Интервью

Проповедник Андрей Кураев: «Юбка гораздо сексуальнее, чем джинсы»

Протодиакон Андрей Кураев, известный своими провокационными высказываниями и нетрадиционными взглядами, приехал в Петрозаводск. Здесь он прочитал несколько лекций для студентов и пообщался с журналистами. Многие готовились к шоу. Ведь Кураев с его неоднозначными высказываниями — находка для СМИ. Например, в свое время протодиакон просил запретить продажу товаров «Apple» в России:  дескать, она несет в себе частицу дьявола, ведь на логотипе продукции есть след укуса, а это отсылка  к библейской истории об изгнании из рая. Не нравится священнослужителю и безобидная игра в шахматы. Мол, шахматисты перед решающей партией «желают сопернику плохого».

С карельскими журналистами Кураев особенно не церемонился. Сходу заявил: на три вопроса – о цели его приезда, впечатлениях о городе и творческих планах — отвечать не будет. Мол, это пусть юные корреспонденты из кружка журналистов при Дворце юных пионеров спрашивают. На остальные вопросы протодиакон отвечал довольно подробно. Мы записали самые яркие высказывания Андрея Кураева.

Об экстремистах

— Есть гражданские люди, против которых евангельское слово бессильно. Они хотят оправдать свое право на ненависть, они не находят его в православии, поэтому идут к скинхедам, язычникам и прочим. Раньше мы не знали, кто наши враги, кроме америкосов, жидов и т.д. А теперь нам ясно дают понять, в какую сторону плевать. Вряд ли православие может конкурировать с экстремистскими течениями. Да и не очень-то и хочется. Что мы можем сделать для этих людей? Можно молиться о них, чтобы на них нашло просветление.

Церковь тоже должна чем-то заинтересовывать молодежь, чтобы она приходила в нее. При многих православных церквях создают клубы патриотического воспитания. Но пока у наших приходов слишком женское лицо. Нет зрелища печальнее на свете, чем православный юноша во главе прихода, который вынужден стилизовывать себя под окружающее его пенсионное большинство. Хотя есть и очень талантливые священники, которые дают окружающим реальный повод влюбиться в свою Россию.

Если в нашей стране однажды победит феминистское движение «чайлдфри», то у России не будет будущего. Будущее в таком случае будет только у Таджикистана.

О Папе Римском

Поступок Папы Римского Бенедикта XVI – это великий поступок великого человека, который по-настоящему любит церковь. Чтобы понять его, нужно забыть, о том, что перед нами – Папа. И почитать писание Йозефа Ратцингера «Введение в христианство». Там есть замечательный рассказ о бродячем цирке, который полтора месяца простоял на окраине маленького городка. Артисты уже успели раз по пять повторить все свои номера, познакомиться со всеми местными жителями, погулять во всех барах городка. И вот они, наконец, решают: пора уезжать. И готовятся к последнему представлению. Клоуны сидят размалеванные, артисты – наряженные, когда в цирке вдруг начинается пожар. И клоуны с криком «горим!» бегут по городу. А горожане только смеются, мол, вы посмотрите, что эти циркачи еще выдумали.

Ратцингер считал, что это и есть церковь в современном мире. Она одна кричит об угрозе, которую все остальные просто не замечают. Ратцингер – это мирское имя Папы Бенедикта XVI. Именно он написал «Введение в христианство», и он видит, как обстоят дела в современном мире.

Об искусстве

Трения с искусством – это нормально. Нет ни одного человека, которого бы не тошнило от одного вида искусства, а другое, наоборот, приводило бы его в восхищение. Если человека восхищает абсолютно все, то он врет, в том числе и самому себе. Но то, что сегодня называют искусством, скорее безвкусие, ведь, если вспомнить Фрейда, искусство – это система определенных табу. А культура – это все, что люди делают в качестве людей, а не животных. Хотя те же свиньи – они ведь не свинячат, свинячат, наоборот, люди.

Когда я вижу, как против каких-то шоу организовывают акции протеста, мне всегда кажется, что эти протесты устраивают сами же организаторы перфоманса. Лучшая самореклама – назвать себя гонимым и преследуемым. Взять, к примеру, спектакль Лолиты в Санкт-Петербурге, который якобы хотели запретить казаки. Никто потом не нашел ни этого письма, которое они написали, ни имен этих казаков. Поэтому у меня создается полное ощущение, что сам режиссер и писал это письмо. Но, как известно, выдавленную пасту обратно в тюбик не загонишь.

