«После того, как она поменяла документы, у нее нашли серьезную болезнь!» Зачем люди меняют имена и к чему это приводит: четыре реальные истории

Стать другим человеком — пусть  и по документам — сегодня несложно. Даже в маленьком Петрозаводске ежегодно меняют имена около 400 человек. И речь вовсе не о женщинах, которые берут фамилию мужа или возвращают свою при разводе. С одной стороны, называя человека каким-то именем, никто не спрашивает, нравится ли  оно ему. Так что вроде бы ничего страшного в том, чтобы выбрать другое, нет. С другой — как же быть со старым суеверием: меняя имя, меняешь жизнь. И всегда ли эти перемены к лучшему?

София, 40 лет: «Смена имени мне помогла»

Ничего против имени Наташа я не имею, просто с самого детства хотелось, чтобы лично меня звали как-то иначе. Валерия, например, как красивую взрослую соседку, или Лена, как всех нормальных девочек. Светлана тоже хорошо, даже песня про нее есть. Словом, все люди как люди, а я  - Наташа. Лет в 14 мысль о смене имени стала посещать меня постоянно, а еще года через два я уже было абсолютно уверена, что это сделаю. Путь оказался более долгим, чем я ожидала. Да, Наташей быть не хочу, но кем тогда? Детские пристрастия, естественно, уже отошли на 25-й план, и я стала думать о новом имени всерьез. Остановилась на Софии — так звали мою бабушку, которая во многом была для меня эталоном, а окончательное решение приняла, уже будучи студенткой. На юрфак поступала из практических соображений, потому что с детства слышала от родителей, что нужна надежная серьезная профессия. А свое любимое занятие — дизайн и моделирование одежды — делать профессией побоялась. Из тех же практических соображений: ну кому нужны модельеры в провинциальном городе?

 Когда озвучила родителям идею, они отреагировали  болезненно. А будущий муж, как ни странно, поддержал. Я почему-то думала, что будет наоборот. Не могу сказать, что в тот момент, когда я стала Софией официально, жизнь сразу начала меняться. Жить с новым именем оказалось приятно и комфортно, мы как-то сразу друг друга поняли и полюбили. Мой молодой человек звал меня Софи, родители сначала как бы в шутку стали именовать Софой, а сестра — на грузинский манер — Софико. Дольше всех продержались подруги: они продолжали звать меня Наташей, по-моему, просто из вредности. Но у меня появилась новая печаль — к третьему курсу я окончательно поняла, что совершенно не хочу быть юристом, вообще никаким. И в то же время я понимала, что объявить об этом родителям куда хуже, чем сменить имя. Ни папа, ни мама высшего образования не получили, и они делали все, чтобы мы с сестрой учились, и вот так вот взять и рассказать, что их усилия оказались ненужными... я просто не могла этого сделать.

Возвращалась с лекций и погружалась в свой мир — придумывала фасоны, выбирала ткани, кроила, шила. Я очень люблю работать с плотными фактурными материалами, поэтому одной из любимых вещей стали пальто. Родственницы и подруги с удовольствием их носили — каждое существовало в единственном экземпляре, но по-прежнему продолжали видеть во мне будущего юриста. Но однажды меня посетила грустная мысль: я уже на 4-м курсе, годы, которые в человеческой жизни отводятся для обучения, потихоньку заканчиваются, и их остаток я трачу впустую. Получаю профессию, которой не хочу и, скорее всего, не буду заниматься, занимаю на юрфаке чужое место, а ведь кто-то мечтает здесь учиться! Тем временем мое настоящее место где-то пустует... Но сказать об этом папе и маме все равно боялась.

