Родители через 16 лет нашли сына-инвалида, от которого отказались в роддоме
В одном из московских интернатов произошел почти уникальный случай — 16-летнего мальчика с букетом тяжелейших диагнозов забрали в семью. Причем не в приемную, а в родную.
При рождении Артему (это и другие имена изменены) диагностировали ДЦП в тяжелой форме, гидроцефалию и эпилепсию. На 5-м месяце беременности у его мамы — Татьяны В. обнаружили гестоз, это патология беременности, когда происходит как бы отторжение плода организмом матери. При этом ребенок сильно страдает — начинается внутриутробная гипоксия (нехватка кислорода) и задержка роста.
Спасая Татьяну, врачи извлекли ребенка на 6-м месяце, он был совсем крошечным — 900 г, и не дышал. Гипоксия и кровоизлияние в мозг IV степени при рождении привели к тяжким необратимым нарушениям. Врачи объяснили молодой маме, что мальчик не выживет.
Они объясняли, что мне ежедневно придется откачивать из его головы 40 мл крови из-за гидроцефалии, чтобы голова не росла... — тихо продолжает она. — Заведующая там такая строгая была, она мне говорила: «Я не разрешаю вам его забирать, вы слышите?» Они меня убедили, и я написала отказ... — рассказывает женщина корреспонденту Московского комсомольца.
Через полтора года Таня и ее муж Сергей не выдержали и решили разузнать о судьбе сына. Они принялись обзванивать детские больницы, интернаты для детей-инвалидов. Мальчик нашелся в одном из московских домов ребенка, но родителей туда не пустили.
— И тоже постоянно повторяли, что практически нет надежды на то, что он выживет с такими диагнозами... И мы уехали, так и не увидев Артема... Все эти последующие 15 лет у меня лежал камень на душе, я не могла не думать о нем. Но больше всего меня охватывал ужас и мурашки по коже, когда по телевизору показывали сюжеты про детские дома: я боялась увидеть следующий кадр, вдруг покажут моего сына, что он жив и он там есть. Время от времени я говорила Сереже: давай его попробуем найти. Но муж оберегал меня от этой темы, пресекал все разговоры.
Когда Татьяна и Сергей узнали, что ждут второго ребенка, молодая женщина испугалась, не повторится ли прежний диагноз. Действительно, и на этот раз врачи диагностировали гестоз. Дочка Виктория родилась семимесячной, у нее тоже произошло кровоизлияние в мозг, но I (легкой) степени, из-за этого она прихрамывает на одну ногу, у нее легкая форма ДЦП. Сейчас девочке 13 лет, и у нее просто немножко необычная походка.
А 12 февраля 2019 года Татьяна получила уведомление... об уплате алиментов на ее сына. Как супругам потом объяснили, вышел закон, что с матерей, отказавшихся от ребенка в роддоме (если его никто не усыновил), будут взыскиваться алименты, которые пойдут на счет ребенка. Так Татьяна и Сергей узнали, что их сын жив.
Сначала Сергей сам поехал в Центр содействия семейному воспитанию, в котором находился Артем, а жена с дочкой ждали его звонка оттуда.
Я-то знала, что за эти годы чуда не произошло. После того как он увидел Артема, он позвонил мне и начал рассказывать: «За ним там очень хорошо ухаживают, какие же они молодцы, эти девочки-волонтеры...» — и все, на этой фразе он заплакал и бросил трубку. Хотя он никогда в жизни раньше не плакал.
Супруги сначала стали ездить к сыну, учились ухаживать за ним, правильно обращаться с мальчиком-инвалидом. На протяжении 5 месяцев навещали сына несколько раз в неделю, а потом решили, что пора забирать его домой.
Прошло всего два месяца, как мы его забрали, но уже не сравнить с первыми днями. Я, сказать честно, ожидала, что будет тяжелее! Но все страхи рассеялись. Мы живем так, и у нас все прекрасно!
Сейчас родители учатся понимать своего сына. В медзаключении говорится, что он «доступен эмоциональному контакту», но из-за глубокой умственной отсталости Артем не говорит и мало что понимает. Но Татьяна и Сергей стараются жить обычной жизнью. Мальчик обеспечен всеми современными приспособлениями для ухода за инвалидами: спецкровать, спецматрас с защитой от пролежней, переноска, с помощью которой его можно перемещать из коляски в кровать и купать в ванной. Для друзей семья часто устраивает барбекю на свежем воздухе, Артем на коляске тут же, рядом со всеми. Если собираются в торговый центр — кладут в машину коляску, пуфик для сына и едут все вместе.
Не надо его жалеть, — говорит отец. — Мы живем так, как будто он обычный ребенок.
