Интервью

Нино Катамадзе: я такая же хулиганка, какой была раньше

Говорят, когда Нино Катамадзе выходила из вагона поезда, в тот же момент в Петрозаводске из-за туч выглянуло солнце и слова организаторов концерта «Ой, солнышко вышло» прозвучали весьма символично. Она и правда, как солнышко, – теплая, улыбчивая, яркая и очень искренняя. На пресс-конференции перед концертом Нино Катамадзе рассказала о любви и… Вообще, как-то так получилось, что только о любви.

— Мы очень рады, что вновь приехали сюда – я помню прошлый визит в Петрозаводск, помню гримерную, прекрасный зал и даже нескольких человек, которые сидели в зале. Невозможно вернуться, если ты не чувствуешь, что есть дорога. Здесь все было прекрасно, нам столько красной икры подарили наши грузинские друзья… И сейчас встречаемся – они очень хорошие, добрые, теплые.

— Вы много гастролируете и города запоминаете по публике?

— По эмоциям, конечно. Но есть особенности. Есть города, где весь зал поет очень громко, а вот питерцы очень тихо поют. Петрозаводск – нежно поющий город.

— А где вас лучше принимают?

— Мне кажется, что гостя везде рады видеть. Я даже не понимаю, почему родился этот вопрос и какой ответ был бы интересен…

— Ну, например, Бутман и Крамер говорили, что в Европе публика холоднее, а в России их принимаю теплее.

— В Европе реже паспорт спрашивают, — смеются музыканты.

– На самом деле, бывает по-разному, бывают такие горячие концерты… — продолжает Нино. – Зависит от публики и от площадки. На салонном джазовом концерте публика же не будет стоять и кричать. У нас тоже есть репертуар с оркестром, когда самой хочется тихо петь. У нас в группе нет ни одного профессионального музыканта и все, что мы играем – наши переживания. Наверное, потому получается так искренне. Что прожилось, так же написалось и так же сыгралось.

— Как появилась идея цветных альбомов?

— От слушателей. Мы сразу выпустили два альбома: у одного была черная обложка, у другого – белая и не было названий. И стали говорить: «Ты слушала альбом, который черный? А тот, который белый?». Так наши поклонники подарили нам идею цветных альбомов.

— А какой цвет сейчас преобладает в вашем мироощущении?

— Сейчас мы больше в зеленом. Но есть и красный, и синий, и черный, и белый…

— Я понимаю про концерт – я спрашиваю о вашем внутреннем мироощущении.

— А… Сейчас мы в каком-то переходящем состоянии: выходим из зеленого и в поиске – должно родиться ощущение. Все всегда все по-разному:  если солнце светит — значит, тепло, если холодно — значит, темно. Непростая жизнь – мы уже месяц концертируем в дороге и у нас были разные концерты. Единственное, что неизменно — ты все время работаешь над собой, для того чтобы быть честным. Когда выходишь на сцену несмотря на то, что уставший, скучаешь по своим родным и безумно хочешь вернуться домой – на сцене ты должен быть честным, ведь никто не виноват, что ты выбрал этот путь. Надо до последней капли быть искренним, чтобы порадовать людей, ради которых ты живешь и которые тебе доверяют и ждут. Это самое главное. Ой, какой длинный ответ…

— А после концерта как-то расслабляетесь?

— Я не умею… Ну позавчера я, например, выпила прекрасное количество шампанского.

— Скажите, а Грузия вашего детства и Грузия сегодняшняя отличаются?

— Ну конечно. Мои ощущения отличаются. Но все равно то, что светит внутри, остается – людей все равно ты любишь так же и восхищаешься так же, потому что есть же места, где ты родилась и куда ты можешь вернуться. Воспоминания не уходят, они все время вместе с тобой. Поэтому, какие бы политические процессы не происходили… конечно, вместе с этим ты живешь и это все больно, что происходит вокруг. Но любовь ко всему родному не уходит никогда.

— Когда вырастет ваш сын, вы хотите, чтобы он был космополитом или…

— Космонавтом хотела бы, — перебивая шутит Нино. – Конечно, я хотела бы, чтобы он стал хорошим человеком. Пускай он будет кем-то... Я не знаю… я же не имею права за него решать. Но он должен быть человеком, и он сейчас уже большой хороший человек — очень добрый, человечный, с юмором. Все же любят своих детей, и я тоже люблю сына – как иначе? Знаете, что он сказал? «Мама, завтра знаешь какой день? Тот, чтобы ты приехала – так хочется».

— Ваш характер поменялся, когда вы стали известным человеком?

— Вы знаете, я все равно по характеру сложный человек, я до сих пор не могу научиться идти на какие-то компромиссы. Я говорю работе, о музыке. В личной жизни я сладкая, хорошая подруга, могу быть мамой всем, но в работе я не научилась быть компромиссным человеком. Мне нельзя быть расслабленной из-за того, что я сама требовательна. Самоподготовка для музыки требует очень многого — как будто это закон. Поменялось что-то, когда я стала мамой, то есть у меня ощущение поменялось, вернулось детское восхищение, потому что невозможно по-другому с маленьким. А так – я такая же хулиганка, какой была и раньше.

— В Интернете есть новость о том, что вы согласились быть тренером шоу «Битва хоров».

— Нет, — распахивает глаза Нино.

— Как так? Написано же: один из тренеров – Нино Катамадзе.

Нино Катамадзе вместе с музыкантами группы заливисто хохочет, потому что один из последних от неожиданности опрокинул стакан с водой.

