Скульптор Людвиг Давидян: «Вторая жена вернула меня к жизни»

Встретиться со скульптором Людвигом Давидяном мы договорились в его мастерской. «Я приеду за вами. Куда?» – спросил доброжелательный мягкий, как у большинства южан, баритон. Нельзя было даже предположить, что обладателю этого голоса 77 лет. Жизнь Людвига Давидяна складывалась непросто: в 13 лет ему пришлось идти на заработки, в 70, после смерти жены, ему казалось, что жизнь остановилась. Но он встретил новую любовь. Сейчас у скульптора подрастает четырехлетняя дочурка, а сам Людвиг Давидян чувствует себя счастливым.

Душевный кризис

И вот мы едем в стареньком хетчбеке. Заезжаем в Парк культуры и отдыха, подходим к его первой и самой любимой скульптуре «Юность» (девочка на камне).

– Как моя жена Галина, – грустно замечает Людвиг Карапетович. – Сорок лет прожили вместе, а в 2004 году она от нас ушла. Теперь считаю, что эта работа в память о ней.После окончания «Мухи» звали в Армению, но приехал в Петрозаводск вслед за женой Галиной – после Ленинградской консерватории она была направлена в местную филармонию.

– Где  вы встретились в Ленинграде?

– Я играл на барабане…

– ?!

– Я много чего умею. Даже шить. В годы учебы всех обеспечивал джинсами. Распорол брюки, сделал лекала и шил из плащ-палаток джинсы для всех. Бесплатно. Потом научился шить костюмы и даже платье для Галины сшил. Так вот, я играл в оркестре на барабане (все армянские мальчишки умеют барабанить), и нас пригласили поиграть на встрече выпускников в музыкальном училище (до консерватории Галина училась там). Я сразу обратил на нее внимание, она была такая скромная, даже не танцевала… Предложил проводить домой. Вскоре поженились. В Питере родилась старшая дочь. Сорок лет прожили душа в душу. Она меня многому научила, например, понимать музыку. Мы часто ходили – и в Питере, и здесь – на концерты классической музыки. Мне многие композиторы нравятся, но больше других – Бах. Сейчас в филармонию не хожу, по понятным причинам, мне становится там грустно. Вообще, стал домоседом.Когда Галина в 2004 году умерла, я пережил сильный душевный кризис. Даже уничтожил многие свои скульптуры в мастерской, чуть ли не все проекты. Не знаю, чем бы все кончилось, спасла меня Анна.

– Ваша вторая жена. Ее вы встретили в Петрозаводске. Где?

– На рынке, торговала овощами. Сразу привлекла меня: армянка, очень добрая, умеет с людьми общаться. Кстати, обратили внимание на один из домиков у меня во дворе со входом с улицы? Это салон красоты «Сара». Руководит им Анна, она настолько общительна и доброжелательна и с работниками, и с клиентами, что все ее просто обожают.

– Сколько ей лет было, когда вы поженились?

– 32. Потом она родила мне дочку. Не побоялась. Ведь мне было  уже 73 года.

– Как старшие дочки относятся к вашей новой семье?

– Очень хорошо. Они обе – Сусанна и Светлана – живут в Германии, в Ганновере. Одна работает зубным техником, другая, зная три языка, менеджером в фирме. Мы каждую осень с Анной и Сарой ездим к ним на три месяца. Дочки почти одногодки с Анной и быстро нашли общий язык, а Сару они просто обожают.

– А почему  уезжаете именно на три месяца? И именно осенью?

– Я  люблю карельскую погоду, но осень, начиная с октября, когда  осеннее ненастье, слякоть, грязь, переношу плохо, поэтому время с октября до конца декабря проводим в Германии.

-Дочки не зовут к себе в Германию?

