Петрозаводчанка Светлана не может водить сына-инвалида в школу, потому что приставы изъяли у нее автомобиль: посмотрели, каково это — жить с матерью, которая пишет на тебя доносы

Мы уже писали о петрозаводчанке Светлане, которая живет в одной квартире с мамой, которая ее не воспитывала. 70-летняя женщина практически не выходит из своей комнаты, которую заставила хламом, а если и выходит — чтобы поговорить с приставами или сотрудниками полиции, которых регулярно вызывает, жалуясь на дочь.

При входе в квартиру Светланы темно. Лампочка в прихожей не горит, напротив — запертая дверь мамы-пенсионерки. Заглядываем в замочную скважину: то ли женщины в комнате нет, то ли она притаилась.

Когда кто-то приходит, она сидит тихо, у розетки, — слушает, — усмехается Светлана, показывая нам, как они живут.

В маленькой комнате она живет с тремя детьми: 16-летним сыном-инвалидом, маленькой дочкой и вторым сыном-подростком. Здесь помещается все: стол, сиденья, диван, детская кроватка, за стенкой — двухярусная кровать для мальчиков. Старший сын сейчас в школу не ходит: у Светланы приставы конфисковали автомобиль, на котором она его ежедневно возила на Ключевую. В такси и общественном транспорте юноша начинает нервничать, кричать, может на ходу выйти из машины. Однажды вырвался и пошел на красный свет по дороге, через сигналящие машины. Светлана признается, что едва его остановила — было страшно.

Соседи Светланы либо отказываются что-либо говорить, отмахиваясь: «Они там обе странные!», либо рассказывают, что устали от разборок. А еще рассказывают, что бывший муж Светланы якобы обижал тёщу:

Неблагополучная квартира, — сказала пенсионерка снизу. — И мама странная, и дочка наверняка не подарок. Как жить в одной квартире и не найти общий язык? Не знаю. Помню, их мама к нам за помощью обращалась. Говорит: придите, заступитесь за меня, дочь с зятем жить не дают. Мы, несколько человек, пришли, он нам дверь открыл — и в квартиру дальше не пустил. А бабуля дверь в свою комнату не открыла — она его боится. Я его до сих пор частенько здесь вижу. Как это вместе не живут? Живут, похоже. И мать говорит, что он ее обижает. Хотя чужая душа — потемки, конечно.

Это же повторяет и другая соседка, помоложе:

Версия каждой из них имеет право быть, они там все со странностями, — говорит она. — Мужа ее долгое время не было, они в разводе, но живут, судя по всему, вместе. Мама постоянно вызывает полицию, однажды не могла попасть домой, мы были свидетелями этого однажды. Месяца два-три назад это было. И я его практически каждый день вижу, он в коридоре курит. Они друг друга стоят, в общем. И мама им, и они ей. Даже в то, что мама Светланы в детстве ей не занималась, мне не верится. Наши мамы были знакомы, и моя говорила, что та «над Светой как орлица над орленком трясется». А сама Светлана утверждает другое. В общем, всё очень сложно у них.

Сама Светлана говорит, что бывший муж, задолжавший уже почти миллион алиментов, к ней действительно приходит, но только чтобы повидаться со своими двумя детьми. Она пробовала общаться с другими мужчинами, но в квартиру их никогда не приводила.

Бывший муж чаще всего без работы, поэтому приходит чаю попить, — говорит она. - С детьми они нормально общаются, я не препятствую и не настраиваю против. Вырастут — потом поговорим. Я давно уже избегаю близкого общения с мужчинами, так как понимаю,что в моем положении какие-то отношения как минимум неудобны... Да и желания нет. Я могу прогуляться с кем-то (это единственная форма свиданий, на которую я соглашаюсь), нас могут проводить... Но пустить кого-то жить к себе — это выше моих сил.

В «Истоках», где мама Светланы однажды жила три недели, пожаловавшись на избиения в семье, говорят, что тогда побои так зафиксированы не были. Возможно, потому, что их действительно попросту не было, а пенсионерка просто хотела пожить вне дома. В Управлении социальной защиты администрации Петрозаводска говорят, что знают Светлану и ее маму практически как родных — давно знакомы с этой семьей.

Если вы общались со Светланой, знаете истоки конфликтной ситуации, — говорит главный специалист Наталья Яковцевская. — И они, судя по всему, так и будут проживать на одной территории, потому что по решению суда комната закреплена за мамой. Наше управление курирует вопросы опеки и попечительства над недееспособными гражданами, социального обслуживания граждан пожилого возраста на дому и оказание дополнительных мер социальной поддержки в рамках муниципальной программы. Они обе состоят на учете, обращаются к нам за продуктовой, вещевой, материальной помощью — отдельно друг от друга. Поэтому мы можем ответить вам только на вопросы, касающиеся этих тем. С человеческой точки зрения единственный выход в их ситуации — разъезжаться. Но не уверена, сделают они это или нет.

Принудительное расселение через суд — такой вариант в устной беседе также предложили Светлане в Аппарате Уполномоченного по правам ребенка в Карелии, куда мы пришли с ней на прием. На встрече, помимо детского омбудсмена Геннадия Сараева присутствовал также Уполномоченный по правам человека в Карелии Александр Шарапов. Собрав необходимые документы Светланы, чиновники отправили соответствующие запросы в учреждения, которые могли бы решить проблемы женщины хотя бы частично: например, помочь ей выйти на работу (Светлана трудилась проводником, но сейчас ее не берут обратно даже на другую должность) и узнать, как же семье с инвалидом можно улучшить жилищные условия.

Квартиру им не дают, хотя сыну Светланы в связи с его заболеванием положено отдельное жилье. Мэрия отказалась поставить его на учет, мотивируя тем, что их квартира — 53 квадратных метра, там 5 человек прописано и 3 квадратных метра по документам «лишние». Тогда Светлана обращалась в суд в связи с отказом администрации, но дело проиграла.

Геннадий Сараев сделал запрос в Министерство имущественных и земельных отношений, оттуда пришел ответ, что наша семья 1287-я в очереди на предоставление бесплатного земельного участка на территории Петрозаводска- говорит Светлана. — Предложили несколько вариантов в Лахденпохье, Кондопоге и Сегеже — но где взять деньги? По поводу работы пока ничего не известно. Из прокуратуры мне написали, что отправили заявление в инспекцию труда. Инспекция труда написала, что отправила заявление в Московскую инспекцию труда (так как главный офис организации, в которой я работаю, там). Пока с работы не звонили. Вполне возможно, что начальство отправило отписку — и все.