«Каждый год здесь несколько человек замерзают насмерть»: мужчина 5 лет прожил в глухом северном поселке на Ямале и рассказал, почему ему пришлось уехать
Поселок Сеяха – самое северное поселение с постоянным населением на полуострове Ямал. Это место пять лет было домом для Павла Батуева из Солигорска (Республика Беларусь) и его семьи. Мужчина переехал в столь отдаленный уголок России, потому что ему хотелось приключений и денег.
«В детстве по телевизору я увидел, как цветет тундра, и меня очень впечатлили эти пейзажи: пусто, а потом – раз! – и все в цветах, очень быстро, – вспоминает Павел. – А потом я познакомился через «ВКонтакте» с девушкой. При встрече в офлайне мы разговорились, и она сказала, что ее мама работает на севере. Я тогда еще полушуткой сказал: «Все, звоним твоей маме и едем вместе на север». Посмеялись, а потом все закрутилось…»
В 2012 году у Павла закончился контракт на работе, и он сказал своей возлюбленной: «Серьезно, поехали». Мама девушки обо всем договорилась, и молодые готовились к «приключению». Их даже не остановил тот факт, что за две недели до отъезда позвонили с предполагаемого места работы Павла и сказали, что места для него, к сожалению, нет. И они все равно поехали.
Приехав в Сеяху, мужчина пришел к самому перспективному работодателю, там и остался:
«Собеседование проходило довольно забавно. Я взял все дипломы и корочки, которые у меня накопились за жизнь: от удостоверения прораба по обслуживанию лифтов до свидетельства об окончании двухлетних курсов польского. Вытряс эту кучу директору на стол, он ее сгреб в сторону и спросил:
– Пьешь?
– Если это предложение, то можем выпить! – отшутился я.
– Не запойный?
– Нет».
Так белорусу на Ямале удалось быстро найти неплохую работу в сфере теплоснабжения. Карьера Павла также быстро пошла в гору:
«Через год я стал начальником участка, вместо предыдущего, часто уходившего в запой. А еще через год – к тому же исполняющим обязанности главного инженера. Так что можно сказать что вся моя карьера строилась благодаря алкоголю, но не потому что бухал я, а потому что употреблял кто-то другой».
Первые впечатления от севера у Павла были не совсем такими, какими он себе представлял.
«Мы ехали на поезде из Москвы, – рассказывает мужчина. – Попадаешь из имперского блеска в захолустье и видишь полустанки, где иногда даже встречаются жилые строения, сделанные из шпал. В первый день ты выходишь на перрон в шортах, во второй – в куртке и штанах, и организм вопрошает, что за ерунда. Мы приехали в Лабытнанги, а потом перебрались в Салехард. От центра одного до центра другого города 15 километров. Надо проехать через реку Обь, но моста нет. Все время ходят паромы, даже для грузовых машин.
Когда первый раз ходил по Салехарду – городишке с населением в 50 000 человек – то накатил легкий депреснячок. Август, но уже холодно, комары, и воздух такой, что в Беларуси в октябре теплее. Ты чувствуешь: это тебе не шутки, это север. В целом городок тихий, и даже после Солигорска, который всего в 2 раза больше, ходишь и думаешь: ну дыра! А потом летишь четыре часа на вертолете и видишь настоящую дыру»
Первое, что подумал белорус, оказавшись в поселке Сеяха: «Да ну на фиг!». Отдаленный населенный пункт был устроен весьма необычно:
«В основном частный сектор, но встречались и двух- , трех- и даже одна четырехэтажка. Все дома на сваях, к каждому проходит теплотрасса в деревянном коробе. Этот короб одновременно является и тротуаром. Просто по земле ко многим домам не подойдешь, потому что там болото, и ты во всем этом говне утонешь по колено. Иногда в прямом смысле. Хотя, конечно, у большинства домов была канализация».
Павлу и его семье в поселке дали служебное жилье. Это была железная бочка – стандартное жилье времен активного освоения районов Крайнего Севера, довольно популярное и все еще эксплуатируемое.
