Олег Липовецкий: «В театр ходит 4 процента населения»

Уходящий год в Петрозаводске был богат на различные творческие проекты и открытия. И театр не остался в этот раз в стороне. Замечательный проект «Границ.NET» под руководством известного петрозаводского режиссера Олега Липовецкого смог привлечь внимание к театру и со стороны молодежи. Он и создавался для того, чтобы подростки в возрасте от 14 до 17 лет научились понимать театр. Мы следили за этим проектом, и уже после того, как он завершился, нам захотелось пообщаться с Олегом и узнать, что именно он думает о театральной ситуации в городе, о том, как  петрозаводскому театру обрести современные черты, и почему для развития театральной молодежной среды, как всегда, не хватает самого главного…

— Олег, добрый день! Ваш проект «Границ.NET» для подростков из общеобразовательных школ, детских домов и подростков с заболеваниями ОДА помог некоторым ребятам узнать что такое театр. Такой положительный опыт — это вы придумали?

— Нет, что-то, конечно, придумали мы. Но вообще этой идее лет 15, она возникла в Шотландии. Даже не просто идея, а методика — «class act». Они начали эту работу, когда поняли, что театры теряют зрителей, а бездуховность становится признаком всё большего количества молодёжи. Театру сложно конкурировать с массовой культурой и Интернетом. Шотландцы нашли такой новый способ – привлекать молодежь к театру. А именно, непосредственно интегрировать их в театральный процесс. То есть  тинейджеры создают театр  сами. От начала и до конца. Сами пишут пьесы, а потом, что очень важно, профессионалы театра это все превращают в настоящий спектакль.

— Значит ли это, что этот проект специально для привлечения молодежи в театр или он несет скорее образовательный характер?

— Одно другого не исключает. Эта методика даёт и  образовательный эффект – ребята после проекта начинают по-другому относиться к родному языку. Потому что они понимают, что язык — это способ выражения их мыслей. Что язык – это и есть мы. Начинают лучше писать, лучше пользоваться речью. Не говоря уже о том, что некоторые из участников проекта вообще первый раз, я подчёркиваю, ПЕРВЫЙ раз побывали в театре. А ведь это уже подростки. Почти сформировавшиеся личности и граждане.  Кроме того, это и социальный проект. Инклюзивные группы, в которые включены были ребята из специализированных интернатов, и учащиеся обычных школ призваны создавать единое социальное пространство. Ребята работают вместе — это очень важно! Расширяют сферы общения, находят новых друзей.

— То есть это ещё и психологическая помощь?

— Без сомнения. Когда ты сам написал пьесу, пусть небольшую, на 10-15 минут, а ребята писали все сами – от начала и до конца, сами выбирали тему — то о чем хочется писать и полностью, сочиняли пьесу… Так вот, когда ты создал произведение, а потом увидел своё творение на сцене, увидел реакцию зрителей, когда все по-настоящему – театр, сцена, профессиональные актеры играют то, что ты написал… Представляете, как меняется самооценка человека? Он понимает, что нет границ для его возможностей. Такой человек уже не будет пассивным потребителем. Такому человеку уже не вдолбить, что от него ничего не зависит, что он просто «человеческий материал». Человек навсегда запомнит, что он что-то в этой жизни может и что-то значит. И то, что он сказал, может быть услышано и понято другими людьми.  В общем, очень много плюсов.

— А вот сами пьесы сложно было выбирать? Никто из ребят не обижался?

— А никто и не выбирал их, это принцип. Девять пьес было написано. И они все были сделаны и показаны настоящими актерами. И тут нужно сказать ещё об одном  плюсе проекта. Он консолидировал театральное сообщество. Актёры, режиссёры, художники объединились ради общей цели – воплотить на сцене пьесы подростков. На постановку спектакля, на репетиции было отведено всего три дня. Это делается сознательно. В такой экстремальной ситуации и актеры, и режиссёры собираются и работают немножко по-другому. Всё подчинено только одному – воплотить идеи и мысли подростков. За три дня 33 актера из разных театров сделали один большой спектакль, который состоял из девяти новелл. ЗЗ актёра и 84 роли. Кто-то сыграл одну роль, кто-то сыграл пять ролей в разных спектаклях. Это еще и очень полезная вещь для актеров – профессиональный тренинг. Когда тебе за ограниченное количество времени нужно так много сделать в своей профессии.

