Казарновская: «В Музыкальном театре нет рояля. Катастрофа!»

Оперная дива с мировым именем Любовь Казарновская была намерена отменить концерт в Петрозаводске – в Музыкальном театре, оказывается, нет рояля. Она в шоке от современного прочтения великих русских оперных произведений, довольна результатами проекта «Призрак оперы» (хоть и страшно ругалась с Димой Биланом) и говорит, что они с мужем – пара абсолютных музыкальных психов.

Начинается все с того, что человек продает душу

– Концерт действительно был под угрозой срыва?

– Да, это правда. И должна сказать, что трагедия нашей сегодняшней российской жизни состоит в том, что в Музыкальном театре нет на сцене рояля. Это катастрофа. Мне так обидно, что это моя Россия – страна, которая в XIX и начале XX века дала миру все самое лучшее, чем мы сегодня живем, чем питается весь мир. И вот такой кошмар… Организаторы гастролей добывали этот рояль, как полезное ископаемое. Мне так обидно, театр – великолепный, здесь могут идти совершенно фантастические постановки. Детям надо расти на хорошей музыке, они должны понимать, что такое культура. И отсутствие серьезного финансирования в этом театре, отсутствие рояля – для меня было, как гром среди ясного неба. Поэтому, если меня услышит руководство Карелии, я хочу сказать: в таком театре должен быть великолепный рояль и должно быть нормальное финансирование, потому что этот театр может быть украшением нашей российской культуры.

– Вы знаете, что в соседнем городке есть два великолепных органа?

– Да, мне говорили и это чудесно.

– А о том, что они никому не нужны и то и дело «ползут слухи» об их скорой продаже?

– Что я могу сказать… Есть роман Гете «Фауст» – начинается все с того, что человек продает душу, а потом уже все остальное. Продать театр, продать орган, продать свою культуру – это все звенья одной цепи. У меня нет никаких иллюзий на этот счет. И до тех пор, пока люди, которые в силах что-то изменить – то есть руководство страны – не услышат это, ничего не изменится. Мы недавно говорили с Колей Цискаридзе, так он считает, что точка невозврата уже пройдена. Я пока еще верю, что все можно исправить.

Татьяна Ларина — проститутка?!

– Вы говорите, что в каждой семье должно воспитываться чувство прекрасного. Может быть надо вернуть в школах обязательные абонементы на симфонические концерты, классические балеты?

– Надо вернуть. Я могу судить о западном опыте, потому что я работала и продолжаю очень много работать в Европе. Там семья, как минимум, раз в неделю, а, если что-то интересное, то и чаще, ходит с детьми на концерты. Есть специальные абонементы для всей семьи. И не зря такие величайшие музыканты, как Леонард Бернстайн, Герберт фон Караян делали специальные абонементы воспитания вкуса у детей. Это нужно. Дети – не трава. Надо воспитывать вкус, надо им подкладывать хорошие книги, давать слушать хорошую музыку. Они другие будут. Мы же теряем поколение, которому сегодня от 12 до 17 лет. Они воспитаны на негативе, на агрессии. Я не против эстрады, детей не надо ограничивать только классикой – надо давать спектр, но надо давать настоящее.

– В одном из интервью вы сказали: «Нашим надо деньги зарабатывать, поэтому к русской классике так и относятся – просто ноги о нас вытирают. Татьяна – проститутка, Евгений Онегин – наркотический хмырь, Ленский – клоун, Гремин – вообще сутенер в публичном доме». Это действительно так?

– Да. Вы можете найти в Интернете спектакль Зальцбургского фестиваля 2009 года. Татьяна в Греминском балу (великий бал в Санкт-Петербурге) – гулящая женщина в горностаевом палантине, мужчины – полковники и генералы КГБ, пьют водку. И Татьяна поочередно садится ко всем на колени, а когда подходит Онегин с Греминым и говорит: «Ужель, та самая Татьяна?», она заплетающимся языком с бокалом водки отвечает: «Я очень рада – встречались прежде с вами мы». Жуть. А какой Онегин в Амстердаме? Ну, это вообще, граждане… У меня от злости, аж руки зачесались, потому что на увертюре открывается занавес и все – Гремин, Татьяна, Ленский, Онегин – все возлежат на огромной кровати. А на великосветском петербуржском балу красноармейцы, архипелаг Гулаг, бомжи российские, пьяные мужики с синяками, какие-то уроды… Татьяна в сцене письма, почему-то, все время раздевается – то скинет халатик, то натянет на плечики. Я думала режиссер вообще ее разденет догола. Это страшно…

А «Руслан и Людмила» – последний опус Большого театра? Людмила с тайским массажем и с голыми девками, сидящая на коленях у Черномора и поющая песенку (арию), болтая ножками. Руслан, который как бы борется с головой, потом оказывается, что голова – это море трупов, которые смердят и он, зажимая нос от вони, бубнит: «Поле, поле, кто ж тебя усеял мертвыми костями». Люди в ужасе! Мы смеемся над тем, что для нас самое дорогое. Горько.

– Но это современное искусство, современная опера… Вы, вроде бы, человек, который легко идет на эксперименты.