«Перед тем ее выдали человеку, который собирался сделать ремонт, успел все разворотить, забухать, и вылететь с работы. Я зашел, как увидел фронт работы – аж ноги подкосились. Но за 2-3 месяца мы сделали ремонт, я воспользовался служебным положением – переварили систему отопления и водоснабжения, сделал внутри нормальные туалет и душ. С отоплением даже немного перестарались, и зимой приходилось открывать двери, чтобы проветрить».
В августе чета Батуевых приехала, а буквально в сентябре жена Павла забеременела. Так вышло, что дети рождались, когда семья была в отпуске в Республике Беларуси: и сын, и дочка. Когда они возвращались на Ямал, сыну было 4 месяца, а дочке – месяц.
Дети, по словам Павла, адаптировались нормально. Несмотря на то, что условия на севере более суровые, все не так страшно, как кажется, говорит мужчина:
«В чем там тяжело с детьми? Детские площадки есть, но временами наметает столько снега, что фактически их нет. Ну и в -30, -40 от них в любом случае толку никакого.
В Беларуси можно выбирать: например, сводить ребенка на выставку бабочек. Полчаса ему будет интересно и еще две недели он будет об этом вспоминать. На севере нет ничего такого, и ключевой фактор – погода».
Погода в Сеяхе действительно «не для слабаков». В -40 градусов приходилось сидеть с детьми дома и ждать, пока потеплеет хотя бы до -25 или -30 °C. А там может начаться пурга:
«Пурга на севере – это не милая метелица с ветром. Ветер воет так, что ты не слышишь ничего, кроме него, закладывает уши. Он может быть настолько сильным, что я, мужик за 100 килограммов, не могу идти, сбивает с ног. Был такой случай, когда я полз на работу – не в переносном, а буквальном смысле. Не мог встать.
Это не смешно: снег сечет лицо, иногда довольно больно. Снег попадает на лоб, тает и стекает на ресницы и брови, моментально замерзая. Иногда ветер такой, что ощущение, будто на скорости высунул голову из машины, и невозможно нормально дышать: нужно или закрыть лицо, или присесть.
Видимость из-за снега может быть 2-4 метра. Можно заблудиться прямо в поселке. Совершенно не видно куда идешь, нет ориентиров. Следы заметает через пару десятков секунд. Пару раз я терялся в стихии и натыкался на теплотрассу, так вдоль ее и полз, пока не понимал, где нахожусь».
Снег на севере тоже очень интересный, говорит Павел:
«Если снег идет всю ночь при морозе, то как будто спекается, и ты не проваливаешься. Идешь и слышишь, что внутри он пустой. Но во время пурги можешь провалиться по колено или по пояс, и через километр пути с такими препятствиями на тебе не останется сухого места».
Мужчина рассказывает, что из-за такой погоды в Сеяхе каждый год кто-то замерзает. В одну зиму была затяжная пурга – на 8 дней (с короткими, буквально на час-два перерывами). В окрестностях поселка погибли 5-6 человек, в том числе 3-летний ребенок.
Зато на Ямале можно увидеть северное сияние невероятной красоты, добавляет Павел:
«Были такие сияния, что я могу сказать: ничего красивее в жизни не видел. Небесный фотошоп, и не хватает слов, чтобы все это описать. Стоишь с открытым ртом. Оно может длиться часами, а может отсиять за пару секунд. Ты хватаешь фотоаппарат, чтобы выбежать и снять, но… на небе уже ничего нет».
Лето на Ямале, по словам белоруса, очень странное и забавно начинается:
«Ходишь-ходишь, снег растаял, трава позеленела, бах – и через пару дней все расцвело. Но в любом месяце может пойти мокрый снег. Чаще всего держится температура +15-20 °C, редко выше. Хотя может неделю-две стоять и +30 °C».
