«Один мальчик сделал вид, что влюблен в девочку, которая считалась некрасивой, а затем унизил ее и поднял на смех»
Мои дети — школьники, и я радуюсь не столько их оценкам, сколько тому, что и дочь, и сын учатся в дружных классах. Конечно, случаются недоразумения, иногда возникают споры и ссоры, но в целом отношения между ребятами очень хорошие, нет ни тени настоящей вражды, категорического непринятия кого-то из одноклассников, никто не ощущает себя ущербным.
К сожалению, в моей школьной жизни все было иначе — меня нельзя было назвать ни популярной девочкой, ни изгоем, часть одноклассников меня просто не замечала, но если обращали внимание, ничего хорошего мне это не приносило. В дошкольном возрасте я была счастливым ребенком, неутомимой фантазеркой. В моей натуре сочетались жизнерадостность и повышенная ранимость. Как и большинство детей, в школу я пошла охотно, от учебы и общения с одноклассниками ждала только хорошего, однако многое сложилось не так, как мечталось.
По неведомым причинам наш класс с самого начала разделился на группы. Были лидеры или элита, были середнячки, которых никто в основном не трогал, а также мальчики и девочки, над которыми откровенно издевались, причем поводом могло послужить что угодно, от неудачных слов до внешних недостатков. Полноватого парнишку называли ходячим салом, толстопопым, жирным, бомбой. Передразнивали девочку, которая во время ответов у доски от волнения начинала заикаться: подходили и говорили в лицо «ква-ква-ква». Кто-то из учителей реагировал и одергивал детей, другие будто не замечали, пропускали мимо ушей. До открытого порицания и наказания дело так ни разу и не дошло.
В нашем классе была «красавица», чей пример подтверждал слова о том, что в чем-то мнение окружающих о человеке формируется его отношением к себе. Она сама заняла пьедестал, сумела создать соответствующее окружение из девчонок и мальчишек, и в чью сторону был направлен ее указующий перст, тот и становился жертвой. Так, когда в наш класс пришла очень яркая, кареглазая и темнобровая девочка с роскошными волосами, которой «красавица» Наташа и в подметки не годилась, была организована настоящая травля.
Девочки объявили новенькой бойкот, а однажды спрятали портфель Оксаны за шкаф в одном из школьных кабинетов и отдали ей лишь через несколько дней. Сосед по парте ломал ее линейки, ручки, карандаши, а потом кто-то из парней во время перемены заплевал стул, на который вернувшаяся из коридора Оксана едва не села. Вовремя заметив неладное, она так и осталась стоять, когда весь класс уже опустился на сиденья. В ответ на вопрос учителя раздался гомерический хохот, заглушивший голос новенькой. Когда она все-таки объяснила, в чем дело, раздались возмущенные возгласы, мол, никто в классе этого не делал. После того как в школу пришли родители Оксаны, ее жизнь стала еще невыносимее. Продержавшись несколько дней, новенькая исчезла. Говорили, что ее папу-военного куда-то перевели, но на самом деле она просто перешла в другую школу.
Меня, хотя я никогда не высовывалась и не выступала, презрительное, унижающее отношение части одноклассников тоже не обошло стороной. Возможно, причина была в том, что внутренне я очень остро реагировала на недобрые слова, а это чувствуется, не умела сходу сообразить, как лучше ответить, дать сдачи. Ведь того, кто слабее, всегда проще обидеть. Треть класса будто не знала, как меня зовут, и обращалась ко мне исключительно по фамилии. Эти ребята в моем присутствии могли говорить обо мне в третьем лице, устроить какую-нибудь мелкую пакость.
