Интересное

Московская журналистка побывала в карельской тюрьме. Она рассказала, как ей удалось провести в ней три дня без айфона

Московская тележурналистка Олеся Серегина побывала в ИК-7 в Сегеже на длительном свидании с мужем. Подробно и в красках девушка рассказала о том, как провела три дня в этом учреждении и что там видела. Как испугалась большого и татуированного заключенного с ножом. Сколько посуды перемыла во время свидания. Какие нестерпимые запахи иногда приносил ветер из города и как она обходилась без айфона. Свой рассказ Олеся начинает с обысков на входе в колонию.

Про досмотр

Муж предупреждал, что процедура обыска может быть неприятной. Но байки о том, что всякого прибывшего на длительное свидание обыскивают полностью изнутри и снаружи, оказалась всего лишь байкой. Меня заставили только снять платье и то не надолго. Правда, все мои, я извиняюсь, дополнительные трусы и все остальные вещи прощупали основательно и забрали через решетку в отдельные пакеты, которые потом дневальный сам принёс в нашу комнату.

Про соседей

Пока ждали, когда заведут на свидание, познакомились с девушкой, молоденькая такая, лет 20. Она уже четвертый раз приезжала к своему жениху, то есть тот сидит год (длительное свидание раз в три месяца). Заговорили про быт, кухню, посуду. Без задней мысли спросила, есть ли ножи. Оказалось, ножи есть, но после проверки в 9 вечера их уносят. А все из-за того, что к одному, я извиняюсь, зеку как-то приехала жена, а утром ее нашли под кроватью немного не в целом состоянии.

Про комнату

Бордовая кровать, обитая пыльным плюшем, зеркала по краям, бордовые занавески, а углы на потолке подсвечены красными огоньками. За кроватью — окно, откуда виден кусок внутреннего двора, то есть уже самой колонии, где периодически проходят построения и выгрузка новичков. Кстати, музыка утренней зарядки отлично слышна, можно разобрать слова, которые бодрый записанный голос выкрикивает из динамика: «Доброе утро! Начинаем ежедневную зарядку!» К слову, наша «комната номер шесть» — единственная, которая не запирается на замок. Ну ок. Естественно, все, что происходит в коридоре и соседних комнатах, прекрасно слышно. В первую же ночь соседи громко ругались. Я обнимала спящего мужа и представляла, как кого-то за стенкой уже режут. Потом соседняя дверь хлопнула, и тяжелые быстрые шаги стали отдаляться. Утром я узнала, что мужчина на эмоциях решил длительное свидание прервать и вернуться в колонию. Его женщина просидела одна сутки, ожидая его возвращения, но потом и ее увели. Осталось три семьи.

Про кухню

Кухня объединяет даже таких непохожих соседей, как мы. Тут хочешь не хочешь, с людьми пересекаешься. Так вот, на второй день Степу куда-то вызвали. Пока его не будет, попросил приготовить на обед рыбу. Рыба была уже готова, ее осталось только разогреть. Захожу на кухню, достаю еду из холодильника, поворачиваюсь и застываю с тарелкой. Напротив мужчина. Высокий, лысый, татуированный и лицо в шрамах. Заключенный строгого режима смотрит на меня, я на него. Он прервал неловкое молчание басистым вопросом: «Чем-то помочь?» Соглашаться на такую помощь желания не было, но все же кивнула и уточнила, как включить плиту. Он, видя перед собой существо жалкое и беспомощное, взял инициативу, точнее рыбу, в свои руки и поставил ее в микроволновку, добавив, что так будет быстрее. Ушёл. Я осталась смотреть, как рыба крутится в тарелке. Совсем не хотелось, чтобы она остановилась, пока не вернётся Степа. Но первым вернулся мужчина со шрамами и с ножом. Достал из холодильника овощи и начал резать. Смачно так, громко, отчетливо, на деревянной доске. А рыба все крутится. Дзинь! — остановилась и потемнело внутри микроволновки. Мужчина видит, я не двигаюсь с места, и тоже прекратил резать. Медленно повернулся ко мне, держа нож в руке. «Достать?» — тихо спросил он. Не успела я вежливо отказаться, как вернулся муж.

Про запахи

Отдельная, больная тема в Сегеже — воздух. Для тех, кто не знает — в этом городе находится крупный целлюлозно-бумажный комбинат, ЦБК. И жизнь жителей сильно зависит от того, откуда дует ветер, ведь если со стороны завода, то окна лучше не просто закрыть, а заложить мокрыми тряпками, чтобы зловоние (именно зловоние!) не просочилось в квартиру. Редкий тошнотворно запах, от которого могут слезиться глаза — смесь тухлых яиц и такое же капусты. Так вот, на второй день мы оказались в вонючем плену! Со стороны коридора во все щели рвался отвратительный запах «столовки» — смесь жареного лука, мяса, блинов — всего, что одновременно готовили на кухне без вытяжки. Дверь не открыть. А за окном… ЦБК. Так и сидели без воздуха несколько часов. Честно признаюсь, начала паниковать, казалось, что задыхаюсь, но муж отвлёк, успокоил и как-то забыла я про вонь.

Про нас

Но все это мелочи по сравнению с тем, что мы втроем испытали, находясь в этом замкнутом пространстве трое суток. Ведь Степан первый раз положил руку на живот, где живет его сын. Сложно описать то, как мелкий реагировал на эти прикосновения, они действительно общались! Муж пел ему песни, тот пинался, отвечал. И, знаете, за эти минуты, часы, которые наша семья провела вместе, я точно поняла, что ни дурацкие расстояния, ни неработающие телефоны, ни даже эти решетки не могут разрушить нас, они только делают сильнее то, над чем мы работали столько времени. Там, в глухой изоляции, нам казалось, что никакой другой жизни и нет, только мы здесь и сейчас. И я благодарна за каждую секунду, проведенную со своим мужем. В следующий раз, когда ему дадут свидание, он уже сможет подержать сына на руках.

P. S. столько посуды я не мыла никогда в своей жизни.

P. P. S. и за все время ни разу не вспомнила про свой айфон, который тоже был заперт за решёткой при входе в ИК-7 в Сегеже.

P.P.P.S. если соберусь, сделаю отдельную подборку «зековских баек». Муж много рассказывал, но надо это переварить.

Срочные новости в нашем Telegram