«Если оставлю ребенка себе, есть будет нечего!» Родители рассказали, почему они не смогли сами воспитать своих детей

Статистика точно знает, сколько детей ежегодно оставляют в роддомах и как часто матерей и отцов лишают родительских прав. Но это лишь часть причин, по которым дети оказываются в чужих семьях или на попечении государства. Мы собрали несколько историй, рассказывающих о том, что может разлучить детей и родителей. 

Татьяна, 40 лет, Санкт-Петербург: «Меня лишили родительских прав, а ребенка усыновили американцы...»

Когда я лежала в роддоме, отца ребенка посадили. Выписалась и поехала с сыном к нашей матери в другой город. Мать пила много, а любимая бабушка умерла, и я с сыном вернулась к сестре в город Дно. Полгода жила у нее, нянчила племянницу и сына, а потом ушла на квартиру.

В 1999 году я сошлась с мужчиной. Он выпивал, я с ним, сначала маленько, по праздникам, потом все чаще, не заметила, как запои начались. Никто вразумить не пытался, только с бутылками приходили... В 2002-м сыну исполнилось 7 лет, но в школу он не пошел: не на что собрать было. В соцзащите, куда я обратилась за помощью, мне дали костюмчик для новорожденного и две шапочки. Я посмеялась, конечно: «Мне что, еще одного рожать?»

После четырех лет совместной жизни я ушла от сожителя, его вскоре убили. Жила у сестры несколько месяцев, потом на съемной квартире, но с алкоголем в одиночку не справилась. Начался новый учебный год, но сын опять не пошел в школу — не на что, и его забрали в приют.

В приют я не приходила, пила. Сестра моя старшая его навещала, гостинцы приносила ему. Суд обязал меня платить алименты сыну, но я не платила. Меня за это приговорили к трем месяцам и 20 дням колонии-поселения. Там я бросила пить, за ум взялась. Думала, отсижу срок, восстановлюсь в правах, верну сына... но меня лишили родительских прав, а ребенка усыновили американцы и увезли из России. Люди советовали оставить сына в покое, не ломать психику, говорили, что в приемной семье ему лучше.

Я дважды пыталась родить, но оба раза случился выкидыш. Потом попала под поезд, осталась инвалидом. А через несколько месяцев у меня рак обнаружили, матку вырезали — больше я не могу иметь детей. Душа по сыну болела очень. В 2013 году я через опеку написала ему письмо, правда, представилась его тетей. Мне пришел ответ: сын писал, что у него все хорошо, он учится играть на трубе, помнит тетю и двоюродных сестер. Потом я фотографии сыну послала, на которых была и я, а его приемный отец написал, что сын больше не хочет общаться с российскими родственниками.

Сейчас я живу в Петербурге, работаю сиделкой, получаю 30 тысяч, мне хватает. У меня есть квартира. Но кому это все? Я не могу спать по ночам, все думаю о сыне. Недавно ему исполнилось 22. Я хочу знать, здоров ли он? Счастлив? Я своей вины не отрицаю, но надеюсь, что, может, и сын меня ищет. Я обожаю детей. Четверых племянников вырастила, они меня очень любят, как и я их. А своего, одного-единственного сына, уберечь не смогла.

Маргарита, 25 лет, Москва: «Боюсь, что когда сын вырастет, будет ненавидеть меня»

Я не собиралась вообще иметь детей, оставила ребенка только ради любимого мужчины. В итоге это чуть сломало мне жизнь, хорошо, что я опомнилась и прекратила это мучение. Я презираю общение с мамашками на детской площадке, и до сих пор как вижу женщин с коляской, спешащих куда-то, нервных, неопрятных иногда, вспоминаю это все как страшный сон...

Мне кажется, что моя мать ненавидит меня теперь, мы с ней вообще не общаемся, но я не могла пойти на поводу у нее. Моя мама – ужасно властная женщина, я с детства боялась ее, но обстановка накалилась, когда я переехала в Москву и стала заниматься тем, что для меня имело очень важный смысл жизни – музыкой, а также карьерой. Я с детства мечтала играть в группе, петь, но мама говорила: «Только через мой труп! Ты должна в первую очередь выйти замуж и рожать детей!»

Когда я переехала в Москву, начала встречаться с парнем. Он был очень хороший, добрый, благородный, однако меня насторожило то, что уж слишком сильно он говорил о том, что хочет детей и что женщина создана для материнства. Я смеялась над этими его утверждениями, все было прекрасно, но, к своему огромному ужасу, на 5-м курсе я забеременела. Аборт делать меня отговорил мой парень, отец ребенка, сообщивший со слезами на глазах, что дети – смысл жизни для него.