Поделилась своими сомнениями с будущим мужем, и мы вместе разработали план. К тому времени мы все равно собирались пожениться. Поэтому процесс максимально ускорили, и вскоре я взяла академический отпуск. Кинулась как оголтелая к швейной машинке, и шила, шила, шила... за юридические конспекты не взялась ни разу, зато нашла вариант, как можно продолжить учебу, но уже по другой профессии — курс историка моды Александра Васильева при МГУ. «Ты сошла с ума!»  - печально сказала мама, когда я наконец набралась смелости и поделилась своими планами. И я была с ней согласна: маленький ребенок, безденежье, квартиры нет, и тут какой-то Васильев! И вот в этот момент все могло закончиться, но муж сказал: «Ты что это придумала, мы же уже все решили!» и пошел оформлять кредит. После этого я не могла его подвести: стыдно было бы не справиться, струсить и включить задний ход.

Я моталась между Москвой и родным городом, постоянно шила, чтобы заработать, потом неслась в библиотеку или копалась и Интернете, писала и делала практические работы, спала не больше четырех часов в сутки. Недавно мне попалась фотография того времени: тощая, с синяками под глазами, черт знает во что одетая и с глупой счастливой улыбкой. Стоит ли говорить, что на юрфак я не вернулась. Родители махнули на меня рукой, и очень удивились, когда мы с мужем открыли маленькое ателье-магазин. Еще больше они удивились, когда дело оказалось успешным. Семейный мир был восстановлен, дочка росла, любимое занятие позволяло жить не бедствуя, и когда я заикнулась, что хотела бы видеть свои пальто на московских улицах, стало понятно, что в нашу гавань снова пришел сезон штормов. Но я уже ничего не боялась.

Моему бутику сейчас седьмой год. Мы не прогорели, нас не обобрали злые люди, как пророчили «доброжелатели», не уничтожил кризис. Да, я не вхожу в первую десятку и даже двадцатку российских модельеров, но пару коллекций в Милан свозила. И не вижу никаких причин для беспокойства. В моем случае новое имя действительно помогло. Но не по примитивной схеме: назвалась иначе, и жизнь тут же волшебным образом изменилась. Сначала я нашла в себе силы поменять имя. Серьезный шаг, но не так страшно и сложно. Потом смогла честно признать, что мы с юриспруденцией друг другу совершенно неинтересны, и бросить университет. Это было уже сложнее, но опыт с переменой имени вселил в меня уверенность. А если я смогла это, то и получить другое образование тоже смогу. Удались три больших перемены — значит, получится и четвертая, и пятая, и шестая... Просто иди и делай! Так что София научила Наташу уважать собственные желания и искать пути для их воплощения.

Сара, 32 года: «Новое имя принесло мне проблемы в личной жизни»

Никаких еврейских предков у меня не было, но имя Сара полюбилось, как только я его услышала. И вы внимательно послушайте: Сар-р-р-ра! У него жесткий каркас, сильный позвоночник, Сара — это сила, энергия, движение, независимость... Не то что мое родное — Галина. Во-первых, оно мне не нравилось. А во-вторых, Галина означает «тишина», «спокойствие», я же росла хулиганкой и тихой уж точно не была. Поэтому перед получением паспорта поставила всех перед фактом: я — Сара и никак иначе!

Мама схватилась за сердце: она казачьих кровей и бытовой антисемитизм ей не чужд. А папа — человек спокойный, он меня выслушал и согласился. Кроме того, у него у самого редкое имя, а Сара Генриховна звучит куда лучше, чем Галина Генриховна. Среди одноклассников нашлись желающие пошутить. Галя, наверное, втянула бы голову в плечи, а Сара выпрямила спину и вломила остроумцам самым не парламентским способом. Больше вопросов не возникало.

