Подельник экс-члена правительства Карелии наговорил в суде еще на две «уголовки»
В Петрозаводском суде допросили одного из фигурантов резонансного дела о взятках в правительстве Карелии, сообщает «Руна». Этим фигурантом стал бывший директор республиканского Фонда госимущества Григорий Шадрин. На основе в том числе его показаний в январе этого года на 5 лет строгого режима был осужден экс-председатель Госкомимущества Карелии Денис Косарев, которого обвинили в получении взяток на общую сумму 2,6 млн рублей.
Издание уже не раз писало, что Косарев весьма странно повел себя на стадии следствия в 2017 году – сперва все отрицал, но после месяца в СИЗО без каких-либо прямых улик и лишь на основании слов предполагаемого посредника Григория Шадрина признал себя виновным, а затем фактически вместе с Шадриными изменил свои показания и указал, что все преступления совершили с участием бывшего первого заместителя Сергея Максимова. Эта история давно бы уже забылась, если бы Максимов упорно не отрицал, что получал какие-либо взятки и участвовал в преступлениях, в которых признались Косарев и Шадрин.
Последние, по всей видимости, рассчитывали на досудебное соглашение и условный срок в обмен на признание вины и требовавшиеся от них показания. Надо сказать, что Шадрин действительно получил условное наказание в июне 2018 года, а «условка» Косарева после резонанса в карельских и федеральных СМИ была заменена в январе 2019 года реальным сроком в колонии.
Однако с Максимовым следователи не смогли справиться «по-быстрому», из-за чего процесс над бывшим первым замглавы Госкомимущества тянется с октября 2018 года уже десятый месяц. И чем дальше идет этот суд, где адвокаты по несколько часов допрашивают свидетелей, тем больше защита находит подтверждений тому, что уголовные дела против бывших чинов Госкомимущества основаны на показаниях, в которых они вначале отрицали факт своего участия и участия Сергея Максимова в инкриминированных преступлениях, а потом заговорили по-другому, лишь бы побыстрее выскочить из жерновов следствия.
Займы, аренда, ремонт и премия
Надо все же отметить, что, по мнению защиты Сергея Максимова, и бывший глава Госкоимущества Денис Косарев, и его протеже – экс-директор Фонда госимущества Григорий Шадрин отнюдь не были белыми овечками. В ходе допросов в суде было установлено, что они проворачивали сомнительные дела (об этом еще пойдет речь ниже), но, тем не менее, не совершали того, за что получили судимости.
Напомним, что в вину Денису Косареву, а следом за ним и Максимову вменяют 6 эпизодов получения взяток в 2013—2016 годах на сумму в 2,6 млн рублей. Три эпизода – это согласование и выдача займов в Фонде госимущества Карелии, еще два эпизода – по сдаче в аренду и продаже недвижимости прекративших свою работу ГУПов, а последний эпизод – по заключению контракта на ремонт деревянного здания на проспекте Ленина, 22-а напротив гостиницы «Северная». Кроме того, чиновники якобы присвоили часть премии Григория Шадрина в размере 40 тысяч рублей, после того как в 2016 году он перешел с работы в Фонде госимущества на должность начальника казенного учреждения «Управление земельных ресурсов Карелии».
Григорий Шадрин, в свою очередь, обвинялся в том, что был посредником при взятках Косареву и Максимову за выдачу 5-миллионных займов в Фонде госимущества петрозаводским бизнесменам Степану Морозову и Герасиму Геворгяну. Кроме того, в вину Шадрину вменялось то, что он сам якобы дал взятку в размере 200 тысяч за получение 2-миллионного займа на строительство дома (дело по взятке против Шадрина прекратили после того, как он дал показания на Косарева с Максимовым). Что интересно, действия Шадрина по передаче Косареву 40 тысяч премии следствие вообще никак не квалифицировало, словно забыло про это. Также следователи не заметили и странностей со строительством дома на 2-миллионный заем – Шадрин перевел эти деньги в евро и положил на свой депозитный счет в ВТБ, сняв их значительно позже – через 9 месяцев. В суде на допросе по делу Сергея Максимова он признался, что на строительство дома пустил другие деньги.
Посредник без посредничества
О подробностях эпизодов, в которых, по версии следствия, Шадрин был посредником, его допрашивали в течение четырех судебных заседаний – с 12 по 20 августа. То, что рассказал словоохотливый экс-директор фонда Госимущества, вызвало настоящее удивление защиты Сергея Максимова. Потому что Шадрин дал показания вразрез с тем, за что его осудили в июне 2018 года после заключения досудебного соглашения со следствием и в чем он тогда признавал себя виновным.
