Евгения Сухорукова: «Я благодарна людям за поддержку»

В свои 33 года Евгения Сухорукова – профессионал с многолетним опытом работы, в честности которой не сомневается никто из тех, с кем Евгении Александровне пришлось пересекаться по работе или по жизни. Ее уголовное дело с сомнительной начинкой и притянутыми за уши аргументами стало шоком как для нее самой, так  для окружающих. Уж больно очевидно, кто и за что пытается ее «наказать».

Угрозы правительства

Напомним, что Евгению Сухорукову обвиняют в превышении должностных полномочий с тяжкими последствиями – в преступлении, за которое предусмотрено наказание до 10 лет лишения свободы! У нее провели обыски, описали имущество, взяли подписку о невыезде. По версии следствия, Евгения Александровна превысила должностные полномочия, когда, будучи и.о. главы администрации Прионежского района (сейчас она трудится в должности заместителя главы Петрозаводска — прим. авт.) подписала документ о переводе под дачное строительство земель сельскохозяйственного назначения. Когда это происходило, все было законно и согласованно. Евгения Сухорукова лишь подписала итоговый документ, на котором уже стояли все необходимые визы. И больше года сомнений в законности этого документа ни у кого не возникало. Они появились тогда, когда Сухорукова осмелилась перечить главе республики.

— Внешне конфликта не существует, — говорит Евгения Александровна. – Рабочие отношения с правительством Карелии у меня были и остаются достаточно ровными. Я в любой момент могу попросить о встрече, решить какой-то рабочий момент с руководителями министерств и ведомств. Мы спокойно работаем, и вроде бы все в порядке.  Есть, конечно, человек, к которому я бы никогда не пошла на совещание – это первый заместитель главы республики Олег Юрьевич Громов. Хотя до определенного времени и с ним у нас были достаточно хорошие рабочие отношения.

— В какой момент ситуация изменилась?

 — В августе прошлого года (на тот момент я исполняла обязанности главы администрации Прионежского района) мне позвонили из аппарата администрации республики и сказали, что завтра нужно встретить Александра Петровича Худилайнена. Цель визита была обозначена как проверка выполнения майских указов Президента РФ. От меня требовалось только предоставить зал и лично присутствовать на встрече. Но уже через десять минут после этого разговора мне сообщили, что на указанную встречу буквально вынуждают идти педагогический состав района, и причина такой настойчивости в том, что на мероприятии присутствующих собираются познакомить с одним из кандидатов на должность главы района. По законодательству я не имею права предоставлять помещения для агитации, да еще и в отсутствие главы районной администрации. Не было повода и срывать педагогов в период подготовки к первому сентября. В школах достаточно проблем, которые нужно решать.

— И вы отменили встречу...

 — Да. Я позвонила руководителю администрации главы республики Вячеславу Баеву и сообщила, что встречи не будет. В ответ мне в довольно жесткой форме было сказано, что сейчас приедут люди, которым я должна буду показать помещение. Я сказала, что не стану этого делать. Но звонки не прекратились. В тот день мне еще неоднократно звонил не только Баев, но и Олег Юрьевич Громов. И каждый раз я им объясняла, почему приняла такое решение и что менять его не намерена. Последним был звонок от Олега Юрьевича. Он спросил, не смущает ли меня то, что я воспитываю маленького ребенка? После чего добавил, что я пожалею о своем решении и он сделает все возможное, чтобы я не работала ни на одной муниципальной либо государственной должности. Я сказала, что услышала его, и попрощалась.

— Это был первый конфликт с правительством республики?

— По большому счету, да. Хотя ему предшествовал один эпизод. Когда Александр Петрович Худилайнен был назначен на должность главы республики, он пригласил меня на встречу: ему было интересно, кто я и с кем я. Никаких конкретных предложений на встрече не звучало, но беседа крутилась вокруг моих политических взглядов. Меня явно пытались «прощупать» на предмет готовности перейти в команду губернатора. По всей видимости, мои ответы не понравились главе республики. Я сказала, что у меня есть руководитель – глава администрации Прионежского муниципального района, с которым мне комфортно работать и я не собираюсь никуда уходить, что я работаю на основе законодательства РФ и не занимаюсь политикой. Я обычная рабочая лошадка.

«Ерошкина Сельга»

—   Когда в начале декабря прошлого года меня пригласили в прионежскую прокуратуру для дачи объяснений, я даже не сразу вспомнила, что такое «Ерошкина Сельга».

— Почему? Это было ничем не примечательное дело?

—   Абсолютно. Комиссия постоянно рассматривает огромное количество вопросов, которые касаются задолженности по договорам аренды, перевода земельных участков из одной категории в другую… «Ерошкина Сельга» ничем особенным в этом отношении не выделялась. Тем более что до момента утверждения акта выбора я вообще ни в чем не участвовала. Публичные слушания по данному вопросу прошли тогда, когда в администрации я еще не работала. У меня перед глазами было решение комиссии (а в нее входят руководители всех управлений), члены которой единогласно высказались за то, чтобы изменить вид разрешенного использования земельного участка. Дальнейшее согласование перевода этих земель под дачное строительство тоже не вызвало никаких вопросов. Специалисты выезжали на место и осматривали указанный участок земли. Кроме того, мы посылали запросы с целью выяснить, не являются ли данные земли особо ценными, и ни один орган не предоставил нам информации об их ценности. Документ о том, что эти земли, возможно, представляют ценность, появился почти через год после перевода земель, уже после возбуждения уголовного дела. В этом смысле очень интересен один момент. После того как изменился вид разрешенного использования указанных земель и участок был зарегистрирован в кадастровой палате, удельный показатель его кадастровой стоимости стал выше, то есть собственники земли стали платить за нее в разы больше. Я еще понимаю, если бы от моих действий государство потеряло в налогах, но налоговые поступления увеличились. Получается, что земля в «Ерошкиной Сельге» после ее перевода под дачное строительство стала ценнее, чем была ранее.

— У следственных органов свои подсчеты. По их данным, вы нанесли ущерб в 69 миллионов рублей.

— Честно говоря, я пока даже не могу понять, кому я нанесла этот ущерб. Жителям? Государству? Кому? Этот участок давно находится в частной собственности. Возможно, я нанесла ущерб собственнику земли? Но тогда непонятно, как этот ущерб мог составить 69 миллионов, если сам участок обошелся собственнику всего в 5 миллионов рублей.

— Не каждый мужчина справится с эмоциями в такой ситуации. Как изменилась ваша жизнь с появлением этого уголовного дела? Как вы себя ощущаете?

— Откровенно говоря, тяжело. Статья, по которой меня привлекают к уголовной ответственности, предусматривает наказание до 10 лет лишения свободы. И как мама, воспитывающая 8-летнего ребенка, я даже подумать боюсь о том, что будет, если… Конечно, мне страшно. У меня взяли подписку о невыезде, описали имущество, хотя никакого имущества у меня особо и нет. Даже машина у меня взята в кредит.

— Вы знаете, что в социальной сети «ВКонтакте» создана группа поддержки Евгении Сухоруковой?

— Да. Мне сказали. И я очень благодарна тем, кто в нее вступил. Мне говорят и пишут очень много слов поддержки, причем не только знакомые. Многих людей, которые меня поддерживают, я не знаю лично, но они верят в мою невиновность. Колоссальная поддержка идет и от команды, в которой я работаю. Это, конечно, придает сил и вселяет надежду. В такие моменты я верю в то, что все будет хорошо. Ну не может быть по-другому.