Личный опыт

«Монастырь строит, что хочет и где хочет»: откровения реставратора о жизни на Валааме

На прошлой неделе еще три семьи лишились своих квартир на острове Валаам. Конфликт мирских жителей и представителей монастыря перешел в активную фазу. А мы, между тем, задумались: а как они уживались раньше? До того, как все жители Валаама были разделены на постоянно проживающих и «дачников» , до того, как монастырь пошел в наступление и начал выселять людей. Реставратор Татьяна Левиаш, которая провела на острове почти 20 лет своей жизни,  согласилась откровенно поговорить на эту тему.

Она — инженер-строитель по образованию, имеет большой опыт в области реставрации в республике, автор путеводителя «Государственный историко-архитектурный и природный музей-заповедник Валаам». Сейчас она работает в Республиканском центре по государственной охране объектов культурного наследия.

С Валаамом связан довольно большой отрезок моей жизни, поэтому мне, как человеку, небезразлична судьба острова. С 1971 и до 1982 года в летние месяцы я работала там экскурсоводом, а с 1982 по 1989 год заведовала отделом реставрации Валаамского музея-заповедника. По образованию я инженер-строитель, а реставрационные работы, хотя и имеют те же принципы, все-таки отличаются своими особенностями, потому я училась у прежних опытных реставраторов, которыми была проделана огромная работа по восстановлению исторических и архитектурных памятников Валаама.

В экскурсиях по острову, проводимых под эгидой Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, иной раз можно услышать, будто все, что происходило до того момента, когда имущество Валаамского музея-заповедника было передано Русской православной церкви, способствовало только разрушению наследия предков. Между тем, государственная профессиональная реставрация отвечала официальным требованиям к восстановлению архитектурных памятников, фактически воссоздавала их в историческом виде, не допуская искажения.

Валаамскому архитектурному ансамблю (в отношении объектов деревянного зодчества) свойственен своеобразный стиль городских деревянных культовых и гражданских зданий, а не принципы народного деревянного зодчества. Как правило, в постройках на Валааме, деревянный сруб обшивался тесом и красился, кровли крылись железом: по крайней мере, с расстояния создавалось впечатление, что это каменное сооружение.

Каков вклад реставраторов в восстановление архитектуры Валаама? Прежде чем приступать к научной реставрации объектов, было необходимо вывести их из аварийного состояния. Так был восстановлен Спасо-Преображенский собор и Никольская церковь, церкови Гефсиманского и Всехсвятского скитов, четыре часовни, сильно разрушенный авиабомбой Водопроводный дом и некоторые другие объекты как культового, так и гражданского назначения. На Валааме трудились специалисты различных, и наших, и московских, и питерских реставрационных организаций — все мастера своего дела. Прекрасные каменщики, лепщики, камнеобработчики, высококлассные штукатуры, плотники, столяры, кровельщики-жестянщики.

Возможно, пластиковые окна в монастырских каменных корпусах — веяние времени, и это можно отнести к положительным моментам, как, допустим, проведение электрического кабеля по Ладоге, под водой, или строительство очистных сооружений. Но главное все же не в этом. На мой взгляд, ни один отреставрированный архитектурный памятник не должен превращаться в лубок.

Монастырь сейчас строит что хочет, как хочет и где хочет, не подчиняясь Федеральному закону о сохранении объектов культурного наследия (памятников истории и культуры), не соблюдая никакого единообразия, — вот что, как я считаю, сейчас происходит на Валааме. Так на Ильинском острове построили рубленую церковь, не отвечающую логике и стилю деревянных церквей и келейных корпусов Валаама. Все эти массивные сооружения с изобилием декора я называю «Берендеевой деревней». Профессиональные реставраторы всегда предельно бережно относились к реставрации, допустим, церковных росписей. Сейчас такого нет. Показная пышность, яркость, броскость! Прежде в жизни монастыря преобладал принцип аскетизма, а теперь все наоборот. Существуют как кельи для простых паломников, так и вип-зоны с шикарными апартаментами. Хоромы в скитах? Нормально ли это?

Не надо забывать о том, что Валаам — также и уникальный природный заповедник. В свое время сотрудниками Института биологии Карельского научного центра был разработан особый норматив туристической пешеходной нагрузки на дороги и тропы острова. Дело в том, что почвенный слой там очень тонкий и, дабы предотвратить его разрушение, нельзя превышать норму посещения Валаама туристами — от 90 до 110 тыс. в год. Сейчас туда приезжает до 200 тыс. человек в год.

Что касается истории добровольно-принудительного переселения жителей Валаама на материк, она насчитывает десятилетие. Ясно, что монастырь желает единолично владеть островом и его постройками, но пытаться изгнать оттуда людей чисто по-человечески, на мой взгляд, неправильно. Жизнь многих из них с рождения связана с Валаамом, на острове похоронены их предки. В Сортавала, где им предлагают поселиться, тяжело найти работу, потому многие переселенцы продавали предоставленные им квартиры и пытались вернуться на остров.

Чем всегда жили местные? Работали в коммунальном хозяйстве поселка Валаам, на почте, в больнице, на электростанции, на метеостанции, в магазинах, детском саду и школе. В качестве приработка в сезон продавали туристам грибы, ягоды, сувениры. Еще недавно на берегу Монастырской бухты в два ряда стояли лоточники, а теперь их торговлю прикрыли; ее ведет только монастырь, с тем, чтобы доходы от туризма шли обители. Безусловно, монастырю неугодны не все местные жители. Электриков, сантехников и прочих специалистов, обслуживающих монастырь, никто не трогает.

Люди, приезжающие в Валаамский монастырь в качестве трудников, послушников или становящиеся монахами, руководствуются самыми разными убеждениями. Кто-то искренне верит в Бога, другие не нашли себя в светской жизни, кому-то надо, чтобы им указывали путь и всегда говорили, что делать, иных гонит сюда безысходность или желание замолить грехи. Любой монастырь обязан, в первую очередь, быть духовным центром, а не коммерческим предприятием, жаждущим заработать как можно больше денег, и в своей деятельности должен руководствоваться, прежде всего, принципом человечности.

Срочные новости в нашем Telegram