— Перед написанием пьес перед ребятами ставилась какая-то задача? Или им сказали – пишите, что хотите?

— Никаких задач. Сначала первые четыре дня — теория. Дети в игровой форме, в форме упражнений занимались с профессиональными драматургами, которые были приглашены в Петрозаводск специально для этого проекта, – Вячеслав Дурненков и Мария Зелинская. Участники постигали основы драматургического ремесла, узнавали, что такое законы драмы, что такое герои, их характеристика, конфликт. А потом они выбирали себе тему, на которую хотят писать, придумывали героев. Никто ничего не диктовал, никто ни кого не контролировал. С ребятами делились знаниями и мастерством. Мало того, взрослые, кроме драматургов и тех, кто участвовал в проекте, не допускались на репетиции. Это тоже принцип проекта – полная самостоятельность и ответственность за то, что ты делаешь.

— Было ли что-то в вашем проекте, что отличает его от других подобных?

— Да. Спасибо за вопрос. У нас есть своё открытие. Мы первые, по крайней мере в России, сделали ещё и параллельную лабораторию театральных композиторов. То есть 11 подростков под руководством композитора и мультиинструменталиста Саши Улаева учились образному музыкальному мышлению и создавали саундтрек к спектаклю. И справились с этим отлично, хотя многие из них никогда ни на чём не умели играть. Группы ходили друг к другу в гости, общались. Одни писали тексты — другие музыку. Это был, естественно, взаимосвязанный процесс.

— Ребята как-то изменились, это чувствуется по общению?

— Конечно.  Например, один из участников музыкальной лаборатории – невидящий парень. Но он прекрасный пианист и роскошный импровизатор. Ученик потрясающего педагога Ирины Смирновой. Когда он пришел к нам на лабораторию, ни у него, ни у его родителей не было опыта, чтобы его одного оставляли на целый день с незнакомыми людьми. И первый день он вообще не шевелился, только сидел у пианино, молчал и слушал, что происходит вокруг, не принимал участия ни в чем. А в конце проекта он уже со всеми общался – было не остановить. А как он импровизировал, исполняя партии в общих номерах! И никогда не хотел уходить. И это мне кажется огромным и для него прорывом в общении, и для его родителей, которые вдруг понимают, что их ребенок настолько может быть самостоятельным и востребованным, несмотря на то, что он не видит. А для меня было открытием, что ребята, которые с первого взгляда производили впечатления абсолютного хулиганья, вдруг, я вижу это своими глазами, начинают заботиться об этом парне, водят его за руку. Их никто не просит об этом — они сами.

Или вот ещё один участник проекта — парень, настоящий такой тин с улицы, который на мое первое при знакомстве в интернате «Привет!» ответил: «Здоровались». Он поначалу отказался принимать участие в проекте. Во второй день проекта он услышал музыку, увидел кучу аппаратуры, а мы привезли целую студию —  клавишными инструментами, с перкуссией, с микрофонами, с компьютерами. Парень стал с нами здороваться. На четвертый день работы я пришел в музыкальную лабораторию, а он уже сидит внутри. В итоге он вошел в проект и написал крутую музыкальную тему для одной из новелл. Вдруг человек из такой подростково-цинично-всё-отрицающей раковины вылез и расцвёл.

— Похожая история — Филипп Бахтин, бывший редактор журнала Esquire. Он ушел работать с детьми и у него сейчас сеть детских лагерей – «Камчатка». У него направление – кино, музыка, театр. И он точно так же рассказывал, как подростки, которые тебя игнорируют даже как старшего, как педагога, вдруг через два дня меняются и сами приходят, первыми подходят – дайте нам задание, мы хотим. Родители с ними не справлялись, им ничего не интересно, а потом вот такое происходит.

