Разрешить нельзя запретить
Мне часто приходилось слышать вопрос: «И что, разрешить ему шляться, где он захочет, до середины ночи, а самой сесть в углу и перебирать гречку?!» А еще о том, как нам с мужем удалось просуществовать вместе восемь лет и ни разу не развестись?
Я была на пятом месяце, и мне было плохо (токсикоз мучил до той самой минуты, пока мне не ввели эпидуральную анестезию на операционном столе, и сделали кесарево). Я лежала на диване, читала Харуки Мураками и с чисто японской невозмутимостью созерцала облака пыли вдоль плинтуса – не было сил пропылесосить пол даже в мыслях…
Муж сообщил, что хотел бы пойти завтра на лыжах. В шесть утра он планировал выйти, встретится с другом и часиков в двенадцать вернуться. В выходные к этому времени я еще только вставала. Но на всякий случай, услышав о планах своего супруга, я горестно вздохнула и уткнулась в книгу, держа ее вверх тормашками, не заметив этого через пелену слез...
Муж уходил не в бар на полночи. Не «шляться». На лыжах. Здоровый образ жизни, бодрый дух. От его присутствия меня не стало бы тошнить меньше (больше, к счастью, тоже). Но я сидела на диване, походя на скульптуру «Аллегория заброшенности» и анализировала свою детскую смешную обиду.
Обидно, когда кто-то может позволить себе то, чего ты не можешь – но это был не тот случай, лыжи я не люблю. Обидно, когда не берут с собой – опять не то. Обидно, когда кому-то где-то лучше, чем оставшемуся дома тебе – но мне дома планировалось быть хорошо: доставляющая удовольствие книга, плюс никто не тащит гулять на свежий воздух, потому что беременным это полезно. Но я так и просидела с книгой вверх тормашками в то утро, пока муж не вернулся. И не разговаривала с ним все оставшиеся выходные.
Потом мы договорились списать все на беременные гормоны.
__________________________
Перед самым роддомом мне в редакции перепали бесплатные билеты на «Пикник» Я мечтала дотерпеть и на концерт успеть сходить. В итоге я успела до концерта не только загреметь в роддом, но и выписаться из него. Билетов было жаль – не пропадать же такому добру! Кроме того, я прекрасно видела, что молодому отцу гораздо сложнее адаптироваться к новым условиям жизни (это у меня все само собой запустилось). И моя благородная и великодушная сущность, — а сущность – она у нас у всех ведь такая! – хотела, чтобы молодой папа отвлекся и отдохнул, и я сама предложила ему пойти на концерт с другом-лыжником. Тем более, что ребенок спал практически сутки напролет. Я прекрасно себя чувствовала. Помочь мне освоиться в новой роли приехала на месяц мама. Помощь растерянного мужа была мне совершенно не нужна.
Но, как только за ним закрылась дверь, мама всплеснула руками: «Ты после операции, тебе так тяжело, и в этот такой важный для семьи момент он уходит на концерт и оставляет тебя одну!»
Я легла в постель. Рядом в кроватке сопело новорожденное чудо. Смотрела на коричневую мордашку сквозь прутья кроватки, и во внутреннем уголке глаза у моей переносицы наполнялось озеро, которое через секунду перелилось и низверглось на подушку рядом. Представляла себя со стороны: вот я лежу такая одинокая, и так красиво бегут слезы у меня через переносицу, и ребенок за прутьями кроватки, и все так драматично…
Стоит говорить, что с мужем я потом неделю не разговаривала? Думаю, не стоит.
Списали на послеродовую депрессию.
__________________________
А потом дети стали большими. А муж захотел поехать в Киев на фестиваль огненных дел мастеров. Ну нравится ему фаер-шоу. А мы увязались за ним. Обещали не путаться под ногами. Нам было снято жилье (фаерщики жили в палатках за городом) и выдана сумма денег.
За четыре волшебных дня муж не написал мне ни одной смс-ки. Ну, у них там звезды со всего мира, мастер-классы, вечером – выступления. Я и сама не набрала ни одного сообщения, потому что нам было банально некогда: аквапарк, дельфинарий, купание в фонтанах и в Днепре. Но когда на четвертый день заросший, небритый, грязный, пропахший насквозь керосином и абсолютно счастливый муж возник на пороге нашей снятой квартиры – угадайте, что я сделала?
Я прикинулась кондиционером. Я охлаждала воздух вокруг себя до температуры межзвездной пустоты.
Ему было хорошо без меня. Ему было более хорошо, чем со мной. Ему вообще со мной не хорошооооо!
Не разговаривали до белорусской границы.
Списали на жару и украинское пиво накануне…
__________________________
Когда мы с детьми уезжаем на лето в Беларусь, мои тамошние девочки, собравшись в кружок, качают головами: кто его там покормит?.. Кто ж погладит рубашку?.. Он же там один – свобода! – тебе не страшно? Но больше всего их смущает даже не это. Самое неприемлемое в этой ситуации – ему там хорошо одному! – и никто не выколачивает, как коврик на турнике, душу.
А как-то мне подумалось: кого-то же я себе напоминаю… кого-то, кто все запрещал. Мороженое, потому что заболеешь, мультики, потому что зрение испортится, спать до обеда в выходные, потому что нарушится режим и трудно будет встать в школу в понедельник. Кого-то, кто говорил, что «жизнь – не вечный праздник» и что «нет слова «хочу», есть слово «надо». Из-за чего сейчас маленький капризный несговорчивый ребенок внутри тебя, который закрыл уши руками и кричит «а я ничего не слышу, а я ничего не хочу слышать!», — мстит за свои детские обиды и недополученные удовольствия, мстит тому, кто позволяет это делать. Мы даже формулировки используем те же «И что же РАЗРЕШИТЬ?..» Вместо «мамы-можно», мамы-сообщницы, о которой мечтал каждый ребенок, непроизвольно воспроизводя друг для друга «маму-ничего нельзя»
__________________________
Кто-то из наших заслуженных петросянов на вопрос о семейном долголетии ответил, что секрет один: чтобы дольше оставаться вместе, нужно как можно реже видеться. Неожиданно хорошая шутка. Я бы тоже так ответила на этот вопрос. Потому что на первый вопрос (в начале заметки который) – мой ответ…
ДА!
Разве что насчет гречки я не уверена… Гречку, так и быть, можно не перебирать!