Отопительный сезон в Сеяхе обычно прерывается на один месяц, но официально он круглый год, все 365 дней. Купаются в этих местах редко – вода не успевает прогреться. Основное развлечение для людей – это рыбалка или охота.
А еще лето – время закупок, потому что приплывают баржи, рассказывает Павел:
«Их называют плавчики, или плавучие магазины. Они привозят продукты и стройматериалы. На закупы идут все, даже если ничего особо не надо. Это целое событие для села. Приплывает баржа в поселок, швартуется, бросает трап. Включается музыка 80-90-х, блатнячок-шансончик. Народ массово покупает фрукты-овощи, другие продукты. Там можно купить все что угодно: мягкий уголок, снегоход, мебель. Если чего нет – меняешься телефонами и просишь: «Чувак, привези мне цветочек аленький, мне очень надо». И тебе, скорее всего, привезут».
В целом же на Ямале с транспортом все сложно, отмечает мужчина:
«Официально попасть можно только на вертолете, куда не так просто купить билет, да и летает он не каждый день. Если ты в Салехарде и билетов на рейсовый вертолет нет, то есть шанс – попасть на подсадку, если кто-то не пришел. Мой антирекорд – 9 дней ожидания вертолета.
Но живя там, постепенно обрастаешь знакомствами, а у тех знакомых есть выход на людей, работающих в аэропорту. И ты можешь позвонить директору или еще кому и спросить: «А нет ли там никакого попутного борта в ту сторону?» Это не совсем легально, но я за все время раза три летал без билета: например, если есть санитарный рейс для заболевшего, которого не могут лечить на месте.
Те, кто живет постоянно в селе, пользуются снегоходами. От машины (если это не машина на шинах низкого давления) нет особой пользы, на ней можно ездить только по поселку. Существуют специальные вездеходы на колесах низкого давления – треколы, но они довольно дорогие. На них можно ездить и зимой, и летом».
Что касается местных жителей, то приблизительно 80 % населения поселка – ненцы. Есть люди, которые в нем родились, а есть те, кто перебрался из тундры. К приезжим они относятся с некоторым пренебрежением. Так, по словам Павла, они считают, что для них всякий, кто не ненец, тот русский:
«Пробовали назвать русским меня и даже одного работника-армянина. Хотя у него лицо классического кавказца. Есть, конечно, некоторая зависть. Местным бывает непросто понять, почему ты понаехал и вот у тебя работа, хорошая зарплата и служебное жилье, а у него, местного, вот этого всего нет. Я на такое отвечал кратко: «Если бы здесь был кто-то с соответствующей квалификацией, образованием, не запойный – конечно, взяли бы его, а не меня. Впрочем, это не моя проблема».
При этом у ненцев, подчеркивает белорус, странное отношении к России в целом и принадлежности к ней:
«Одной стороны, любят подчеркнуть, что они ненцы и что это их земля. Но во время спортивных соревнований повторяют что-то вроде: «Россиюшка, вперед!» Так же и в разговорах про Крым».
По прошествии пяти лет на Ямале Павел все же принял решение вернуться на родину. В первую очередь, из-за отсутствия перспектив:
«Север севером, но с детьми там делать нечего, нет развития для них, и сам понемногу деградируешь. Знаешь, что на твое место никто не придет – потому что особо некому. А учиться без мотивации я не очень могу».
Хотя суровая жизнь в Сеяхе изменила взгляд мужчины на некоторые вещи:
«У Севера я научился великой мудрости, которая гласит: не бывает холодной погоды, бывает недостаточно теплая одежда. Я научился больше ценить комфорт в Беларуси. Здесь тебе кажется, что где-то и жилье удобнее, и интернет быстрее.
Но после пяти лет на севере понимаешь, что в Беларуси грех жаловаться на что бы то ни было: и интернет хороший по сравнению с Ямалом, и цены более-менее, и климат просто курортный! У нас есть 4 сезона года и это действительно круто! Сюда прилетаешь из снежного Ямала – а тут все зеленое, запах леса. Страна мечты! Правда».