– Я не голосую однозначно против современной режиссуры. Я участвовала в гениальных спектаклях современных режиссеров. Талантливое современное прочтение – почему нет? Но надо делать это здорово, смело и идти с композитором и с содержанием, а не так, что ты хоть Дон Жуана смотришь, хоть Евгения Онегина – все в каких-то робах, военных костюмах, спецовках, с автоматами… Все исковеркано.

Ругалась с Биланом

– Давайте поговорим о проекте «Призрак оперы». Выигрывает ли здесь зритель или исполнители? А, может, проигрывает опера – ведь говорили, мол, вот и опера уходит в попсу.

– Не надо так смотреть на этот проект. Если хотят слушать оперу от оперных певцов – это канал «Культура». Формат Первого канала совершенно другой: из уст популярных исполнителей слушатель будет воспринимать и Вреди, и Чайковского, и Пуччини. Мы показали, что наши эстрадные исполнители могут вырасти от земли до небес. Для меня было несколько открытий. Например, Дима Билан. Мы же с ним страшно ругались! «Как тебе не стыдно? – говорила я ему. – Ты можешь быть настоящим Биланом, который умеет петь, а можешь быть разгильдяем, который прыгает по сцене и удовлетворяет интерес 15-летних девчонок». Но когда он выходил на сцену – злой, но готовый, выполняя все до мельчайших деталей – тогда зал просто «взрывался». Сережа Лазарев тоже спорил с нами с пеной у рта. К концу проекта они сами увидели, как они изменились. Полина Гагарина – совершенно безголосая девочка, но работала ежедневно -и какой результат! Она невероятно выросла в исполнительском мастерстве. И вообще, вы помните, чтобы на Первом канале звучали фамилии Верди, Чайковский, чтобы мы их всерьез обсуждали?

– Ну, проект-то хороший, конечно.

– Вы знаете, когда мне показали рейтинги, что мы вторые после программы «Время» – я обалдела. И это не зря, ведь людей не обманешь, они считывают эту просветительскую сторону проекта, потому что потом был вал писем: «Вот мы послушали Киркорова, арию «Индийского гостя», а кто лучше всех пел эту арию, в чьем исполнении послушать?» Отвечаю: Козловский, Лемешев. И ведь покупают диски! И это случилось благодаря проекту! Если бы мы «выкатили» оперных певцов, две бабушки посмотрели бы пару минут и переключили канал.

– Ваша свекровь сказала о вас с супругом, что вы – пара абсолютных музыкальных психов. Это действительно так?

– Да. Мой муж вообще вырос в Венской опере. В 13 лет послушал великого Гейурова и заболел оперой. Его мама мне рассказывала, что всегда знала, где искать сына, если он задерживается после школы – в этих длиннющих очередях в Венскую оперу, которые он выстаивал ради «стоячего» билетика за 10 шиллингов. Так что эта бацилла попала в него рано, так же, как и в меня – и вот мы такие, зараженные, и встретились.

– У вас наверняка толпы поклонников – были ли среди них такие, которые заставляли бы вашего мужа ревновать?

– У нас с ним очень доверительные отношения. Он уже давно сказал мне одну фразу, за которую я ему очень благодарна: «Если даже я вижу вдруг в глазах у какого-то мужчины искру к тебе, я знаю, что ты не пустишься во все тяжкие. Между нами есть главное – мы друзья по жизни». Мы очень хорошо понимаем друг друга. И я совершенно твердо убеждена, что от добра добра не ищут.

«Хорошо выгляжу, потому что влюблена!»

– Любовь Юрьевна, вы великолепно выглядите, поделитесь вашими секретами красоты.

– Спасибо. Но у меня нет никаких секретов – я просто влюблена в то дело, которому я служу. Что касается моей физической формы… как сказала Майя Михайловна Плисецкая – жрать надо меньше! И быть всегда ответственным перед своей публикой, потому что часть твоего имиджа на сцене – это то, как ты выглядишь.

– Вы в Карелии бывали прежде?

– Я второй раз в Карелии, мне здесь очень нравится. Мне нравится все: природа, люди, какая-то невероятная чистота – чистота снега, чистота эмоций. Мне очень нравится этот театр, мне нравится отношение людей к своему театру, они понимают, какое сокровище у них в руках. Я им очень желаю, чтобы театр действительно расцветал.

– С кем бы вы хотели спеть дуэтом?

– С оперными певцами мне повезло: я пела и с Паваротти, и Доминго, и с Гейуровым – ничего лучше сейчас не вижу, поэтому моя мечта сбылась. Что касается другой музыки, то, к сожалению, я, видимо, некрофилка – мне очень хотелось бы спеть с Элвисом Пресли, просто была бы счастлива спеть с Луи Армстронгом, но… Из тех кто есть, восторгаюсь Барброй Страйзенд, Лайзой Минелли – это в каком-то смысле мои кумиры, достигшие в профессии величайших высот.

– Можно ли попасть к вам на прослушивание? У нас есть консерватория, может быть, кто-то из студентов-вокалистов, захотел бы выслушать ваши советы?

– Я в Москве провожу прослушивания. Мне пишут люди из разных уголков страны. Можно написать мне на сайт, я назову периоды, когда нахожусь в Москве, и если все сложится – пожалуйста. Я всегда с удовольствием уделяю время молодым, потому что считаю это действительно нужным. Таланту надо помогать, бездарности пробьются сами.

Анастасия Вайник