Даниил Гвоздев: «Чумазую девушку из танка видеть не хочу»

Председатель Карельской общественной организации ветеранов боевых действий «Союз-V» Даниил Гвоздев мечтал быть художником, 12 месяцев воевал в Чечне, а после стал бизнесменом. Сейчас Даниил Гвоздев пишет иконы и мечтает этому занятию посвящать больше времени. А еще общественник мечтает открыть свой ресторан. Даниил Гвоздев рассказал нам, все ли на войне герои, чем закончилась его игра в казино и почему перевозит в Финляндию только жену и детей.

Первый билет. Какая новость вас потрясла в последнее время?

— «Закон Димы Яковлева». Я как раз в это время находился в Финляндии, мы разговаривали с друзьями об этом. В Финляндии детям дозволено все, в любом кафе они бегают, переворачивают стулья, и никто не делает замечания. Это радует. Конечно, надо в какой-то момент детей останавливать, но это должны делать родители. Останавливать ребенка в его веселье – это неправильно. Это же детство! Когда используются дети в какой-то холодной войне между государствами — это не совсем правильно.

Второй билет. Совершали ли вы бездумную покупку, о которой потом пожалели?

— Наверное, нет. Я как-то все планирую. Пытаюсь на несколько ходов вперед все просчитать. К шопингу отношусь спокойно. Надо купить – иду покупаю. Одежду я сам выбираю. Мне трудно что-то советовать, у меня тяжелый характер.

Третий билет. Есть ли у вас любимые игры?

— Я совершенно не азартен. Занимаюсь ежедневно вольной борьбой с 14 лет. Любил в «дурака» играть, спокойно в него проигрывал. Пробовал играть в казино, совершенно было неинтересно. Я с такой жадностью ставил куда-то там, покупал эти фишки. Если вернуться к глупым покупкам, то это, наверное, эти фишки. Но я даже не доиграл, отдал оставшиеся фишки товарищу и ушел.

-А хобби есть?

— Я рисую. Вообще, у меня специальность первая — художник-оформитель первого разряда, и дипломную сдавал по теме «Карельская роспись». В армии это помогло. Рисовал дембельские альбомы, стенгазету оформлял в первые два месяца, когда служил еще под Питером. Я мечтал и сейчас мечтаю научиться писать иконы. Несколько я уже написал, чему-то научился, но еще предстоит много практики. Для этого необходимы время и спокойствие. Сейчас я занят бизнесом. Но то, чем я хотел бы заниматься, это писать иконы. Но пока не получается. Я сейчас занят тем, чтобы получить материальные блага. У меня всегда была мечта открыть свой ресторан. Я с 11 лет работал  учеником повара, был такой ресторан «Погребок» на Октябрьском проспекте.

-От мечты открыть ресторан вы до сих пор не отказались?

— У меня есть банкетный зал. Он приносит мне материальный достаток.  Но то видение ресторана, которое есть у меня, без больших средств не сделать. Я хочу, чтобы это было, как будто ты пишешь картину: ты ее написал, ты видишь, что это красиво, тебе самому приятно. Чтобы в нашем государстве заработать деньги на ресторан, надо поступиться какими-то моральными принципами. А мне этого совсем не хочется.

Четвертый билет. Как вы думаете, должны ли девушки служить в армии?

— Если хотят, пусть служат. Но должны быть отдельные войска, батальоны. Я бы не хотел видеть девушку, которая подтаскивает снаряд к артиллерийской пушке или вылезает чумазая из танка.

-Какие вообще качества цените в женщинах?

— Она не должна быть эмоциональной. Когда у женщин много эмоций — это минус. Она должна смирять свои эмоции. Неэмоциональная и терпеливая. И самым главным для женщины должна быть ее семья. Я считаю, что женщина достигла всего тогда, когда у нее крепкая семья. Если она умела это совместить еще и с интересной работой, это вдвойне хорошо. Та женщина, которая рядом со мной, я ей полностью доверяю. Это самое главное. Может быть, та любовь, которая была, поутихла, может, в какие-то моменты я к ней не совсем правильно отношусь. Но в любом случае, люди, о которых я думаю в первую очередь, это она и дети. Всеми горестями и радостями я делюсь с ней.

— Как воспитываете детей? Что запрещаете?

