Защитники животных уже давно требуют от российских чиновников запрета так называемых контактных зоопарков, где посетители беспрепятственно могут трогать питомцев. Сегодня деятельность заведений подобного рода практически не регулируются законом, а четвероногие жители в них содержатся в жутких условиях.
Множество таких зоопарков, как правило, расположены в торговых центрах, при этом формально они приравниваются к музеям живой природы и подотчетны департаментам культуры. Однако, по сути, все контактные зоопарки в стране работают без какого-либо регламента. Подтверждение тому – рассказы двух бывших сотрудниц одного из таких заведений в Санкт-Петербурге.
Полина Пушкова и Аня Извекова проработали в контактном зоопарке чуть меньше года и сбежали оттуда из-за рабских условий как для питомцев, так и для персонала.
«Я просто пришла в «трогательный» зоопарк, спросила, можно ли к ним устроиться; никого не интересовал опыт работы с животными, – рассказывает Полина. – Всё неофициально: не требовали ни санитарной книжки, ни трудовой, они налоги даже не платили. Давали на лапу всяким санэпидемстанциям, налоговым проверкам – и довольно удачно: мы ни разу за время работы не увидели «людей в чёрном».
Условия, в которых жили «контактные» животные, по словам девушек, непригодны ни по официальным стандартам, ни по человеческим.
«Животных держали в страшной тесноте. Для страусов был узкий загон, а они же здоровые, им активность нужна. От недостатка места птицы становились агрессивными», – говорит Аня.
Согласно документам, животных вывозили каждую ночь в более просторные помещения, но на самом же деле они ночевали там же, в тесных вольерах. При этом уборка в зоопарке толком не проводилась.
Некоторых питомцев переводили в карантин, рассказывают бывшие сотрудницы. Это был подвал без окон рядом с туалетом, с желтой треснувшей лампочкой. На карантин отправлялись беременные и больные животные, про которых частенько забывали.
«Так, в карантине умерла овца – в собственных фекалиях и на грязном сене. Начальник, кажется, даже не знал до этого, что она у нас была», – вспоминает Аня.
Подопечные в контактном зоопарке, где работали девушки, часто менялись – просто появлялись и исчезали.
«Процедура получения новых питомцев проходила так: каждую неделю привозили животных, причем всегда неожиданно. Мы могли прийти однажды, а там коза в загоне стоит. И блеет. С какой-то фермы зверей брали, начальники не говорили конкретно, всегда расплывчато, пресекая любые вопросы. Учета животных, естественно, не было, а хозяева не сильно переживали: цыпленком больше, цыпленком меньше – плевать», – продолжает Аня.
Более того, новых животных, по ее словам, просто кидали к остальным, не разбирая вид, род, болезни, прививки. Медицинских карт, чипов и паспортов ни на одного из содержавшихся питомцев не было.
«Во время нашей работы в зоопарке находились два страуса, пять кур, один петух, кроликов штук пятнадцать, три обычных свинки и не счесть сколько морских – они умирали-плодились только так. Перепелки тоже постоянно умирали», – рассказывают девушки.
Контактный зоопарк не только брал новых животных, но и давал своих в аренду, добавляет Аня: «Например, был у нас енот, его мужик забирал по Московской ходить, потом нам сдавал».
«Страшно было, я каждый день плакала, но это только первый месяц, – признается Полина. – Потом, как и животные, привыкаешь. Первое, с чем я столкнулась, – искренняя уверенность в действиях начальников, они считали что все ок. Когда у кролика был запор и я спросила у старших, что делать, они сказали только: «Google в помощь». Это стало нашим девизом на всё время работы».
Между тем в зоопарке числился ветеринар, который, однако, приходил всего несколько раз за год, и то «для галочки». Если животные все же попадали к врачу, то редко оттуда возвращались. Так, например, девушки самостоятельно выхаживали белку со сломанной лапой, которую через какое-то время забрали к ветеринару: «Через пару дней врач позвонила и сказала, что белочка умерла. От перелома лапки».
Иногда управляющие зоопарка поступали с питомцами более радикально.
«Помню, день такой загруженный был, я одна на весь зоопарк, вечером смотрю: бегает перепелка, а у нее что-то торчит из заднего прохода. Приехал зоолог, посмотрел – оказалось, птичке выдавили кишки. Я спросила у директора: «Что теперь делать?» А он так отстраненно, листая что-то в телефоне: «Да ничего, шею сверну, и всё». Так и сделал», – говорит Аня.
