Я три года прожила в петрозаводской коммуналке и до сих пор удивляюсь: почему люди готовы еще и детей рожать в этих нечеловеческих условиях?

Волею судьбы довелось мне пожить в коммунальной квартире. Если кто-то плохо себе представляет, что это такое, вообразите, что в вашей квартире, кроме вас, толчется еще толпа знакомого и малознакомого народу, зачастую сменяясь на совсем незнакомых личностей. Эти люди всегда не вовремя занимают туалет, кухонную плиту и заставляют общий коридор своими вещами. Развешивают белье, раскидывают уличную обувь и забывают запереть входную дверь или погасить свет в общих помещениях, оплата за который распределяется на всех.

К этим людям постоянно ходят гости, без конца трезвонят в звонок, и иногда приходится за хозяев отпирать им дверь. Они болтаются туда-сюда, торчат на кухне толпой, не помещаясь в комнату, в самый не подходящий для тебя момент: когда ты болеешь и меньше всего хочешь кого-то видеть или когда ты из душа выходишь. В общем, непонятно – толи ты как не у себя дома, толи у тебя дома неизвестно кто.

Дом был старым и явно требовал ремонта. В дождливую погоду на лестнице вода лилась с потолка через все этажи и скапливалась на выходе, так что жильцы укладывали доски от порога до первой ступеньки, чтобы попасть домой. Из-за сырости на стенах росли грибы, похожие на макароны. Кое-где стены были обшиты картоном поверх облупившейся краски. Многие стекла на лестнице были заменены досками. Наружная облицовка отваливалась кусками вместе с бетоном.

Мое заселение было эффектным. Помню, когда я только въехала и никого из соседей не знала, однажды, переобуваясь в общем коридоре, я почувствовала, что у меня за спиной кто-то есть. Я обернулась и увидела пожилую женщину в черном одеянии, с растрепанными седыми волосами и абсолютно белыми глазами – наверное, она была слепая. Вид у нее был совершенно ведьминский. «Добро пожаловать в нашу обитель», — произнесла она и скрылась за дверью своей комнаты, оставив меня офигевать. Больше я эту женщину не видела, а вскоре в комнату заселились студенты.

Комнат в квартире было шесть. То есть одновременно в ней проживало шесть семей. На всех был всего один единственный туалет, одна душевая кабина, одна кухня, где было две плиты и одна раковина. Можно представить, какие очереди выстраивались по утрам к этим благам цивилизации, когда все спешили на работу. После рабочего дня главное было – успеть занять плиту. И ведь многие готовы были рожать детей в таких условиях! Бедные дети, чтобы не терпеть очередь и не заработать заболеваний, ходили в собственной комнате до черт знает какого возраста на горшок, который мамы выносили, когда туалет наконец-то освободится. Иногда, не дождавшись, выставляли этот горшок в общий коридор. Мыть детей некоторые тоже предпочитали у себя, таская воду для ванночки.

Во избежание воровства и вредительства практически все личные вещи хранили в комнатах, запирающихся на замок. Идешь в кухню – несешь нарезанные овощи для супа, пачку макарон, половник, соль и перец, полотенце и прихватки плюс кастрюля в зубах. Что-то забыл – бежишь вдоль коридора туда-обратно. Потом весь комплект тащишь «домой», в комнату. По узенькому коридору постоянно кто-то бежал с горячей кастрюлей, рискуя ошпарить жильцов. Чтобы помыть посуду, надо было выждать момент, когда раковина свободна. Иногда в ней подмывали младенцев. Это заставило меня мыть посуду на весу, не опуская ее на дно раковины. В комнате от пятнадцати до двадцати метров приходилось умещать спальные места, платяной шкаф, стеллажи для посуды и прочего, прихожую, обеденное пространство и холодильник. Всё это обычное дело для всех общежитий, но в общежитии, например, студенты живут временно, кухонных плит там побольше и коридор пошире.

Слышала, что в других квартирах народ был ушлый: отлучишься из кухни – не досчитаешься пельменей в кипящей кастрюльке или, еще лучше, сахару тебе в них сыпанут. Просто так, из личной неприязни. В нашей квартире такого не было, жильцы более-менее старались держать нейтралитет, хотя конфронтации были неизбежны. Поругаться могли из-за чего угодно: из-за тех

же очередей, из-за небрежности в общих помещениях, из-за очереди мыть общий коридор, из-за шума за стеной, а слышимость там была на высшем уровне.

В основном в комнатах жила учащаяся молодежь и молодые семьи с детьми. Поэтому порядок в квартире строго блюла единственная пенсионерка – из-за массы свободного времени и из-за своего характера. Пенсионерке повезло жить по соседству с молодой мамой, которая любила собирать пьяные компании, слушать музыку, гремящую на всю квартиру, возвращаться среди ночи, хлопая дверями и цокая каблуками. Скандалы пенсионерки с мамочкой были слышны в соседних домах, наверное.

Пенсионерка постоянно давала кому-то советы. Выражала претензии. Знала всё и про всех. Выходила из комнаты, заслышав поворачивающийся в замке ключ, чтобы посмотреть сурово тебе в глаза. Однажды он в приказном порядке велела мне вынести из туалета общий мусор, причем прямо сейчас, потому что я якобы выбросила туда, пардон, женские гигиенические принадлежности, и ей противно. У меня глаза полезли на лоб. С чего она решила, что это я? Нас же тут, молодых, в каждой комнате по одной и больше. «Потому что сегодня в квартире больше никто не ходил!» — безапелляционно заявила пенсионерка.

Однажды студенты догадались завести собаку. Когда они уходили в клуб повеселиться, собака страшно выла и мешала мне писать дипломную работу. Только соберешься с мыслями и занесешь пальцы над клавиатурой, как раздавалось «ва-ва-вау-у-у-у-ваа-ууу!», и мысль исчезала. В какой-то момент мое терпение лопнуло, и я, не думая о спящих соседях, просто залепила в дверь, за которой была собака, табуреткой с размаху. Табуретка выдержала, животное смолкло, а хозяева потом рассказывали, что собака стала гадить на диван. В качестве временной меры меня это устраивало, потому что беседы не возымели никакого действия. Любым нервам есть предел.

Отдельная тема – это сотрудники правопорядка. Кого только не побывало в квартире! Когда соседи что-то не поделили и разодрались в коридоре, покрушив ванночки на стенах и тумбы для обуви, следователи еще долго ходили за разъяснениями и показаниями. Неоднократно заходил участковый. Однажды он посетил каждую комнату и велел не маячить перед окнами: должен был проехать кортеж президента. Во избежание покушений на окна будут направлены стволы.

Как-то раз мне посчастливилось покинуть квартиру позже всех: я заболела и шла не на работу, а в поликлинику. Я не спеша собралась в тихой и пустой квартире, открыла входную дверь и обнаружила за ней отряд ОМОНа. В жилетах, касках и, по-моему, с автоматами. Моего появления они явно не ожидали. Молодой мужчина в штатском пронзил меня взглядом и быстро спросил: «Муж дома?!» Я, изрядно шокированная, заявила, что не замужем. «Ну, сожитель!» — «Ребята, это коммунальная квартира, здесь шесть семей живет! Я не знаю, кто вам нужен», — с этими словами я слиняла вниз по лестнице, не ожидая перестрелки. У подъезда ждал спецавтобусик, припрятанный под кустами. Собирался к терапевту, попадешь к кардиологу.

Никто долго не задерживался в коммунальной квартире. Одни семьи сменялись другими, и в какой-то момент мне стало чересчур очевидно, что жилье надо менять. Но это уже другая история.

Мария Сидорова