— Мой минус, что я пытаюсь все время создать какую-то дисциплину, режим. Утром встал, почистил зубы, заправил кровать, сделал зарядку, пошел помог маме накрыть на стол. Женщина по моим планам должна вставать раньше мужчины, печь хлеб, кормить всю семью, дети должны помогать ей. В субботу — уборка, подъем в 9 утра.  Хотя в глубине души понимаю: да какая ерунда, это же дети, пусть поспят. А другой стороны,  кто же мир будет спасать, если они спать будут. Важно, чтобы дети понимали, что есть какие-то обязательные вещи в жизни, которые необходимо делать.

— Вообще армия, участие в военных действиях как-то повлияли на вас?

— Сейчас думаю, что да. Однажды на большом совещании, один заместитель одного главы сказал: «Давайте мы все вместе договоримся, что этот товарищ нам совсем не товарищ, и будем думать, как снять с пробега его». Меня это удивило. И я подумал: если такой образ мышления у этих людей, то я с ними вместе находиться не хочу. Я понимаю, что это какая-то война. Если на войне — понятно, где враг, на войне видно. А здесь грязная, нечестная борьба, которая применяется в мирное время.

-Подвиги на настоящей войне были?

— Я  недавно был представлен к ордену Мужества. Откуда я знаю, подвиги это или нет. Мне лично не было страшно, думаю, в силу юного возраста. Совершенно не задумывались, что будет с нами, с нашими родителями. Те, кто был постарше, они волновались. У офицеров был страх. Помню слова офицера, который перед боем сказал: «Ребята, а давайте не будем! Давайте, развернемся и уйдем, потому что мне квартиру недавно выдали, у меня ребенок будет». Ситуация была такая, что не понятно, кто победит. Мы развернулись и ушли. Тогда посчитали его трусом, а сейчас я думаю, что он в реальной ситуации повел себя реально и спас какие-то жизни.

-Бывали в современном Грозном?

— Мой  друг очень хотел поехать. Хотел станцевать «Яблочко» на площади Минутка. Но как-то не воплотил пока мечту.

-После участия в войне многие приходят к вере в Бога? Вы верующий?

— К вере я пришел после судимости, судили  за хранение и передачу боеприпасов. Первые два года я верил во все. Например, я хочу позвонить какому-то человеку, начинаю набирать номер, а мне говорят:  «Абонент не доступен». И у меня сразу в голове вопросы^ «А может, это провидение? Может, я не должен ему звонить? Нет,  не буду звонить, когда придет необходимость, он сам мне позвонит». Потом я понял, что вера, она в делах. Чтобы жизнь здесь продолжалась, чтобы моих детей окружала не какая-то толпа беснующихся людей, нужно во что-то верить и чего-то бояться. Хочется, чтобы все добрее стали, получше и попроще.

Пятый билет. Не устали добиваться социальной справедливости в России?

— Периодически я устаю, хочется закрыть организацию. И что же получается — я сдался что ли? В материальном плане мне на жизнь хватает. И сейчас больше хотел бы заняться общественной работой и написанием икон. Думаю, во всем должны быть терпение и планирование. Нам, как общественной организации, приходится постоянно подгонять. Когда ты подгоняешь, ты надоедаешь людям, но ничего страшного. Многие смеются над общественниками, но пусть они попробуют,  поработают. Хвастаясь, могу сказать, что определенных успехов мы достигли. Так, в 2000 году у нас одними из первых в России был принят закон о социальных гарантиях и компенсациях тем, кто воевал в Чечне. Мы этот закон очень долго пробивали, доходило до слез в парламенте.

Мысли об эмиграции не возникало?

— У меня дети и жена получили уже карточки, весной они должны выехать в Финляндию на ПМЖ. У меня было такое желание как-то, но здесь у меня еще есть незаконченные дела. Я мечтаю, что мои дети получат образование в Европе и применят свои знания уже здесь, в России.

После экзамена сразу наших гостей мы не отпускаем. И предлагаем сыграть в веселую игру «Ассоциации» — на произнесенное слово политик отвечает первое, что придет на ум. На несколько предложенных слов у Даниила Гвоздева одна ассоциация — «ужасно». В частности,  на слово «гламур». А Жерар Депардье ассоциируется у общественника почему-то с «динозавром».

Беседовала Надежда Меккиева