Нина Павловна Воронова: «В войну досталось всем»

Раз в неделю за завтраком Евгения Волункова разговаривает со своим собеседником «за жизнь». Сегодняшняя гостья Евгении – Нина Павловна Воронова, обычный человек, переживший войну и сохранивший о ней воспоминания, о которых невозможно рассказывать без слез.

Нина Павловна живет в Петрозаводске около пятнадцати лет. Вся жизнь прошла в поморском селе Шуерецкое, от которого в наши дни мало что осталось. В Шуерецком бабушка потеряла отца и мать. Маленькой девочкой пережила войну. Вышла замуж и овдовела. Много лет отработала работником культуры и лишилась здоровья. Доживая свой век в Петрозаводске, душой Нина Павловна до сих пор у Белого моря, в своем пустом доме, который семья не решается продать – память.

Евгения: Нина Павловна, наш разговор не пойдет о чем-то конкретном. Мне интересно все: ваше прошлое и настоящее, детство и семья, самые яркие воспоминания, как вы пережили войну… Cколько вам было, когда началась Великая Отечественная?

Нина Павловна: Мне скоро семьдесят девять, я тридцать четвертого года. Так что было шесть с половиной лет. Война застала нас в селе, мама растила нас… ой, не могу я без слез…

Евгения: Понимаю…

Нина Павловна:  Мама растила нас одна. Папа из Псковской области – там до войны был голод, все уезжали куда только можно. И он приехал в Кемский район на лесозаготовки, где познакомился с мамой. В Шуерецком у мамы был большой двухэтажный дом. Семья ее считалась зажиточной, в доме всего было полно. Помню, ни у кого не было электричества, а в нашем доме все было освещено… Папа начал работать на кирпичном заводе кузнецом, а когда началось строительство Беломорканала, перешел работать туда. Домой часто ходил пешком и получил легочное заболевание. Умер в сороковом году. И осталась мама одна со мной и братом.

Евгения: Как она одна с вами справлялась?

Нина Павловна:  Работала на молочной ферме – носила домой молоко. Потом поваром в столовой – тоже была еда. Делала запасы: мешок муки купит – подвесит на зиму на чердаке от мышей. Трехлитровую банку масла запрячет. Потом, когда работы не стало, уже в войну, рыбачила.

Евгения:  А в эвакуацию вас не отправили?

Нина Павловна:  Эвакуация была, но по принуждению, не для всех. Для «провинившихся». Была одна семья – шестеро детей – ушли. У них одному мальчику было шесть недель от роду. Представляете? В эвакуацию! Их отец работал в РАЙПО, у него была растрата. И его как ненадежного отправили… А нас было не за что, так что остались. Помню, когда война началась, секретарь нашей сельской комсомольской организации ходил по селу и говорил: «Не бойтесь, все будет хорошо. От силы месяц повоюем — и все!». А получилось иначе… Из одной семьи в один день на войну забрали троих братьев! И ни один не вернулся к матери… (плачет). Жили, кто чем мог. В войну досталось всем.

Евгения:  Голодно было?

Нина Павловна:  Я думаю, что в войну мы жили сыто. Море кормило. Выкручивались. У нас была воинская часть: сменяли у военных чего-нибудь на что-нибудь: молоко, яйца на хлеб. Рыбакам давали талоны на муку. Они их – нам, а мы им, например, овцу. Бабушка часто ездила в Беломорск с молоком – меняла на хлеб. Один раз у нее в поезде из мешка вырезали две буханки. Так было обидно! Приехала домой и чуть не плакала.

Евгения:  Как же можно было не заметить?

Нина Павловна:  Так, а чего? Поезд одну минуту стоит. Все в вагон пихаются, бьются, толкаются… Куда тут заметишь? Ну, всякое бывает. Мама тогда сказала: «Пусть едят на здоровье». Вообще, жизнь заставит – не то выдумаешь. Я училась тогда в школе. И не было тетрадей. Так мы их шили из газет! Прострачивали посередине и писали.

Евгения: Между буквами?