Очень скоро из открытой, жизнерадостной девочки я превратилась в тихого закомплексованного, зажатого ребенка, в школу шла с тяжелым сердцем и мрачными мыслями о том, какого неприятного сюрприза, подвоха мне сегодня ждать. Прежний, данный от природы характер проявлялся только в кругу тех людей, которым я доверяла, кто знал меня другой, сочувствовал и понимал. Я очень радовалась, когда заболевала и оставалась дома, а выходных дней и каникул ждала как манны небесной. У меня были хорошие родители, но им было бесполезно жаловаться — в ответ они только махали рукой и говорили, что у них тоже такое случалось, не стоит обращать на это внимания.
Возможно, сами того не желая, масла в огонь подливали учителя. Я гуманитарий, потому такие предметы, как русский язык, литература, история давались мне легко, а вот с алгеброй, физикой, химией у меня не ладилось. Потому, переходя из одного кабинета в другой, я то и дело превращалась из принцессы в нищенку, из отличницы в двоечницу и обратно. Одни учителя считали меня умной, ставили в пример (и называли по имени), другие не скрывали своего мнения о моей никчемности (для этих я была только Арсеньевой) и награждали плохими отметками, что вносило в мою самооценку еще больший диссонанс. Что касается лидеров, то хотя далеко не все из них учились хорошо, почему-то большинство учителей неизменно выделяли их в положительном смысле.
В классах, где учатся мои дети, всем безразлично, во что ты одет, какой у тебя телефон, где ты живешь, есть ли у твоих родителей машина, а у нас, если ты приходил «в чем-то не том», обязательно подвергался насмешкам. Из-за этого кто-то пытался завоевать расположение лидеров своими обновками, а то и подарками, но все было впустую. На обновки тех, кто не принадлежал к классной элите, не обращали внимания, подарки презрительно отвергались, а если их принимали, то без малейшей благодарности, как нечто само собой разумеющееся, и на отношение к дарителям они никак не влияли.
Сокровенные чувства тоже не становились препятствием для развлечений: один мальчик сделал вид, что влюблен в девочку, которая считалась некрасивой. На «сцене» была разыграна целая комедия, а «зрительный зал» оказался переполненным. Когда представление закончилось, герой не мог разогнуться от хохота, а героиню душили слезы унижения и обиды. Случилась и история наоборот, когда пользующаяся вниманием парней девочка намеренно вскружила голову «ботанику», после чего обнародовала это на потеху классу.
«Школьные годы чудесные» — это слова из песни, и для многих людей это действительно так, но для меня это время стало временем душевных испытаний, искаженного становления личности. Мне казалось, будто на меня без конца сыплются невидимые камни, и я окончательно выбралась из-под этих завалов лишь спустя несколько лет. Помогли любовь, новые друзья, студенческая среда, не имеющая ничего общего с тем «классным болотом», а потом и хорошая работа, уважающие меня коллеги. Я все реже вспоминала наших классных мучителей, но когда это случалось, думала о том, как сложилась их судьба, какими они стали людьми. В чем заключалась причина их поведения? Моя подруга говорила, что у них просто было больше наглости, но я не знаю, права она или нет.
Вырвавшись на свободу из школьных пут, я постепенно стала меняться, расправлять крылья. Любой опыт не является лишним, и постепенно я пришла к выводу, что нам, тем, кого унижали в классе, надо было объединиться и выступить против, организовать восстание. Сплоченные, мы тоже могли бы стать силой, дать достойный отпор, сокрушить этот гнет. Возможно, тогда рухнули бы комплексы, обнажились личины, и каждый предстал таким, каким он был на самом деле. Но тогда все забитые молчали, молчала и я.
Я рада, что все это осталось в прошлом, и своих детей я воспитываю иначе: если знаешь, чем можешь ранить человека, ни в коем случае не делай этого, не осуждай и не обсуждай чужие недостатки, помни, что порой моральное оскорбление бывает хуже физического насилия. Не мирись с несправедливостью, приходи на помощь тем, кто в ней нуждается, не становись молчаливым свидетелем. Будь уверен в себе, стой на своем, старайся всегда оставаться самим собой.