– Ой… Мне действительно предложили, и я очень люблю классическую и хоровую музыку, но не знаю как… это, знаете, как служебный роман – так у меня не получится. У нас очень сложный график, и осенью я просто не смогу. Я участвовала в подобном проекте в Грузии — конкурс «Звезда Грузии», и я чуть не умирала. И концерты, и съемки… Теперь, зная, что это такое, никогда в жизни не соглашусь. Это сложно. Но и интересно. Если бы у меня было время, я бы с удовольствием этим занималась, если честно. Там можно столько сделать… у меня есть хорошие репертуары, которые безумно мне нравятся, и это было бы здорово сделать, но нет времени.

— Вам в жизни приходилось биться за что-нибудь?

— Ой, каждый день, дорогая, — опять, смеясь, отвечает Нино и продолжает уже серьезно. – Есть вопросы, ради которых приходится не то чтобы биться, а доказывать, что некоторые вещи не капризы, а действительно необходимость. Сложно очень из-за того, что нет системы, ничего не работает и каждый сам за себя.

— Но не с конкурентами бьетесь?

— Мне это вообще не понятно про конкурентов. Если у тебя внутри горит — все хорошо. А если потухло, значит, надо идти спать чуть-чуть.

— А были ли какие-то сложные дуэты?

— У меня практически нет дуэтов – был только один дуэт с другом детства, который мы записали 15 или 17 лет назад и все. Я не знаю этот процесс, когда кто-то поет, потом ты поешь… Не знаю я этого.

— Но вы же участвовали в проекте Бобби Макферрина «Боббл»…

— Да, но это не был дуэт – это был проект…

— Я понимаю, но все равно – вы не одна. Как вам участие в этом проекте?

— Вы знаете, я когда посмотрела, что это такое, сказала: «Давайте я вам пришлю человека, который здесь сделает лучше, чем я». Но они сказали, что нужна только я. И они «заставили» меня наблюдать и это прекрасно, потому что у меня никогда не было такой возможности. Я стояла в углу среди всех — у тебя маленькая роль на сцене и ты со стороны на все это смотришь. Я помню, когда был первый концерт, я позвонила всем и объясняла всем, насколько это хорошо — со стороны ощущать, что ты можешь сделать или что ты делаешь. Это было интересно.

— С кем-то из российских музыкантов хотелось бы сыграть?

— Один раз мы пели с Шевчуком — после неправильной войны он в поддержку делал два больших концерта «Не стреляй». И мы спели вместе с ним. И его текст, который мы пели – просто чудо. До сих пор, когда мне задают какие-то сложные вопросы я отвечаю словами Шевчука: «Сделать шаг до любви сложнее, чем победить на войне». Так что этот человек не только дал мне возможность петь с ним, но и понять очень глубокое чувство. Спасибо ему за это.

— Вы интересуетесь своими позициями в различных чартах?

— А что это?

— Ну, рейтинги, насколько ваш альбом популярен сейчас.

— Я не умею…

— В разделе «джаз» ваш альбом по количеству скачиваний на втором или третьем месте.

— Вау! И где это посмотреть? – опять смеется Нино.

— Вам где больше нравится выступать?

— Мы всегда скучаем по клубным концертам. Хорошо, если стоит просто аппарат и все друзья-музыканты, друзья больших друзей, ты выпиваешь и когда хочешь, тогда и поешь, что хочешь. Я сижу на барабане, Давид играет на контрабасе и поет и Гочи танцует – это лучшее!

— У нас будет возможность это увидеть?

— Неееет, — смеются музыканты.

— Вы говорите, что жизнь для вас – это музыка, а музыка – это жизнь, и даже ваш отец наставлял, что надо бы научиться дрейфовать. Получилось?

— Нет, конечно... Очень редко встречаюсь с папой, если бы часто встречалась, он бы меня научил. Я последние несколько дней думаю об этом и поймала себя на том, что у меня нет обязательств ни в каких чувствах – ни перед мужем, ни перед людьми, ни перед музыкой. Только любовь. Я не знаю, как так получается – может быть, мне так хочется. Но все, что происходит со мной – это все через любовь. Я здесь сижу не потому, что мне сказали о каких-то обязательствах перед организаторами – мне просто хочется с вами говорить и я не придумываю, что сказать, чтобы произвести впечатление.

— Вопрос к участникам группы: с Нино сложно?

— Это часто у нас спрашивают… В каком смысле сложно?

— Ну, она такой человек-взрыв, человек-эмоция…

— Ну, человек-овощ – сложнее будет. И если честно, то если кого-то уважаешь и любишь, будь это жена или друг, или «сокамерник», то есть коллега, — тем сложнее с ним  в отношениях, потому что ты должен каждый момент контролировать. Поэтому, чем больше уважаешь человека, тем сложнее с ним прожить вместе что-то.

— У вас есть какой-то ритуал перед концертом, для того чтобы он прошел успешно?

— Мы закапываем себя на 40 минут в землю и землю возим с собой, потому что она должна быть грузинской, — шутят музыканты. – На самом деле, ритуалов нет, но привычка есть: мы пьем в гримерке виски и наш звукорежиссер рассказывает про рыбалку – все время одно и то же.

— Звукорежиссер — рыбак?

— Вообще невозможный! Он сейчас, наверное, уже где-то у вас на озере.

— Вы ощущаете себя мировыми звездами?

— Мы? Мировыми? Нет… Может, нас просто покормить надо? – опять шутят музыканты. Так с шутками и разошлись.

Срочные новости в нашем Telegram