Так, в досудебном соглашении Шадрин утверждал, что был посредником во взятках Косареву и Максимову от предпринимателей Морозова и Геворгяна за выдачу двух 5-миллионных займов и якобы получил за свои услуги в кабинете Сергея Максимова «благодарность от друзей» в виде свертка А4 с 30 тысячами рублей. Забрав его, Шадрин на лестнице здания Госкоимущества Карелии якобы пересчитал деньги, положил их снова в сверток и выкинул его в урну на улице, потому что ему было «противно все происходящее».
Однако во время допроса в суде в качестве свидетеля по делу Сергея Максимова Шадрин кардинально изменил свои показания. Он заявил, что узнал от Косарева о том, что получит «вознаграждение» только после того, как был перечислен заем бизнесмену Степану Морозову. А это значит, что до выдачи займов Шадрин фактически не вступал ни в какой преступный сговор ни с Косаревым, ни с Максимовым. Кроме этого, Шадрин в суде показал, что получил 30 тысяч рублей не за посредничество, а просто за выдачу денег Морозову и Геворгяну после соответствующей просьбы со стороны Косарева. Про свое посредничество в этой истории экс-директор Фонда госимущества фактически не сказал ни слова. По мнению защиты Сергея Максимова, это обстоятельство перечеркивает досудебное соглашение и ранее вынесенный приговор Шадрину. Адвокаты вообще уверены, что все слова о взятках в этом деле – это оговор со стороны Шадрина и Косарева, которые хотели смягчить свое наказание. Возможно, в расчете на то, что следствие не станет раскапывать их настояющую подноготную, о которой Шадрин несколько раз проговорился во время допроса в суде, указывая, что они с Косаревым неоднократно передавали друг другу деньги.
-Будучи осужденным за посредничество, Шадрин в своих показаниях в нашем процессе это фактически не признает, — говорит адвокат Анатолий Шведченко. — У нас он дает показания, противоречащие его досудебному соглашению и приговору! Он не подтверждает сговор с Косаревым и Максимовым: «В сговор не вступал, ничего не знаю». Это важный юридический аспект. Очевидно же, что органы следствия оформили ему «досудебку» и сделали это уже через год после возбуждения уголовного дела, когда все было якобы «установлено» и когда эта «досудебка» следствию на самом деле не требовалась. Обращает на себя внимание и то, что Шадрина в СИЗО не сажали, обыски у него не проводили, имущество не арестовывали, счета не проверяли – в отличие от остальных участников дела, которых оформили по полной программе, включая СИЗО. Явно, что такое отношение к Шадрину – один из мотивов с его стороны для оговора Сергея Максимова.
Вместо содействия препоны
Больше того, в своих недавних показаниях в суде экс-директор Фонда госимущества в основном упоминал только Дениса Косарева. Шадрин ритуально повторял то, что запомнил из фабулы обвинения, – что содействовал в получении взяток Косареву и Максимову, однако дальше в его рассказе оказывалось, что он получал указания только от Косарева, встречался с ним и созванивался для согласования деталей. После же публикаций СМИ в апреле 2017 году о хищениях в Фонде госимущества, он опять же встречался только с Косаревым для обсуждения возникшей проблемы. Максимов появляется в судебных показаниях Шадрина только в самом конце, когда речь идет о том, что предприниматели Геворгян и Морозов перестали вносить платежи по выданным займам и нужно было с ними что-то делать.
Дальше в показания Григория Шадрина пошли другие нестыковки. Если Косарев и Максимов сговорились брать взятки за выдачу займов бизнесменам, а Шадрин согласился быть их посредником, то непонятно, почему директор Фонда госимущества заартачился и стал требовать жестких условий договора: повышения ставки по кредитам для Геворгяна и Морозова с 10 до 12,5%, неустойку в размере 36% годовых, а также предоставления залога в виде движимого и недвижимого имущества, хотя можно было удовлетвориться поручительствами, которые тоже были представлены. Более того, когда бизнесмены перестали платить по займам, Шадрин написал на бизнесменов заявление в МВД, подал иски в арбитражный суд и стал через приставов арестовывать залоговую собственность. Наконец, Шадрин упомянул, что Косареву не нравились его действия, но он все равно гнул свою линию в отношении должников. Согласитесь, не слишком типичное поведение для подельника, который помогал брать взятки с бизнесменов, якобы подысканных специально для этого Косаревым и Максимовым.
Кстати, здесь в показания Григория Шадрина проскользнула еще одна любопытная деталь. Оказалось, что Косарев говорил ему в 2015 году, что один из двух предпринимателей – руководитель строительной фирмы Герасим Геворгян – помогает спасать находящееся на грани банкротства ООО «Карелмостстрой», фактически государственное предприятие, учредителем которого было Госкомимущество — решение о его спасении, мол, приняли на уровне правительства Карелии.