—   Очень важно — это отношение к подросткам как к равным. Как к настоящим авторам. Мы даже выпустили сборник их пьес. В день спектакля ребята получили на сцене, я думаю, один из самых значимых подарков в своей жизни. Понятно, что кто-то больше никогда не будет писать пьесы, а кто-то будет. Но это событие останется в их памяти на всю жизнь. Это потрясающе, когда ты заходишь и видишь полный зал. А ещё видишь, что там 70 процентов — тинейджеры. Это круто. Их обычно в театр загоняют классами, а тут они на вечерний спектакль сами пришли. За полторы недели билетов уже не было. Мы их не продавали, но нужно было, чтобы получить билет, прийти в кассу театра своими ножками и взять билетик – протоптать, так сказать, дорожку. Но дело тут не в деньгах. Этот проект – огромное вложение в будущее и театра и общества.

 

— Вас администрация, образовательные учреждения или министерство поддержало?

— Во-первых, это все делалось на грант российского Министерства культуры. Эта программа называется “Театр +общество”. При софинансировании карельского Министерства культуры. Нам очень помогли Министерство образования и, конечно, интернат № 21 —  мы с ними очень плотно сотрудничали. Это настоящие наши друзья. Они оказывали нам партнерскую помощь. И все чем могли они нам помогали. Плюс у проекта было много других партнёров. Отдельно хочу выразить благодарность строительной компании “Век” и компании “Интурист”. Мы бы не обошлись без их поддержки.

— Интересно, сколько занимает времени работа над таким проектом?

— Вся работа по проекту с момента написания до воплощения заняла где-то год. Это с момента оформления идеи и подачи заявки на грант и до премьеры в театре.  Это стратегическая деятельность, которая не на один год рассчитана, чтобы растить творческую среду в городе и республике. Среду, из которой выходят и просто активный зритель в первую очередь, и драматурги, и актеры. Во-первых, все эти проекты нужно планировать заранее, а во-вторых, потому что для получения федеральной и другой финансовой поддержки нужно быть готовым задолго до начала проекта предоставить все документы, сметы и т.д. Ещё в августе, когда мы только начинали работать непосредственно с подростками – участниками «Границ.NET», мы уже подали заявку на следующий проект. Таким образом, нам удалось осуществить несколько программных театральных проектов: «Добрый день» — для детей до 12 лет, «Границ.NET» — для подростков 12-18 лет и конкурс «Ремарка» для взрослых драматургов.

— Если я не ошибаюсь, как раз сейчас идёт приём пьес на конкурс “Ремарка”?

— Да. Заявки принимаются до 31 декабря. Финал конкурса состоится 29 марта. Конкурс проходит уже третий год. Раньше в нём принимали участие только Карелия и Северо-Запад. Но так много было желающих авторов из других регионов, что мы открыли вторую номинацию «Русскоязычный автор».

К сожалению, в этом году,  Министерство культуры Республики Карелия отказало в финансировании конкурса «Ремарка» в связи с общей сложной финансовой обстановкой. Мы оказались лишены необходимой поддержки, сумма которой составляет семьдесят пять тысяч рублей, благодаря которым мы могли осуществлять вышеперечисленные мероприятия. Но мы понимаем, что начатое дело нельзя бросать. Конкурс только начал давать свои плоды.  Мы открыли на сайте «планета.ру» сбор средств. Каждый неравнодушный человек  может перечислить любую сумму для поддержки «Ремарки».

— Ты сейчас, Олег, больше себя как режиссёр, актёр или продюсер ощущаешь?

— Я ощущаю себя и как продюсер, и как режиссер. Как актер — нет, я долго уже не играю, хотя скучаю по сцене, бывает. Я активно работаю как режиссер. После Нового года у меня в  расписании три постановки, практически подряд -  все в разных городах России.