Когда я родила сына, первое время я была очень счастлива, но это быстро сменилось ужасной усталостью, апатией, депрессией и попыткой сбежать из этого ужаса. Муж работал с утра до вечера, а мне было 22 года. Более того, муж проявил себя и как ужасный консерватор: сиди дома никуда не ходи, в кино и кафе мы не пойдем (хотя раньше везде ходили и путешествовали по миру), все – в семью, все ради ребенка, выходные сидели дома.

При этом я честно докормила ребенка до семи месяцев. Когда ребенку исполнился год, я захотела пойти работать, он запретил мне под страхом развода. У меня начались дикие истерики и депрессии, я терпела это еще два года и ушла. После развода я оставила сына ему, потому что он чуть ли не на коленях умолял меня об этом, а мне  хочется свободы!

После развода моя жизнь резко наладилась –  я наконец-то занялась любимой работой, у меня появился любимый человек, который разделяет мои интересы (он музыкант, помимо основной, приносящей доход работы), и мы с ним сейчас как раз пишем музыку для моей группы. Я безумно счастлива, но мои родители отвернулись от меня, все знакомые почти осуждают, хотя о своем решении я не жалею и сделала бы также!

Бывший муж меня во всем поддержал, ибо сам понял ужас нашей семейной жизни: «Ты еще в жизни-то ничего не видела! Я все эти 5 лет строил бизнес, теперь могу уделить много внимания сыну!» С утра до 14 он водит его в кружок самбо, потом в сад, после сада свекровь ведет его на танцы. Просто он и я – мы хотим, чтобы у ребенка было все финансово обеспечено и чтобы он максимум ходил в кружки, на занятия.  Для бывшего мужа, в отличие от меня, сын — его смысл жизни. Никто никогда не любил так страстно, так неистово ребенка, как он!

Но я переживаю из-за того, что когда мой сын вырастет, он будет ненавидеть меня и считать, что я его бросила… ведь я люблю его, но как сестра! Я люблю его целовать, обнимать, играть с ним, укладывать спать, но представить, что я буду отказывать себе во всем ради него, после работы сразу идти домой, и вообще, в перспективе оставшись с мужем, обречена всю жизнь сидеть дома и рожать детей, то тоска такая, что вообще не хочется жить.

Евгения, 19 лет, Миасс: «Когда мать узнала, что я отдала ребенка, не разговаривала со мной...»

Я забеременела в 17 лет от парня, с которым встречалась. Врач в детской поликлинике говорила, что у меня просто гормональный сбой. Уже после я узнала, что мой случай не первый, и она говорила так специально, «чтобы девочки рожали и были счастливы», ее посадили потом. О беременности я узнала только на шестом месяце, когда пошла в женскую консультацию. Помню, как вышла из женской консультации с огромными глазами, села на лавочку в каком-то дворе и подумала, что оставлю ребенка в роддоме — видела в кино, что так можно.

Я только поступила на 1-й курс колледжа, денег не было, моя мать перебивалась подработками, жили только на мою пенсию по потере кормильца. К тому же ребенок был нежеланным. Я тоже нежеланный ребенок — мать мне сама об этом как-то сказала. Я не хотела, чтобы сын повторил мою судьбу. Да и какая из меня мать в 18 лет?

Я рассказала обо всем матери. Она стала давить на меня, чтобы я оставила ребенка, читала бредовые нотации про стакан воды. Заявила, что ребенок ни в чем не виноват и как-нибудь воспитаем его на пособие в 300 рублей. Я прекрасно понимала: если я оставлю ребенка себе, есть будет нечего. Мать доводила меня, и я рассказала обо всем отцу ребенка. «Делай заливку («заливка плода», или солевой аборт, при котором в плодный пузырь иглой вводят солевой раствор; производится по медицинским показаниям на поздних сроках), в чем проблема! За косяк сорян», — ответил он.

Когда мать в очередной раз меня довела, я собрала вещи и ушла в социальную гостиницу. Я просила советов в соцсетях, потом в одной из групп в «ВКонтакте» нашла приемных родителей своему ребенку. Это хорошие люди, финансово обеспеченные. Я переехала к ним в другой город. Мне сняли квартиру, обеспечили едой, выплатили вознаграждение — я даже не рассчитывала на это, просто хотела устроить судьбу ребенка. После родов я шесть дней нянчилась с ребенком. Я не жалела, что отдам его. Я настроила себя, что отдаю сына в лучшую жизнь. Ничего плохого в этом нет.

Когда я подписала все бумаги, передала сына приемным родителям, парень мне написал: «Как ребенок?» Я ответила, что случился выкидыш. Он прислал грустный смайлик и больше ничего. Когда мать узнала, что я отдала ребенка, то не разговаривала со мной некоторое время, а потом неожиданно позвонила и сказала, чтобы я возвращалась домой; а я уже хотела остаться в том городе.

