Крепостные
Как-то приехал я с кавээновской командой в город Москву на игру. Разместили нас в какой-то гостинице. Редакторы почитали сценарий, сделали замечания, сказали, что песня про вши никуда не годится, голос за сценой должен быть бодрым, и, вообще, где у нас национальный колорит? Было у нас два дня на доработку.
Мы напряглись, вставили в «домашку» кусочки «Калевалы» и начинили приветствие карельской топонимикой типа Педасельги, Гомсельги, Лепясюрьи, Суккозера и Матка-Сельки. Однако редакторы были неумолимы. Они попросили нас избегать пошлости и находить для своих шуток менее скабрезную лексику. Но текст этот будет вовсе не о КВНе. И даже не о карельской топонимике. А о суровом, как штык, институте прописки. Дело в том, что почти все участники нашей команды за три дня пребывания в столице были оштрафованы. Или, вернее сказать, были ограблены ментами под предлогом отсутствия регистрации в Москве.
И ведь организаторы предупреждали, чтобы мы были осторожны. Не глазели по сторонам, не пялились на схему метро и не озирались. Шагать по Москве следует уверенно и твердо. Ибо менты вмиг считывают приезжего, требуют паспорт и, обнаруживая там иногороднюю прописку, приказывают проследовать в отделение для выяснения личности. Часа на три. Или, например, на всю ночь. Ну и что, что репетиция? У всех репетиция. Вон, Доку Умаров тоже говорил, что у него репетиция, так теперь всей страной ловим. В общем, скинулись по полтосику, и чтоб мы вас больше не видели. Так незамысловато они зарабатывают на жизнь. И, вот, несмотря на это предупреждение, почти все мы попались. И всем, кто попался, пришлось откупаться имевшимися у них полтосиками.
Казалось бы, мы все граждане своей страны, но, выезжая за пределы предписанной нам для проживания зоны, мы рискуем оказаться по другую сторону закона. Приехал в гости — зарегистрируйся, или носи везде с собой паспорт и билеты в оба конца. Мол, не извольте беспокоиться, в сроки уложусь, не виноват, не привлекался, не участвовал, отпустите меня… пожалуйста… Знакомая попыталась записать сына в библиотеку. Не вышло. У него сегежская прописка. Но живет же он в Петрозаводске! Не важно. Книжки только по прописке. И доктор по прописке. Не шагу без прописки. А уж гостиница в Вологде тем более по прописке.
Дело было в 2001 году. У меня в то время был только загранпаспорт. Во время эмиграции внутренний паспорт у меня изъяли, и я считался российским гражданином, постоянно проживающим за границей. Я давно вернулся, снял квартиру, у меня был документ с фотокарточкой, удостоверяющий личность, и вдруг в Вологде меня отказались поселить по этому документу в гостиницу, так как в гостиницу без прописки нельзя. Отправили в милицию, чтобы там меня проверили на предмет нахождения во всероссийском розыске. А то мало ли. Вон, Доку Умаров… и дальше по тексту.
Странно. Я же помню эти прекрасные статьи в газетах и журналах. Институт прописки сравнивали с крепостным правом, называли атавизмом и рудиментом советской эпохи, приводили в пример западные образцы. А потом, я точно помню, его взяли и отменили. Ну, то есть, человек же имеет право жить в любой точке своей прекрасной Родины. Адрес нужен только для того, чтобы было, куда приносить ему почту. Вот и все. Ну, вы же бываете за границей. Вы видели когда-нибудь, чтобы к мирно идущему по улице трезвому человеку просто так без повода подходили полицейские и спрашивали документы? Как во время войны в комендантский час. Словно кое-кто вырвался из гетто, и его непременно надо засунуть обратно. Да, в Германии к человеку, растерянно крутящему в руках карту, могут подойти. Но это будут прохожие, желающие помочь заблудившемуся гостю. Но никак не полицаи, проверяющие, не нарушил ли он паспортный режим. Я, живя в Штатах, переехал на другую квартиру. Мне нужно было, чтобы бумаги из банка приходили по новому адресу. Для этого понадобилось просто прийти в банк и продиктовать сидящему в зале клерку новый адрес. Никто не спрашивал паспорт, не искал прописку, просто вбил новые данные и все. Легко, свободно и незапарно. И мы, был момент, попытались жить так же. И даже лет десять жили. Но дольше не смогли.
Потому что нам так как-то понятнее. Третий шкаф, пятая полка снизу. Восьмой стеллаж, между вазочкой и подстаканником. Одиннадцатая камера, шестой барак, верхняя шконка. А как иначе? Иначе порядка не будет… Впрочем, и так нет. Странно.
Александр Фукс