— Люди, которые сейчас связаны с театром, довольно сильно влияют на общество. У всех разное отношение к публике. Они по-своему воспринимают свою аудиторию, у каждого есть своя аудитория. Ты как видишь петрозаводскую аудиторию? Зрителей, которые приходят к тебе. Они готовы воспринимать новое?  Как, к примеру, зрители Богомолова или Угарова.

— В театр, к сожалению, ходит 4 процента населения. С двухтысячного года в России в два раза уменьшилось количество театралов – людей, которые ходят в театр больше двух раз в год. Это страшная цифра. Как я их могу воспринимать? Хорошо, что они есть. Другое дело, что пока театры не поймут, что конкурировать надо не друг с другом, а с Интернетом, телевидением, с бытом… пока не начнут работать вместе на единое театральное пространство, мы будем терять зрителей.  Ведь у театров региональных городов нет «своего зрителя» — того, который ходит только именно в этот театр. Это одни и те же люди ходят из одного театра в другой. А нужны новые зрители. И еще, что интересно, зрители одного вида искусства, не являются зрителями другого вида искусства. Например, те, которые ходят в филармонию, они не ходят в театр. Те, которые ходят в театр, не ходят в филармонию. И так далее… Вот поле деятельности. Давайте сотрудничать! Плюс у нас есть неформальные творческие молодёжные сообщества. Это потенциальный зритель театра, но их нет в театре. Потому что с ними не работают, не говорят на их языке.

— В современном в репертуаре европейских театров больше пьес на бытовую, современную тему, на политические темы, не только классика. А почему не так у нас?

— Мне кажется, что вопрос сформулирован не совсем корректно. Классическая литература  и драматургия исследует такие же темы, как и современная. И в ней хватает и политики, и быта, и чего только хотите. Другое дело, что в России, особенно в периферийных театрах, в репертуаре современная драматургия занимает очень малое место. И тут надо сказать о том, что у нас государство – сороконожка, и ноги у него бегут в разные стороны. Выпускает одни законы, а требует другого. Например, открывают  программы для поддержки современной драматургии и тут же выпускают кучу законов, и становится понятно, что эти пьесы никогда не пойдут в театрах.

— Даже запрет мата, который приняли…

— Я не сторонник ненормативной лексики. Но и жёсткие запреты кажутся мне абсурдом. Театр – это место для осмысления, высказывания, анализа. Если мы говорим со сцены о современнике, живущем в настоящем времени, то как возможны эти запреты на сцене? Да пусть это всё будет на сцене. Люди это проживут в театре и освободятся от этого. И возможно поймут, что это им не нужно. И в жизни этого станет меньше. Вот ведь парадокс: никто не позволит материться и гадить посредине улицы в Европе. Даже плюнуть и бросить окурок нельзя. А вот на сцене, если это необходимо режиссёру или автору – да, хотя там тоже есть свои системы ограничений. Но если ты хочешь высказаться о чем-то, ты можешь это сделать. У нас наоборот. Гадят везде. Матерятся, пьют и курят на улице все подряд – от полицейских до детей. По телевизору показывают такое, что становится стыдно и тошнит. Трэш куда ни пойди.

И никого за это в тюрьму не сажают и не штрафуют. Возникает вопрос – а как делать пьесы про современную жизнь? Что это за ханжество в государственном масштабе? Знать, что огромная часть населения страны – наркоманы, алкоголики. Видеть цинизм и жестокость молодёжи и запрещать театру об этом говорить? Это что – патриотизм? По-моему, патриотизм – это не способность прятать и делать вид, что этого нет. Это способность признавать и исправлять. А театр — это как раз место для анализа проблем. Причем театр практически единственное место, где проблемы анализируются методами искусства  в реальном времени. Все остальные виды искусства в большинстве своём требуют временного отстранения.

— Сейчас стали делить искусство на хорошее и плохое. Одно получает прокатное удостоверение, другое не получает. Есть хорошее – полезное и патриотическое, мы дадим туда деньги, и есть плохое, оно для кучки интеллектуалов, они выражают свое эго – мы его оплачивать не будем.  Ты как к этому относишься?