За судьбой сына я следила около трех месяцев, но потом его приемная мать перестала отвечать на мои сообщения. Я захожу иногда на ее страницу, смотрю фотографии. Вижу, что с ребенком все хорошо, а его усыновительница счастлива. Мои подруги поддерживают и гордятся мной. Говорят, хорошо, что ты так сделала, потому что ребенок не знал бы жизни в нашем городе, в котором нет ничего.

Сейчас я живу с мамой. Мы стараемся не говорить о случившемся, я восстановилась в колледже. С отцом ребенка не общаюсь. Всем хорошо: и мне, и сыну, и его приемным родителям, которые очень хотели ребенка, но сами не смогли родить.

Лидия, 48 лет, Златоуст: «Олю удочерили, а я не знала, что могла забрать ее»

Мне было 22 года. Жила бедно. С матерью, отчимом и тремя детьми: 4 года, 3 года, 8 месяцев. Моего мужа, отца девочек, с которым я живу до сих пор, тогда посадили на три года. В мой день рождения к дому подъехала машина, из нее вышли сотрудники опеки. В дверь стучали сильно. Мы испугались и сначала их не пускали. Когда они детей забирали, меня держали. Их одели кое-как. Помню, что разные ботинки на правую и левую ногу надели. Оленьку закутали — и в машину всех. Я бежала потом за машиной.

Меня лишили родительских прав из-за того, что мой отчим был судим. В документах указано, что к нам в квартиру приходили криминальные лица и распивали спиртное, а детям надеть нечего, ходят грязные. Это была неправда.

Старших отвезли в санаторий в другой район, а Оленьку — в больницу, а потом в дом малютки. Я адреса узнала и ездила к ним. Детей из санатория я потом забрала. На них оформила опеку бабушка. Но Оленьку не дали, дескать, возраст у бабушки не тот. Мы с бабушкой ходили к ней по очереди в дом малютки, приносили гостинцы. А однажды я пришла, а мне сказали, что ребенка удочерили. Оле тогда исполнился год. Я побежала к бабушке. Она уже знала — сидит, ревет.

Через пару лет я узнала в опеке, что меня обманули. Олю удочерили, когда ей было три года. Оказывается, в течение двух лет я могла восстановиться в правах и забрать ее. Я глупая тогда была, мне не сказал никто, а я еще боялась куда-то идти: вдруг у меня бы старших отняли. Их же все равно я воспитывала, бабушка через дорогу жила. У меня была истерика.

Когда Оле исполнилось 18, я стала бабушкой: старшая дочь родила мне внучку. Как-то к нам пришла врач. Я думала, что к внучке, а она спросила про Олю, почему она из детской поликлиники еще не перешла во взрослую. Даже врач была не в курсе, что ребенка у меня забрали. Мне очень хочется узнать, как там Оля? Может быть, тоже ищет меня.

Василий, 42 года, Сыктывкар: «Заработаю денег и заберу детей»

Я никогда не думал, что  сдам своих детей на воспитание государству. На это я пошел от отчаяния. В первом браке воспитал трех замечательных сыновей. Уходя из семьи, оставил все имущество им. Судьба подарила вторую любовь. Екатерина в то время беспризорничала, вела разгульную жизнь. Я вытаскивал из передряг. Вскоре знакомство переросло в нечто большее. Родились дети -  Татьяна и Кирилл.

Но спокойная жизнь продлилась недолго. Екатерина принялась за старое. Могла оставить маленьких детей одних дома, напивалась и буянила. Потом обещала исправиться, но все повторялось. Что ни день, то скандал или пьянка. И все на глазах малышей.

В один из вечеров я позвонил ей, чтобы узнать как дела и чем она занимается. Она ответила, что ушла с детьми из дома. Несколько дней ночевала у сомнительных знакомых, ее не могли найти.  У меня лопнуло терпение, обратился в инспекцию по делам несовершеннолетних. На беседе с инспектором Екатерина призналась, что не может воспитывать детей и готова от них отказаться.

Сестру и брата отправили в больницу на обследование. Их поселили в одной палате на соседних кроватках. В первую же ночь Катя ушла из больницы просто потому, что ей надоело там сидеть. После этого она ни разу не навестила детей. И это в тот момент, когда ей нужно сутками сидеть около детских кроваток, обивать пороги органов опеки и доказывать, что она достойна воспитывать своих детей!

Я очень устал бороться в одиночку за счастье своих детей. Но нет другого выхода. Матери совершенно безразлична судьба малышей. Как только заработаю денег на жилье, обязательно заберу к себе  Танюшу и Кирилла.