Адвокаты Сергея Максимова навели справки и смогли узнать, что Геворгяну в то время была нужна площадка под асфальтовый завод, «Карелмострой» предоставил ее и тут же получил от Геворгяна арендную плату сразу за 5 лет вперед, которую «Карелмострой» пустил на погашение своих долгов. Как считают адвокаты Максимова, в качестве оплаты аренды Геворгян как раз и использовал средства, полученные от Фонда госимущества в качестве займа. Эти обстоятельства показывают, что бизнесмена никто специально для взяток не подыскивал и никакого «решалова» в Госкомимуществе о выдаче ему займа не было.
Работа без зарплаты и подношения в машине
Но вернемся еще раз к моменту, когда «посредник» Шадрин противится выдавать займы по минимальной ставке, а потом начинает прессовать должников, как это делают в обычной практике, но не в случае коррупционных договоренностей. То, что такие договоренности в этом деле вряд ли имели место, косвенно может свидетельствовать и история отношений Косарева с Шадриным, о которой экс-директор Фонда госимущества рассказал в суде. Их давнее знакомство показывает, что Шадрин всегда выполнял просьбы Косарева, не протестовал и тем более не вставлял палки в колеса, если речь шла о каких-то махинациях.
По словам Шадрина, Денис Косарев заметил его как юриста в одном из судебных процессов еще в 2008 году, между ними завязалось знакомство, и позднее, когда Косарев в 2012 году возглавил Госкомимущество Карелии, на следующий год он пригласил на работу и Шадрина. Правда, не сразу на роль директора Фонда госимущества, а вначале в качестве ликвидатора ГУП «Проектно-сметное бюро Республики Карелия», которое занималось к этому времени только сдачей помещений в аренду и влачило плачевное существование.
На этой должности, как оказалось, Шадрин трудился по совместительству, из-за убыточности ПСБ работал в нем фактически бесплатно и лишь в 2015 году смог выбить через судебный приказ зарплату – 200 тысяч рублей. Однако вместо того чтобы получить свои деньги, Шадрин отдал их по требованию Косарева третьему лицу. При этом у Шадрина, как он заявил в суде на вопросы адвокатов Максимова, никаких сомнений в своих действиях не возникло. Он в этот момент уже находился на испытательном сроке в качестве директора Фонда госимущества и считал, что должен исполнить пожелание своего покровителя. К тому же по итогам удачно завершенного для Фонда госимущества 2014 года он получил солидную премию – около 600 тысяч рублей. «Я, наверное, думал на перспективу. Я надеялся на это, хотел себя зарекомендовать», — признался в суде бывший директор ФГИ.
О тесных взаимоотношениях между Косаревым с Шадриным говорит еще один эпизод, всплывший в суде. Когда Шадрин возглавлял Фонд госимущества, то находившуюся в его ведении государственную недвижимость обслуживали частные управляющие компании, которыми руководили, как ни странно, или люди Шадрина, или люди Косарева. Это обслуживание, как установила после увольнения Косарева и Шадрина проверка нового руководства, производилось по завышенным тарифам.
Только за 2016 год управляющие компании получили таким образом за свою работу из бюджета Карелии 16 млн рублей, говорится в пресс-релизе на сайте правительства (https://old.gov.karelia.ru/gov/News/2017/04/0420_09.html). Кое-что из этих денег, судя по показаниям Шадрина, перепадало и им с Косаревым: директор фонда садился в автомобиль к своему начальнику у здания Госкомимущества на улице Герцена и передавал ему некие суммы. Какие именно, Шадрин сказать не смог, сославшись на забывчивость: «Все это происходило в машине, как правило, у него [Косарева]. Было так: отъехали в сторонку. В бардачок или куда-нибудь под сиденье положил [деньги] и пошел дальше».
Бартер со следствием?
И случай, когда Шадрин «подарил» Косареву 200 тысяч, и передача денег за переплату управляющим компаниям, хорошо иллюстрируют то, что Шадрин и его начальник прекрасно умели договариваться между собой и без лишнего шума «решать» самые разнообразные проблемы во имя личных интересов.
Это еще раз подчеркивает странность того, что Шадрин вопреки имевшейся, по версии следствия, договоренности «займы в обмен за взятки с бизнесменов» вначале не хотел давать кредиты Геворгяну и Морозову по минимальной ставке, а потом начал жестко взыскивать задолженности. То, что Шадрин повел себя подобным образом, по мнению адвокатов Сергея Максимова, еще раз показывает, что никаких договоренностей на самом деле не было, иначе бы Шадрин, демонстрировал бы более лояльное поведение.
Кстати, про оба этих эпизода – и про 200 тысяч, и про передачу денег за завышенные тарифы – давно знают правоохранители: об этом Шадрин говорил в показаниях еще на стадии следствия. Однако следователи никак все это не оценили и не квалифицировали, несмотря на явные признаки уголовного преступления. А такие вещи, как известно, за просто так не делаются – только в обмен на нужные признания и показания.