Нина Павловна:  Да нет, прямо сверху на шрифт. Чернила были хорошие, крепкие. У нас в семье так было принято, чтобы дети были учеными. И, не смотря на трудное время и  весь этот маскарад (им. Ввиду война. – Прим. авт.), я закончила школу. И после войны мама меня отправила учиться в Петрозаводск. Помню, поехала тогда с деревянным чемоданом в матерчатом чехле, в панталонах ниже колена на резинке… Как-то выучилась на культпросветработника.

Евгения:  Вы были маленькой, но, все-таки, какие воспоминания остались от войны?

Нина Павловна:  У нас была вышка ПВО. Помню, как один раз пустили слух: летят двадцать пять самолетов, будут бомбить. Мама нас маленьких за руку – и в лес. Вся шуеречина тогда в лесу сидела. Было очень страшно, а оказалось – липа. Люди были напуганы, так что любое известие принималось за чистую монету. Еще запомнилось, как  привозили в столовую, где мама работала, рыбу: навагу, камбалу. И техничка тамошняя была такая пройдоха: вооот так голову отрежет, чтобы побольше мяса на ней оставить. Выкидывала головы в ушат, как отходы, и потом люди в нем рылись и уносили рыбу домой. А еще было забавно: брат познакомился с солдатом, который заикался. И тоже начал заикаться – научился. И так здорово, что никак не могли его остановить. Кое-как его бабушка народными методами излечила. А из хороших воспоминаний – как в школе давали на Новый год по стакану песку. И мы несли эти подарки домой и были так рады…

Евгения:  Помните тот день, когда узнали о Победе?

Нина Павловна:  Конечно! По всему селу молнией разнеслось это известие (плачет). В четыре часа утра у клуба поставили трибуну, и все село туда сбежалось! Кто там только не выступал! Помню, я бежала туда тоже. На мне была сорочка, сшитая из красных английских мешков из-под муки: такие широкие лямки, а внизу, по подолу, на мешковину пришиты кружева… Конечно, все плакали… И от счастья, и от горя. Много было семей, в которые не вернулись их родные.

Евгения:  А что было с селом после войны?

Нина Павловна:  После войны образовался совхоз молочного хозяйства. Была работа, люди работали на сенокосах. В деревне было много детей, в школе учились двести сорок учеников. А теперь человека четыре. Трудно сейчас в деревне.

Евгения:  У вас там даже магазинов нет, наверное?

Нина Павловна: Какое там, магазины! В ларечек что-то привозят — и люди рады. От села что и осталось: плохой мост, музей и железная дорога.

Евгения: Вы по специальности после учебы работали?

Нина Павловна:  Да, всю свою молодость проработала заведующей в Доме культуры.  И праздники ставила, и вечера проводила, и браки регистрировала… Один случай, с работой связанный, на всю жизнь запомнила. Зима. Суббота. Закончились танцы. Все разбрелись, я закрыла клуб и пошла домой. Иду, луна светит, морозец хороший. Не дошла до двух домов, где надо сворачивать налево – волк. Замерла, стою, не знаю, что делать. Волк перешел дорогу, прыгнул через забор и подался в лес. А я метнулась в проулок, застряла в снегу и  барахтаюсь в нем от волка. А волка нету (смеется). Потом пришла в себя и расстегнула пальто: решила, если он появится, накрою его и свалюсь сверху. Так и шла в расстегнутом пальто до дома. Дома села на скамейку, руки-ноги дрожат… До сих пор мне этот волк снится! Как он с опущенным хвостом переходит, придурок, дорогу.

Евгения:  А уехать из села не хотели?

Нина Павловна:  Может, я бы и уехала, но не хотела маму оставлять одну: замуж она так и не вышла. Было ей внимание от наших сельских мужчин, но она сказала: «Что Бог дал, то дал». Мужа покойного она любила, а больше никого не хотела. Да и корова была, хозяйство, муж, дети…

Евгения:  Расскажите про любовь!

