«Мне не было тяжело или плохо, мне было никак». Молодой человек рассказал, как проходил терапию у дорогого психиатра и к чему это привело

Одним февральским утром я встал с кровати и упал. Ощущение ватных ног или полное их отсутствие знакомо мне с самого детства. До школьных времен я был жутким аллергиком. Чтобы избавиться от высыпаний и зуда, мама давала мне четвертинку димедрола (антигистаминный препарат). Однажды мне надоело болеть и я решил, что если принять всю таблетку или даже две, то смогу сразу вылечиться. Решив, что это просто гениальная идея, я выпил таблетки и уснул на кресле, поджав ноги. Когда я проснулся, их как бы не было.

Ощущение отсутствие ног и подозрение психосоматики подтолкнули меня отправиться ко врачу. Однако к какому именно – было непонятно. Здорово, что о депрессии пишут по-новому. Раньше серьезное заболевание ассоциировалось у всех с «посидеть у окна и попить кофе» или когда просто грустно. Психиатр объяснил, что по сравнению с остальными случаями мой был простой и безопасный. Даже если бы появились у меня суицидальные мысли, то делать бы ничего не стал – лень.

Осенью 2014 года я стал тупить – интеллектуально, нравственно и эмоционально. Со временем я реже получал удовольствие от работы, общения и творчества. Мне не было тяжело или плохо, мне было никак. Я одинаково безучастно, как видеорегистратор, наблюдал и за играющими на детской площадке детьми, и за примеряющими в торговом центре классные туфли красивыми девушками, и за просящими милостыню опухшими бомжами. Наконец, хоть какую-то обманчивую химическую реакцию, легонький дофаминовый приход перестал из меня выжимать и алкоголь. Просто вечером нужно было как-то отключиться до завтра; можно было в целях экономии просить соседей, например, каждый вечер вырубать меня ударом по голове — но ведь это усилие, авантюра, общение. Мне было западло. Цепочка «работа — магазин — кровать» еще работала по инерции. Пока тем утром я не упал по причине «отсутствия» ног. В итоге мне помогли коллеги, заметив, что я иногда «зависаю» и не реагирую на обращенные ко мне вопросы.

По блату я попал к известному психиатру, имя которого, естественно, не назову. Его приемы стоили бешеных денег, но меня лечил бесплатно. На одном мероприятии, где работал корреспондентом, я встретил своего доктора: «А это мой врач!» Коллеги ничего не поняли, но на всякий случай отодвинулись.

В своем офисе врач попросил меня рассказать о себе и что беспокоит. Этот взгляд я помню хорошо: внимательный, но не сверлящий, прямо в глаза, но в то же время ненавязчивый; взгляд как бы внутрь меня. Как я понял позже, он не столько слышал, сколько видел меня. Я рассказывал уныло и невнятно. После услышанного психиатр предложил полечиться в психоневрологическом диспансере. Я сразу себе представил санитаров со смирительной рубашкой и спросил, что у меня за диагноз. Оказалось, я страдаю депрессией, правда, врач пока не знал какой. Я рассказал ему, что недавно по совету знакомых побывал у другого врача («…психотерапевта», мягко поправил собеседник), которая посоветовала мне «разделить» свою личность «на облачка» и описать, что чувствует и чего хочет каждое облачко. Врач попросил рассказать о моих увлечениях и отметил, что он не слушает, что я говорю, а смотрит, как я это делаю — моторика, темп речи, зрачки, жестикуляция. После беседы он прописал мне паксил (торговое название), он же пароксетин — популярный сегодня антидепрессант, селективный ингибитор обратного захвата серотонина. Стимулятор (утром).

В первую неделю приема препарата ничего не чувствуешь, но затем возвращаются яркие цвета, которые не замечал из-за депрессии, объемнее становится музыка. Оживают здоровые и неполиткорректные рефлексы: опухший и обоссаный гражданин на вокзале вызывает страх и отвращение, симпатичные женщины — сексуальное влечение. Однако есть у такого чудо-лекарство побочное действие, влечение, о котором расскажу позднее.

Растет двигательная активность — но совсем не так, как у матери главного героя в фильме  «Реквием по мечте». Никто не скрипит зубами и не отдраивает в сотый раз квартиру. От холодильника не убегаешь, а наоборот, все чаще преследуешь его. Хочется не спеша делать руками что-нибудь приятное и успокаивающее, например готовить, — и тут появляются отличные условия для развития следующей побочки. Дичайше пробивает на жор, о чем в первую очередь предупреждал врач, сопровождая прогноз классической врачебной оговоркой — «все индивидуально». Моя индивидуальность выразилась в сильной тяге к сладкому, а именно к мороженому и конкретно — к пломбиру в вафельных стаканчиках. Почему? Наука пока не в состоянии дать ответ, но тут нелишним будет заметить, что одним из аргументов за легализацию «легких наркотиков» является то, что среди них есть те самые антидепрессанты — растительного происхождения.

Пока я принимал паксил, я так переел мороженого, что теперь смотреть на него не могу. Моя морозилка всегда была забита стаканчиками с пломбиром. Друзья знали, что я хожу психиатру, но они больше переживали за килограммы мороженного. В конце концов, они были рады, что я выхожу из состояния, которое раньше толком и описать не мог.  Мне как человеку, который всегда отлынивал от физкультуры, стало странно от внезапно появившейся любви к занятиям.

Сонапакс (торговое название), он же тиоридазин — легкий антипсихотический препарат. Транквилизатор (вечером). В моем случае прописан как снотворное.

С помощью него можно быстро восстановить убитый алкоголем сон. Не чувствуешь себя овощем, а наоборот, только энергию, энтузиазм и эйфорию. Сны видел красивые и интересные, особенно когда в нем были женщины. Была у меня от этого препарата одна побочка: либидо от паксила возрастае, а сонапакс ухудшает потенцию, в частности, затрудняет эякуляцию. Лихо встает — и неожиданно падает. К апрелю я ожил настолько, что завел несколько ни к чему не обязывающих романов, причем оно все как-то само. Для меня был сон важнее секса, поэтому я продолжил их принимать. Врач посоветовал немного потерпеть и заняться чем-то полезным. Я решил углубиться в творчество.

Я приезжал к психиатру по 2-3 раза в неделю и рассказывал о кулинарных экспериментах и творческих замыслах. О том, что я уже не могу смотреть когда-то горячо любимую Германику, а лучше всего теперь заходит чудесный английский мультик «Барашек Шон» (вы можете сами представить, как мягко смеялся врач и как в моем представлении ему не хватало какой-нибудь «шаляпинской» шубы).

Однажды я пожаловался ему, что во время депрессии понимал, что болен, но мне было никак. Теперь же я знаю, что здоров, но мне постоянно грустно.

— Это и есть вы настоящий. Вы грустный, а грусть таблетками не лечат — да и надо ли? — сказал врач и начал снижать дозировки.

Я очень благодарен ему за помощь. Он помог узнать себя лучше и научиться радоваться абсолютно простым вещам.

Выводов немного, и они простые:

1. Не путайте биохимические расстройства и особенности характера.

2. Не запускайте себя не просто до состояния грусти, а когда уже объективно плохо, тяжело или вообще никак.

3. Препараты, не прописанные врачом, вряд ли вам помогут.

4. Не болейте и радуйтесь солнечным зайчикам, птичкам, снежинкам и мандаринкам. Эти вещи на самом деле неплохо вставляют, если химия мозга в порядке.

Оригинал текста:  https://knife.media/antidepressants-effects/?utm_source=vk&utm_medium=text