— Скажу так. Государство – это всего лишь сервис, который должен обслуживать общество. Такой же, как парикмахерская или ремонт машин. То есть мы с вами платим всем чиновникам зарплату – от рядового специалиста отдела культуры города или республики до президента, чтобы они профессионально нас обслуживали. Распределяли наши налоги и решали, куда нужно вкладывать деньги, а куда – нет. Так должно быть. К сожалению, в случае с нашей страной всё не так. У нас сервис взбесился, и депутаты без стыда назначают себе зарплаты по полмиллиона в месяц. Ладно бы, если б их руководство было успешным. Тогда не жалко. Но в это время 90% страны еле сводит концы с концами. Так вот, мы сами выбрали этот сервис. Теперь чего ж пенять на зеркало. Вот эти люди теперь решают, что поддерживать, что нет. Но не это самое страшное. Ведь, в конце концов, если мне постоянно плохо ремонтируют машину, то я просто выбираю другой сервис. Страшно то, что снова появилась большая категория людей, которые пользуются политикой для решения своих профессиональных и личных амбиций. Это уже было в нашей стране. И не только в нашей. Такое средневековье. Понравился огород соседа – пойди скажи, что он колдун. Его сожгут, а половину его огорода отдадут тебе. Вторая половина, конечно, государству.

И, как следствие всего этого, появилась самая, на мой взгляд, ужасная вещь — самоцензура. Самоцензура — это когда люди боятся. Они понимают, что могут испортить себе карьеру. Люди перестраховываются и выслуживаются. Хотя, конечно, наверное, попадаются среди них и искренне верующие в новые лозунги. Странно только, что раньше они молчали, а теперь заголосили на всю страну. Снова появились, как когда-то, статьи, которые размазывают, клеймят, смешивают с грязью неугодных. А ведь чуть раньше об этих неугодных эти же люди говорили с уважением. Короче, тенденции грустные.

— Из того, что ты видел на сцене за последние полгода, что лично тебе понравилось?

— Я начну, естественно, с Петрозаводска – это спектакль прошлого сезона «Про мою маму и про меня» в театре «Творческая мастерская». Спектакль состоялся благодаря чуткой, талантливой работе режиссёра и благодаря актрисе Валерии Ломакиной – исполнительнице главной роли. Она сделала восхитительную актерскую работу. И, конечно, благодаря актёрскому ансамблю, который звучит в этом спектакле. Это «Анна Каренина» — балет. И балет «Конек-Горбунок» для детей. Он был выпущен немного раньше. Но я побывал на нём не так давно. Во время проекта мы с помощью Музыкального театра организовали поход всех ребят на этот балет. Многие были на балете в первый раз. Я получил огромное удовольствие от этого балета и теперь пойду еще раз с дочкой. «Конек-Горбунок» — это спектакль, который должен посмотреть каждый ребенок в нашем городе. Отличные спектакли в театре кукол – «Муха-Цокотуха» и «Волшебный платочек».

Что касается иногородних спектаклей, то, что приходит сразу на ум — это восхитительный «Добрый человек из Сезуана» Юрия Бутусова,  «Гаргантюа и Пантагрюэль» Богомолова. Спектакли «Гоголь-Центра»  «Мученик» «Мертвые души», «Митина любовь». В БДТ — «Калека с острова Инишмаан».

— Что бы вы хотели пожелать читателям в наступающем году?

— Чтобы не уходить от темы интервью – много хорошего театра!

P.S. Поддержите конкурс новой драматургии «Ремарка»!

На портале «планета.ру» открыта специальная страница конкурса. Можно перечислить любую сумму. Сбор проходит под строгим контролем, по правилам портала "планета.ру". Если собрана недостаточная сумма (менее 50% от заявленной, перечисленные средства автоматически возвращаются меценатам.) Будем рады любому звону в общей копилке!

С Вашей помощью мы добьёмся гораздо большего! http://planeta.ru/campaigns/11153

Портрет — Михаил Никитин, фото с проекта -Виктор Давидюк