Нина Павловна:  Муж местный, сельский парень. Деловой: закончил сегежское профтехучилище, был токарем-универсалом. В деревне всем все делал: кому гайки, кому винты. Был, прям, токарный мастер-ювелир. Умер в пятьдесят лет – сердце. Помню, приятельница на похоронах сказала: «Нина, это не похороны, а демонстрация!» Так все его любили… У меня к тому времени Алеша пошел в пятый класс, Лида первый год была замужем, а Славик окончил техникум.

Евгения:  А познакомились с мужем как?

Нина Павловна:  В клубе. Все там тогда знакомились. Он был музыкант, в работе мне помогал: всегда подыграет, танцы организует. У меня от него детей должно было быть четверо, но девочка одна умерла в три месяца от диспепсии. Уж не знаю, почему не смогли спасти…

Евгения: Когда муж ушел, замуж не вышли?

Нина Павловна:  Нет, конечно! Мне знакомые говорили: «Мы тебе найдем». Но я, как и мама: один, а больше не надо…

Евгения:  Долго работали?

Нина Павловна:  Да, до пятидесяти пяти лет. Детей учила – следовала семейному закону. Алеша окончил медицинский, Славик — автотранспортный, Лида – пединститут. Потом вышла на пенсию и уехала в Петрозаводск помогать дочери с детьми.

Евгения:  Часто теперь ездите в Шуерецкое?

Нина Павловна:  Раньше старалась, но уже лет семь, как дома не была. У меня же ноги больные, почти не хожу. Помню, раньше, когда еще как-то могла двигаться, к поезду подавали лошадь. Бригадир подгонит коня к вагону и везет меня к дому. Затем возили на мотоциклах. А теперь там возить уже некому.

Евгения: А что случилось с ногами?

Нина Павловна:  Застудила, милая моя. В Доме культуры зимой было очень холодно. Все в зале сидят в шубах и валенках, а я на сцене в туфельках и капрончике… Так вот и получилось.

Евгения: А гулять можете?

Нина Павловна:  Нет, не гуляю. Есть коляска, но… у молодежи много ведь своих дел, не всегда получается со мной гулять. А так меня на дачу увозят иногда. Я там устаю, правда, очень: сейчас не могу уже ни сесть, ни в стать, ни открыть, ни закрыть ничего… Только подай да принеси.

Евгения:  Как думаете, кто на самом деле выиграл войну? Я к тому, что победили мы, а бывшие наши враги живут лучше нас…

Нина Павловна:  Я считаю, что войну выиграли мы. А во всех наших бедах виновато правительство. Когда руководство плохое, тут уж никакая победа не поможет…  Вот я расскажу про свою подругу. Она живет в Москве, муж  — военный. А племянница ее вышла замуж за немца и живет в Германии. И подруга моя раньше часто к ним ездила. Как-то ей в один из приездов немецкие знакомые подарили меховые сапоги, новую дубленку, шляпу с пером, еще какие-то одежки. И когда она приехала домой и показала мужу,  он заплакал. Мужчина – заплакал!!! Сказал: «Мы победили, а они нас подкармливают!». Вот так вот… Но для меня – мы живем хорошо.

Евгения:  Хорошо?

Нина Павловна:  Никак не могу привыкнуть к тому, что здесь много всякой еды! Чего бы я ни захотела – все они мне принесут. В деревне же как: успеешь – достанешь, не успеешь – иди домой, копи деньги. «Лида, надо бы сухариков», — говорю дочке. Лида идет и покупает. «Лида, хочу мармелад!» Она приходит и говорит: «Этого не было, был такой». Попрошу рыбы – принесут малосоленую, соленую, какую хочешь – ешь, мама. Чудеса!

Евгения: Как будете отмечать День Победы?

Нина Павловна:  Как всегда, посидим дома на кухне, попоем песни… Шумно отмечаем, хорошо.

Евгения:  А на площадь, на парад, пойдете?

Нина Павловна:  Не хочу.

Евгения:   Почему?

Нина Павловна:  Для молодых такой человек, как я – обуза. Не хочу им создавать неудобства. Чтобы за мной следили, подтыкали плед, подтягивали платок на голове… Не хочу этого. Уж я как-нибудь дома.

Фото: Мария Гудкова