Интервью

Банк достанет даже на Северном полюсе

Кто-то годами вкалывает на нелюбимой работе, изредка позволяя себе отпуск в банальных Турции или Египте. А кто-то – при первой же возможности бежит от скуки. И не куда-то, а прямо в Арктику. Таких романтиков, готовых сиюминутно принять решение, на год оставить привычную жизнь и рвануть в составе научной экспедиции на край земли, конечно, немного. 28-летний петрозаводчанин Дмитрий Митьковец – один из них.

Все началось с невезения. Митьковец, повар по профессии, искал работу. Работы не было. Точнее, она была, но такая, что жизнь сахаром не покажется.  «Достойная зарплата», по мнению работодателей, не превышала 15 тысяч рублей. Сотрудники охраны на выходе тщательно осматривали поваров, проверяя, не утащил ли кто ненароком в кармане баклажан? Еда в кафе – за свой счет, по ценам, как у посетителей.

В конце концов, Митьковец досыта «наелся» работой в петрозаводских кафе и начал рассылать резюме туда, где были вакансии. Узнав, что Арктическому и антарктическому научно-исследовательскому институту требуется повар, Дмитрий подал заявку. Ответ пришел почти через два года. Вопрос был поставлен ребром: «Экспедиция на Северный полюс. Поедете?». Дело в том, что предыдущая экспедиция в Арктику была снята досрочно: льдина, на которой стояла станция, раскололась, и команду пришлось эвакуировать. Начали собирать новую команду. Тут-то и отыскалось резюме Митьковца.

— Мне позвонили – и через два часа я дал ответ, – вспоминает петрозаводский повар. – Да, сказал, поеду.

«Привези пингвина! Пожалуйста!», — шутили окружающие, узнав о решении Дмитрия. Митьковец даже объяснять не стал, что пингвины живут на Южном полюсе, а на Северном – белые медведи, и начал готовиться к экспедиции. Ему было дано два месяца. К сожалению, четыре тонны съестного: консервов, картошки, круп и всего остального, чем должны были питаться 15 полярников в течение целого года, купили без учета рекомендаций повара. При этом перед ним поставили четкую задачу  – самому распределить количество  продуктов так, чтобы все были сыты в течение 12 месяцев работы на арктической льдине. Уезжая, Дмитрий обещал печь для полярников торты и пироги со сливками – обещание было сдержано. На праздники столы были украшены и сервированы не хуже чем в ресторане, но… В последний месяц метеорологи, аэролог, гидролог и остальные инженеры были вынуждены посидеть на гречке: продукты все-таки закончились. Неужели сверхдержава не может доставить полярникам, которые при температуре минус 40 и ветре 12 метров в секунду занимаются исследовательской работой, несколько мешков картошки да коробку консервов? В том-то и дело, что, оказывается, не сможет.

— Да вы что, какая авиация в Арктике!? – смеется Дмитрий. – В России нет самолетов, которые смогли бы сесть на льдину и привезти провизию. В СССР – были. В США – есть. У нас атомные ледоколы-то снимаются с производства. А вы говорите…

…Родина доставляла научно-исследовательскую группу со всем скарбом, домами и продуктами как раз на ледоколе. Цена его аренды составляет 3 миллиона рублей в день. Довезли до льдины – высадили – уплыли обратно. Часть домиков, а всего их было около двадцати, полярники собрали еще на судне. Оставшиеся жилища – прямо на льдине. Она, кстати, впоследствии раскололась.

— Так мы и жили, — рассказывает Митьковец. – Часть домиков на одной части льдины, часть – на другой. В столовую и баню, которые занимали отдельные домики, ездили на лодке…  Помню, сплю у себя, вдруг слышу – громкий треск, такой, как будто льдина ломается. Решил выйти, посмотреть, а там уже стоит начальник станции, который тоже проснулся от шума. Оказалось, льдина треснула прямо под моим домом. Посмотрели на трещину, послушали и говорим друг другу: «Ну что, дальше спать пойдем?». «Пойдем. Черт с ней, с этой льдиной». Все обошлось. Трещина так и осталась трещиной.

Несмотря на все проблемы и опасности, полярники получали весьма скромные, по меркам крупных городов, деньги. Многие карельские чиновники, не говоря уже о питерских или московских, получают эти зарплаты, сидя на мягоньком стуле в уютном кабинете – а отнюдь не работая над обоснованием российских претензий на континентальный шлейф, хребты Ломоносова и Менделеева. Но полярники об этом предпочитают не думать.

— С членами экспедиции серьезных конфликтов не было, только мелкие ссоры. Никаких психологических тестов, на тему, как мы сможем вместе ужиться в течение года в ограниченном пространстве, у нас тоже не было. Мы все понимали: никуда мы с этой льдины не денемся, так что конфликтовать – глупо и бессмысленно. Ну, разве что послать иногда могли друг друга и разойтись, но потом все быстро приходило в норму. А так в свободное от работы время мы читали книги, общались и смотрели фильмы, — рассказывает Митьковец. В экспедиции его куда больше тревожили не тяготы арктического быта, а кредитная чехарда, устроенная ему одним из карельских банков.

— Когда я уезжал, у меня был взят кредит. Перед отъездом предварительно сходил в отделение банка, объяснил ситуацию, подписал все необходимые бумаги, чтобы деньги на погашение кредита переводились с другого счета и мне, соответственно, не капали пени. Через пару месяцев после отъезда узнаю: ничего из того, что я просил, не сделано. Деньги не переводились, сумма просрочки по кредиту, соответственно, росла. Я позвонил в отделение, снова объясняя ситуацию, а они мне: «Вы не могли бы приехать в ближайший филиал банка и снова подписать бумаги?». Ничего, что я на льдине, и до ближайшего отделения мне ехать минимум 5000 километров?!

Анастасия Садовская

Срочные новости в нашем Telegram