– Конечно, зовут. И хоть Петрозаводск сильно изменился (впрочем, как и весь мир, когда я сейчас приезжаю в Питер – это уже не тот город), и не во всем в лучшую сторону, я из Петрозаводска никуда не двинусь. Здесь, во-первых, лежит моя Галя, здесь моя семья, да и для города сделано мной уже немало.Больше всего я люблю Россию. Здесь необычная природа. А главное – народ русский. Конечно, есть жестокость, но доброта побеждает.

В 8 лет вылепил деда

– Я трудоголик, не могу без дела, с детства такой. Участвую во всех творческих конкурсах. И частенько побеждаю. Конечно, есть во мне и напористость, а иначе сегодня трудно выжить. Но, наверное, помогают, скорее всего, мои дипломатичность, сговорчивость. Заказчики, в том числе государственные, не всегда могут оплатить работу вовремя и сполна. Например, за памятник Глазунову до сих пор со мной не рассчитались. Памятник Жукову сделал, можно сказать, бесплатно – за 50 тысяч рублей. Это был заказ от ветеранов, и они сразу признались, что денег у них нет. Ну как я мог им отказать?! Сейчас делаю мемориальную доску в память о карельском певце Викторе Каликине. Ее стоимость – 200 тысяч, но больше семидесяти не обещают. Согласился, ведь Виктор был моим другом.

– При этом расходы у скульптора значительно выше, чем у художника?

– Не сравнить. Одни инструменты чего стоят… Алмазный резец – 5 тысяч рублей. А их, знаете, сколько надо! А камень, металл… В миллионы влетает все в итоге.

– Вы сказали, что скульптора в себе почувствовали еще в детстве...

– С малолетства постоянно лепил что-то руками. В 8 лет вылепил деда. Конечно, примитивно. Поэтому, чтобы научиться, пошел во Дворец пионеров в кружок скульптуры. Его руководительница Анна Ивановна Казарцева, петербурженка, выпускница Академии художеств, неисповедимыми революционными путями в начале XX века оказалась в моем родном Баку и всю жизнь возилась с нами, малолетками. Она научила меня не только грамотно лепить, но столько души и умения вложила в мои воспитание и обучение, что по сей день считаю: если б не она, не знаю, как сложилась бы моя жизнь.

-Баку – красивый и очень богатый город, но вам жилось там нелегко.

– Это правда. В 13 лет я уже стал зарабатывать на жизнь, устроился во Дворце пионеров в кочегарку. Отец мой был фотографом, ходил по селам. В Карабахе нашел мою маму, совсем юную, поженились, она родила меня в 16 лет. Жили бедно. А в 1938 году отца выслали в Иран как подданного этой страны. Мама вышла опять замуж и уехала в Грозный. Я туда не захотел, остался в Баку. Один-одинешенек. Родственники только подкармливали меня. Поэтому в 18 лет уехал в Москву, хотел поступить в Академию художеств, не получилось. Приехал в Ленинград. Стал учиться в Художественном училище имени Мухиной. А в Петрозаводске я с 1967 года. Сначала устроился у своего друга по училищу Эдуарда Акулова, тоже скульптора. Делили вместе его жилье, мастерскую. Но он сова, а я жаворонок. В итоге выпросил себе мастерскую в бывшей кочегарке во дворе пр. Ленина, д. 15.А потом мне дали развалюху на ул. Лисицыной. Когда Союз художников в 90-е годы развалился, предложили эту мастерскую выкупить, что я и сделал. Потом выкупил и землю. Стал строить здесь себе дом. Все деньги вкладывал в него.

— По дороге вы мне сказали, что ощущаете себя счастливым человеком.

– Да. Потому что я сумел выстроить свой мир. Уютный дом, который, кстати, сам спроектировал и своими руками построил. Прекрасная жена Анна, с которой мы живем седьмой год. И трое дочерей – две уже взрослые, наши с Галиной, и четырехлетняя Сара, которую Анна родила, когда мне было 73 года. Наконец, у меня любимая творческая работа, которую выбрал еще в детстве.

Александр Радченя