Помогало ли мне новое имя? Всегда! В самые тягостные минуты — а их было предостаточно — я выпрямляла спину, сжимала кулаки и загоняла слезы поглубже. Потому что Сара не плачет! Она же не Галочка какая-нибудь. Но должна признать, что это принесло мне проблемы в личной жизни. Я совершенно не способна к компромиссам. Хотя готова признавать чужую правоту, если мне ее убедительно и аргументированно докажут. Однако доказывать большинство мужчин не собираются, они хотят, чтобы женщина просто: а) лежала, б) тихо, на том простом основании, что он — мужчина. Была бы я Галей, возможно, и согласилась бы, но я же Сара! Поэтому сыновей воспитываю сама. Видеться с отцом парням не запрещаю, но наше с ним общение минимально. Сильная женщина уживается либо с подкаблучником, либо с мужчиной еще более сильным, чем она сама. Мне подкаблучник неинтересен. И не надо рассказывать про 40 кошек сильной независимой женщины, хоть вы не транслируйте эту глупость!

Тамара, 53 года: «Кто сказал, что это перемены к лучшему?»

В нашей семье уже которое поколение происходит какая-то чехарда с фамилиями, поэтому, когда сын сказал, что хочет фамилию поменять, я возражать не стала. Он носит фамилию, доставшуюся мне от первого мужа, с которым мы прожили очень недолго, и отцом ребенка он не является. Просто после развода я не стала менять документы, потому что и моя девичья фамилия — она не моя, а моего отчима. Думаю, он был хорошим человеком, но очень рано умер, и я его почти не помню. Так что метания сына мне понятны, но с некоторых пор я перестала активно его в этом поддерживать.

Дело в том, что буквально у меня на глазах разыгрались две трагедии, и произошло все именно после того, как люди сменили фамилии. У меня есть две хорошие знакомые, которые растили дочерей одни. Обе дочки — симпатичные пробивные умницы, после школы уехали в Москву. Одна к 28 годам стала заместителем директора крупной фирмы, другая окончила престижный вуз и работала в крупном издательстве. И девчонки мечтали этих самых отцов найти, и не просто мечтали, а действовали. Нашли, познакомились, стали общаться. Папы ничего не имели против обретенных дочерей. Еще бы, дочки-то умницы и красавицы!

Но очевидно, детские проблемы не отпускали, и девушки решили поменять документы. Изменили фамилии на отцовские, взяли новые отчества. Прошло несколько лет, и казалось, что уж теперь-то точно все будет хорошо. Но недавно у одной из девушек обнаружили серьезнейшее заболевание. Она не сдается, лечится, не теряет надежды, дай ей бог сил и удачи на этом пути. А другая... уже несколько лет находится в тюрьме, куда попала за убийство человека. В это до сих пор никто не может поверить! Так что пережду, пожалуй, эти устремления моего сына, постараюсь его утихомирить и отговорить. Пусть все останется, как есть. Я верю в то, что, меняя имя или фамилию, человек меняет жизнь. Но кто сказал, что это будут перемены к лучшему?

Любава, 28 лет: «А ничего и не изменилось!»

Я с детства терпеть не могла свое имя. Чушь какая-то: «Люба упала с дуба!» А полный вариант — Любовь — всегда казался слишком высокопарным. И все же прожила с ним целых 25 лет. А оттрубив четверть века, решила, что настала пора что-то менять. Профессия меня устраивала, город — тоже, личной жизни на тот момент не было, и имя оказалось самым сильным раздражителем. Тем более что у меня простецкая фамилия, так пусть хотя бы имя будет приличным! Кроме того, мне кажется, что Любовь — это любящая, а Любава — любимая. Пусть эгоистично, но второе мне нравится больше.

Честно говоря, в  душе я надеялась, что после этого моя жизнь начнет меняться. Но ничего подобного не произошло. Может, потому что новое имя очень похоже на прежнее? Все меня зовут Любой, как и раньше. Да и как еще называть Любаву? Я осталась на той же работе, живу в той же квартире. Характер, пристрастия увлечения, отношения с людьми — все осталось таким же. Только имидж вслед за именем поменялся: у меня была коса, а теперь асимметричная стрижка, одежда стала менее классической, хотя имя вроде бы диктует, что должно быть наоборот. Ну, а и ладно! Главное — имя не раздражает.