Экономило руководство и на препаратах, рассказывает Аня:
«Произошла у нас эпидемия блох у морских свинок. Начальство закупилось самым дешевым спреем за 200 рублей. Опрыскивать сказали всех свинок. У новорожденных малышей шерстки еще нет, а кожа нежная. Так этот чертов спрей сжег заживо кожу деткам-свинкам. Они визжали, судороги были, извивались… Тогда погибли почти все малыши. Трупы, какашки, опилки – всё собиралось в одно ведро и ставилось в подсобку два на два метра. Места, кроме этой подсобки, для наших личных нужд не было. Мы там обедали».
Что касается питания животных, то корм для них покупали в гипермаркете, но в очень ограниченном количестве. Питомцев также подкармливали посетители – за отдельную плату в зоопарке продавалась свежая капуста.
«Мы уже потом узнали, что каждому животному можно не больше определенного количества этого овощного полдника, поэтому многие у нас умирали от воспалений желудка и кишечника», – делится Полина.
Некоторых «везунчиков» отдавали соседям по «дому». Например, крыс скармливали змеям.
«Мексиканская змея ничего не ела три дня, и начальник втолкнул маленького грызуна в клетку к змее. Крыса пятится, семенит – и змея достать ее не может. Директор видит это, бьет крысу о кафельный пол – и назад в клетку. У этого человека двое детей», – вспоминает одна из девушек.
Масла в огонь подливали и посетители контактного зоопарка:
«У нас постоянно были ссоры с детьми и их родителями. Некоторые юные посетители дергали ежей за иголки, мамы меняли памперсы детям прямо в зале и швыряли их в ответ на замечания в сотрудников: «Вы не мать, вы не понимаете!» Там комната матери и ребенка была в пяти метрах от зоопарка. Черепах поднимали из корыта, они самые беззащитные ведь, и били панцирями друг о друга. Дети трех-шести лет. Был случай, когда приходила семья, ну гопники. Я думала, что всё – взорвусь. Они оказались адекватнейшими. Спрашивали, как кого зовут, всех гладили, интересовались. Мы защищали не людей от животных, а животных от людей».
Как рабы в зоопарке, однако, содержались не только питомцы, но и сотрудники, утверждают Полина и Аня:
«Медстраховки не имели. Мы все были покусаны, изрезаны, в синяках. Была аптечка – и всё. Ходили, как мумии, – перемотанные бинтами».
Правила пожарной безопасности в заведении тоже не соблюдались: огнетушителя не было, пожарный выход заставлен клеткой с белкой. Зато имелся конкретный план действий для общения с любопытными посетителями.
«Лгали насчет всего: что животные привиты, здоровы, официально устроены, документы на руках, что у нас ветеринарное образование. Махали ручками и улыбались. Однажды кролики набросились на своего собрата, не поделили они что-то. Этот черный кроль умер, но хозяева запретили нам выносить его из домика. Так и пролежал труп грызуна целый день, дети подходят спрашивают: «Почему кролик не бегает?» А ты глотаешь слезы и радостно так: «Ты чего, просто кролик устал и прилёг отдохнуть», – вспоминает Аня.
Девушка уволилась из контактного зоопарка спустя восемь месяцев. Последней каплей для нее стала очередная выходка начальства:
«В зоопарке жили три вьетнамские свинки. Им надо было обрезать копыта, но все забили, мы сделать этого не могли – там нужна мужская сила. Отросли копыта так, что хрюшки уже ходить не могли. Приехали два директора. Они давай резать когти, а свинки этого не любят, им вкололи какое-то успокоительное. Одной свинке перекололи. Розочка ее звали. В итоге у нее отказали задние лапы. Она лежала три месяца с отказавшими задними лапами. Прихожу на смену и вижу: стоит директор со своими друзьями, они хохочут и снимают на телефон, как соседи Розочки подначивают и кусают ее. Я не вынесла, написала заявление на увольнение по собственному желанию. Выгнали меня в тот же день, зарплату перевели через месяц».
Опыт работы в подобном заведении заставил девушек по-другому взглянуть на «семейные» контактные зоопарки с «милыми зверюшками».
«Для нас рабство – это отношение к животным как к товару. Купил ты чайник, сломался – выбросил. Когда к животному относятся как к бездушной вещи, которая не имеет ни прав, ни чувств, ни голоса, его можно эксплуатировать 24 часа в сутки. Нас поражает, что раз животные не могут говорить на человеческом языке, значит, они никто», – резюмирует Аня.
