«Наадя»: мы не знаем, что такое хипстерская группа
Данное сообщение создано иностранным средством массовой информации, выполняющим функции иностранного агента.
Эти ребята уже оседлали российский Itunes, который назвал группу «Наадя» восходящей звездой российской электронной сцены. Но свалившаяся на музыкантов известность, похоже, их никак не волнует. «Если хочешь выпить — вот там бокалы, — говорят они мне перед интервью, а вокалистка Надя Грицкевич, попивая неразбавленный виски, задорно добавляет: И давайте уже начнём!»
Не поэт
— Вас некоторые издания уже прозвали хипстерской иконой. Как вам?
— Такая пощечина сразу (смеется). Ну, когда люди произносят словосочетание «хипстерская икона», они наверняка вкладывают в это какое-то значение. Главное – знать, что они имеют в виду под определением «хипстерская». Если они подразумевают что-то мимолетное – естественно, мне не хочется верить в то, что это действительно так. В таком случае это для меня не комплимент. А если «хипстерская» значит «современная», «актуальная», тогда хорошо.
- А вообще есть что-то раздражающее, что вам постоянно говорят?
— Да. Например, что мы играем «женскую музыку». Это очень странно, потому что я в принципе не знаю, что это значит. Зачем вообще разделять музыку по гендерному принципу? Когда люди говорят «женская музыка», они, как мне кажется, сами не до конца понимают, что они имеют в виду. Я задаю им встречные вопросы: «Женская музыка – это музыка, которую исполняют женщины? Или это мелодичная музыка? А может, это музыка, которая нравится женщинам?»
— У вас необыкновенно красивые тексты в песнях. Откуда у вас такое особенное отношение к слову?
— Я училась на филологическом факультете, но не уверена, что именно это на меня повлияло. Наверное, особое отношение к слову можно объяснить тем, что я люблю язык. Но я в каком-то интервью Бориса Борисовича читала, что тексты песен поэзией не совсем корректно называть. Мне тоже так кажется. Я с подозрением отношусь к людям, которые себя провозглашают поэтами – мне кажется, есть что-то в этом неправильное.
- Ну да, это уже время решит…
— …кто поэт, а кто – хипстерская икона.
О Бубу
- Где успели поработать члены вашей группы?
— Маша (гитара) работала редактором новостей на сайте, Серёжа Бурухин (бас) работал программистом в Cosmopolitan, Ваня Калашников (сэмплы) – промо-продюсер на ТНТ.
- А прозвища в группе есть?
— Есть. Мы называем Серёжу Бубу. Потому что у него есть привычка что-то бубнить себе под нос.
- Есть в группе человек, вкусу которого вы доверяете на сто процентов?
— (показывает на уткнувшегося в телефон Ивана Калашникова). Это он! Хотя кайф в том, что у всех нас в группе музыкальные вкусы сходятся в каких-то точках, и еще не было такого, чтобы мы не могли найти компромисс или дико ссорились по поводу работы.
О грусти и песнях
- Какой у вас в детстве был вид из окна?
— Ну-у, не сказать, что суперпраздничный. Окно у нас выходило прямо на автобусную остановку, и я любила наблюдать за своим старшим братом, когда он в минус сорок выходил без шапки на мороз, а потом долго-долго ждал автобус.
- А сейчас на что вы глядите?
— Сейчас у меня из окна виден небольшой такой парк.
— Вы напишете песню скорее в очень плохом настроении или в очень хорошем?
— Скорее, в очень плохом. Я даже не могу себе представить, чтобы я в очень хорошем настроении так села вдруг и написала песню. Хотя… нет. Могу. Иногда удается абстрагироваться от своего состояния, сесть и поработать. Не помню, что за писательница говорила о своем методе работы, но она описывала его так: «Когда я не знаю, что написать, я просто сажусь за стол, беру лист бумаги и вывожу на нем сначала своё имя, потом – фамилию, после – что-то ещё. И когда рука уже привыкает к тому, что она что-то пишет, то и мозг входит в рабочее состояние – начинает что-то получаться». Такой метод действительно работает.
- Если бы вам дали возможность подготовить последнее слово в своей жизни, что бы вы сказали?
— Не каждому выпадает возможность сказать перед смертью что-то по-настоящему глубокомысленное. Скорее всего, это было бы что-то вроде «Ну вот и всё».
