Спасти рядовую Каренину. Как по-настоящему уберечь подростков от пропаганды «выпиливания»

Я думаю, любой закон должен быть последовательным. А то, понимаешь, как-то половинчато у нас всё. Тут играем, тут не играем. Этих сажаем, тех нет. Ясности никакой. Вот взять, например, запрет на распространение информации о способах совершения самоубийства и призывах к совершению самоубийства, установленный статьей 15.1 Закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Звучит он достойно. Мол, нельзя призывать к самоликвидации и информировать о способах. На деле же всё получается как-то стремно. Как в том рассказе Аверченко, где король повелел помогать слепым переходить через дорогу, а в итоге их стали хватать и тащить в каталажки.

Хороший, кстати, рассказ. Маленький. Читается быстро. Один писатель сказал королю, что для народной любви надо просто издавать хорошие законы. Король на недельку уступил писателю свое место, и тот первым делом приказал помогать слепым. Так и объяснил министру, мол, если слепец идет один, то следует взять его под руку и довести до дома. Министр вызвал градоначальника и сказал, что на улицах полно праздношатающихся слепцов, так вот этого быть не должно. Надо их брать и отводить куда надо. Градоначальник созвал полицейское начальство, те в силу своего понимания довели приказ до городовых, и на выходе получилось, что слепых стали отлавливать, бить и сажать.

И так у нас практически с любым указом. Вроде благая идея: защитить людей (в первую очередь детей) от нехороших идей. Не от констатации факта, не от информации, а от романтизации. Однако на практике любое упоминание в СМИ этого несчастья приводит к тому, что через пять минут на пороге уже стоят всадники Роскомнадзора, все в шлемах и латах с алебардами наперевес, и грозят строгими санкциями. Вплоть до блокировки сайта. Они могут повесить на двери редакции амбарный замок и предать редакторов святому суду священной инквизиции.

Журналисты больше не могут информировать читателей о том, что кто-то, не дай бог, сделал с собой что-то очень неправильное. Это, по мнению Роскомнадзора, является указанием на способ, а значит, может подтолкнуть других к аналогичным действиям. Причем, что интересно, про убийства писать можно, а про само-… нельзя. Рассказ о том, что школьник закопал в снег другого школьника, а перед этим столкнул в дамбу третьего, ни к чему дурному никого якобы не подтолкнет. Описание того, как наполеоновед расчленял подругу, никак не тронет нежную психику подростков.

Ладно. Хорошо. Я готов согласиться. Но тогда давайте же будем последовательны и запретим «Грозу». Уберем из школьной программы это опасное произведение. Там же Катерина... это самое… Ну, или надо хотя бы вырезать эпизод. Дождь (НКО или СМИ, выполняющая функции иностранного агента), Катя куда-то побежала… Кулибин задумчиво мастерит громоотвод. Конец.

И, конечно, нельзя оставлять в прежнем виде «Анну Каренину». Книги из библиотек изъять, библиотекарей и издателей судить, а в новых изданиях эпизод с поездом вымарать как противозаконный. Вот она пришла к железной дороге, вот красный мешочек болтается у нее на груди, поезд чух-чух-чух… а дальше большая сургучовая печать Роскомнадзора. Дескать, проверено, мин нет.

Как можно нашей молодежи читать такое?! Я бы еще, знаете, нашел потомков Толстого и обложил данью. Кто-то же должен ответить за злодеяние Льва Николаевича. И живым писателям наука, и казне польза. Это всё очень серьезно. Классическая литература пропитана запретным. Весь золотой век. Вся практически школьная программа. «Чайка», «Иванов», «Преступление и наказание», «Леди Макбет Мценского уезда», «Гроза», «Анна Каренина», «Гранатовый браслет». Да, черт побери, «Ромео и Джульетта»!!! Главная книга о любви. Надо же что-то делать. Конец переписать как-нибудь. Ну, чтобы детей уберечь. Например, чтобы Ромео и Джульетта напали друг на друга. Описания убийств, как мы помним, пока разрешаются.

И, кстати, так можно и со всеми остальными книжками. Каренин от ревности бросил Анну под поезд. Кабанов утопил Катерину. Раскольников застрелил Свидригайлова (ему уже всё равно, трупом больше, трупом меньше). Тригорина пришила Заречная, чтобы не ныл, а Иванова кокнули родители Сашеньки, так как он, подлец, жену уморил, а Сашенька — лебедь белая, ей жить да жить. Ну а Желтков, так и быть, пусть умрет от болезни. От свинки, например. Потому что не фиг со своими браслетами в чужие семьи лезть и сердца девичьи смущать. У нас, между прочим, семейные ценности на повестке. Так что свинка ему — самый лучший исход.