Блоги

Уроки плавания в супе

Друг рассказал, как однажды в детстве мама избила его тапком по лицу. Впрочем, тут, я немного приврала. Не в детстве – другу уже было лет тринадцать. «Она велела мне навести порядок в книжном шкафу. Сказала, что там сам черт ногу сломает. А меня все устраивало, понимаешь?  Кроме того, я был занят, сейчас уже не помню, чем, но очень увлечен. Когда я сказал ей «тебе надо – ты и убирай!» — это грубовато прозвучало, сам признаю. Но это была просто неуклюжая формулировка. Я имел ввиду, что… ну, в тринадцать лет ты уже сам можешь принять это решение – убирать тебе в твоем книжном шкафу или нет, ну, или, во всяком случае, выбрать время, когда тебе сделать это… — а мама взяла тапок, который подняла с пола у кровати, чтобы пропылесосить под ней, и – от души, по щеке, по другой, по губам».

Мама у друга хорошая, не «какая-нибудь там» Высшее образование, работала в библиотеке. И наверняка в свое время, держась за сердце, как сейчас держатся за него мои друзья – родители подростков, рассказывала своим подругам о том, насколько невыносим ее вечно дерзящий взрослеющий сын.

Родительский авторитаризм – «чем я тебя породил, тем я тебя и убью!» — это большая и важная, но все же отдельная и несколько не предновогодняя тема, поэтому не об этом сейчас. К тому же не менее интересен иллюстрируемый приведенной выше историей другой феномен: уборка в доме показалась маме настолько существенным явлением в жизни семьи, что это стало достаточно веской причиной, чтобы ударить собственного сына. По лицу. Тапком.

___________________

Несколько лет назад мы с Александром Фуксом хотели делать совместную рубрику, в которой, по замыслу, мы должны были предъявить друг другу от имени человечества наиболее распространенные претензии полов. Мне хотелось найти корень зла и сделать так, чтобы все жили долго и счастливо. Фуксу было важно доказать, что это в принципе невозможно. Он, конечно, немного утрировал и позерствовал, но глобально его концепция звучала так: он хочет жить так, как хочет, и чтобы ему не указывали как быть, и не приказывали эти указания исполнять. Если более конкретно – он не хочет ничего делать по дому. Ну не хочет!

— Вот зачем ты моешь полы? – неожиданно спросил он меня.

И при всей кажущейся очевидности ответа на этот вопрос, ответить на него, на самом-то деле, оказалось далеко не так просто. На ум просились разве что какие-то микробы… Одновременно подлая, уже начавшая предательски переходить на сторону Фукса, моя собственная память подсунула мне одно любопытное воспоминание.

Когда мою старшую дочь многомудрый врач заподозрил в заболевании аллергией, мне был выдан внушительный список с перечнем того, от чего нам отныне следовало бы избавиться. От цветов в горшках, от перьевых подушек и шерстяных одеял, от шторки в душе и штор в комнатах, от ковров, мягких игрушек и живых котов. Однако же ни это, ни мытье полов дважды в день не помогло нам вообще никак – ребенок как кашлял, так и продолжал заниматься этим, в буквальном смысле чихая на весь мой столь многотрудно организованный гипоаллергенный быт.

Когда год спустя мы с той же проблемой пришли к тому же врачу, и она протянула мне точно такой же список вещей-кандидатов на помойку, я воздела руки к небу: «Мы же выбросили уже все! Только коту и удалось уцелеть…» Врач посмотрела на меня поверх очков:

— Вы что, правда – все выбросили?  — ее удивлению не было предела. Она выглядела так, словно бы действительно впервые видела человека, который выполнил все врачебные предписания.

После чего у меня закралось смутное подозрение, что врачи-то, конечно, дают свои рекомендации, в эффективность и возможность выполнения которых болящими сами верят мало, — но скорее, все же, это во многом просто дань традиции.

___________________

— Ты не боишься утонуть в супе? – спросила меня как-то моя подружка.

Спросила, как мне кажется, скорее потому, что фраза эта, услышанная где-то, ей понравилась, и она хотела ею блеснуть: заподозрить меня, многоопытную пловчиху, в таком у подружки явно не было причин.

Да, это странно и почти неправдоподобно, но в двадцать первом веке, имея стиральные машины-автоматы, посудомоечные агрегаты и самопылесосящие пылесосы, многие по-прежнему с увлечением занимаются дележкой и распределением крох домашних обязанностей, и барахтаются в крепком бульоне из стереотипов и неизжитых страхов. Например, что существо женского пола, занимающееся домашними делами – это нечто униженное, забитое, подавленное некой внешней зловредной силой, глубоко несчастное и почти умственно отсталое.

Какое-то время спустя после наших с Фуксом бесед, я все же продолжала искать ответ на его вопрос. И поняла, почему я мою полы. Не потому, что невымытые полы угрожают жизни моих близких. И не потому, что это мой долг перед лицом вечности. Я это делаю, потому что мне… нравится. Да, мне нравится, когда книжки на полках стоят ровненько-ровненько, куклы в национальных костюмах из моей коллекции рассажены строго вот так, а не иначе, а подушки на диване расположены именно так, как это в наибольшей степени отвечает моим представлениям о прекрасном. И я просто тихонечко хожу за всеми тенью и поправляю все, даже почти не скрипя зубами.  Потому что мои представления о прекрасном – это, все-таки, моя проблема, а не моих сына и дочери, с увлечением в этот момент занимающихся тем, что кажется более важным и стоящим их внимания им самим.

Я, конечно, не спорю: когда ты в пятидесятый раз за день поднимешь, положишь на место, сложить, уберешь, помоешь, вытрешь, — то оказавшийся в руке тапок, нет-нет, да и взвесишь в руке, оценивая на предмет аэродинамических свойств. Но в этот момент я заставляю себя вспомнить, что надо мной с тапком никто не стоит. И что если мне не хочется рассаживать своих кукол, я могу этого запросто не делать.

Елена Литвин

___________________

Огромную благодарность за помощь в осуществлении фотопроекта автор выражает Виктору Давидюку, мастеру фотографических дел, и Ирине Телепневой, профессиональному создателю образов, способному сделать кого угодно из кого угодно.

Срочные новости в нашем Telegram