Поэтому я бы с осторожностью разрешал любое протестное поведение. Потому что сегодня кажется, что ветер дует в твои паруса, а эти люди с большими кулаками полностью разделяют твои интересы и они — за тебя. А завтра они почувствуют вкус крови и превратятся в погромщиков. К сожалению, с нашими православными активистами эта ошибка уже произошла.

О женщинах

Я никогда не давал женщинам никаких рекомендаций, какую одежду носить. Но, в порядке исповеди, могу сказать: девушка в юбке сексуально гораздо привлекательнее, чем девушка в джинсах. Поэтому, женщины, носите только джинсы и валенки – нам, монахам, так легче будет жить.

Если бы я был настоятелем московского монастыря и ко мне бы однажды пришел юноша с пламенным взором и сказал, что хочет уйти в монастырь, я бы предложил ему прогуляться по двору. И хорошо, если бы в этот же момент там проходила деваха в мини-юбке – я бы посмотрел на реакцию этого юноши. Если бы он закричал: мол, какой ужас, это не монастырь, а проходной двор какой-то, я бы порекомендовал ему искать другую обитель.

Если человек хочет полного аскетизма, то ему нужен монастырь в каком-нибудь глухом уголке России, стоящий на руинах советского колхоза. Когда меня спрашивают, в какой монастырь уходить, чтобы найти уединение, я всегда отвечаю – в тот, о котором не издано ни одного альбома. Потому что иначе монастырь уже распиарен, и вы получите толпы экскурсантов.

Но вернемся к нашему юноше. Если бы, глядя на деваху в мини-юбке, он воскликнул: «Как велик Господь, который эту распомаженную и расфуфыренную деваху привел сюда»,  – я бы ему сразу ответил:  «Ты будешь жить в нашем монастыре».

О церкви

Не понимаю, откуда в последнее время берутся слухи о том, что у Православной церкви много денег, свободного времени и человеческих ресурсов. Журналисты меня постоянно пытают: мол, в стране не хватает донорской крови – чем может помочь РПЦ? Или может ли церковь вмешаться в ситуацию с дорогами и правилами дорожного движения. Я не знаю всех финансовых потоков, которые идут в РПЦ, но с деньгами там точно не все хорошо.

Когда я уйду на пенсию, то опубликую самый позорный документ – справу о том, сколько я получал, будучи профессором Московской духовной академии. Поверьте мне, любой таджикский дворник зарабатывает больше. Епархия финансирует академию только наполовину, остальное приходится выклянчивать у спонсоров. Когда мы выходили на зимние каникулы, то ректор нас успокоил: мол, отцы, отдыхайте спокойно, запас на январь мы сделали. Потому что январь – мертвый сезон в плане охоты на спонсоров, все они разъезжаются на курорты.

Нельзя надеяться, что то, что строилось столетиями, ветшало десятилетиями, мы теперь восстановим за несколько лет. Как говорится, церковь ограбили дважды – первый раз, когда все отобрали, второй раз – когда все вернули.

О вере

Меня к вере никто не приводил, я пришел к ней сам, через личные поиски, через книги. Поэтому я всегда говорю, что не знаю, как привести к вере других людей – в этом плане я инвалид. Все, что я могу делать – беседовать, этим я и занимаюсь.

Меня часто спрашивают, почему я сам не стал священником. Я не хочу задерживать рядом с собой людей – пусть я лучше будут ступенькой, на которую они наступят, а потом пойдут дальше вверх. К тому же люди склонны влюбляться в тех, кто открыл им красоту Иисуса. Но ведь это – не моя красота, а красота Христа.

О России

Россия – страна с непредсказуемым прошлым. Каждая партия стремится переписать ее по-своему и берется за учебники истории. В этом есть своя правда, потому что многие наши учебники по истории – это учебники русофобии. У России нет золотой середины – у нас либо хаос, либо закручивание гаек до срыва резьбы.

О детях

Самое лучшее в тех уроках основ религиозной этики, которые сейчас начали проводить в наших школах – это сами дети. Им наконец-то разрешили говорить о том, что их интересует. Дети уже лет с трех начинают задумываться о жизни и смерти, о том, что такое чудо. У меня у самого есть внучки, с которыми я откровенно говорю на такие темы. Когда они спрашивают, где моя мама или мой папа, я честно отвечают, что господь забрал их к себе. Для детей тема смерти  — очень значимая тема. Когда с уроков религиозной этики уйдет оттенок сенсационности, общество к ним постепенно привыкнет.

Срочные новости в нашем Telegram