«Телевизор включенным оставляю, чтобы крысы боялись». Петрозаводчанка живет в жутких условиях
Пенсионерка в Петрозаводске выживает в расселенном аварийном доме — с крысами, голубями, без воды и отопления. Ее историю журналисту «Столицы на Онего» рассказала ее дочь Евгения. Она сообщила, что ее мама-пенсионерка одна живет в 8-квартирном расселенном аварийном доме в Соломенном. Жить там очень страшно, а другое жилье всё не предлагают.
— Здесь у нас одеяло висит — для тепла, чтобы не уходило, зимой-то вообще два вешаю — для большей надежности, — поясняет хозяйка и, придерживая одеяло, освобождает вход в квартиру на первом этаже.
Узкий коридор, пол которого плотно устелен паласами и уходит куда-то вниз, обувь, аккуратно расставленная на полке, рядом — ведро с дровами-колобашками. А еще прохудившаяся печь, которая под потолком закрыта куском изоляционного материала.
— Это чтобы тепло наверх не шло и крысы не бегали, — поясняет женщина. — У меня здесь еще палка есть, я ею стучу иногда, чтобы их (крыс) отпугнуть.
— Ма-а-ма, кошка у тебя там, что ли, прошмыгнула? — спрашивает дочь из кухни.
— Да нет, крыса, наверное, кошка спряталась, — спокойно отвечает хозяйка, показывая фотографию на стене в рамке из морских ракушек и крест с распятым Христом.
Квартира не только холодная, но еще и без воды. Вся мебель стоит на кухне так, словно собранный пазл: ни сантиметра мимо. На стене висят часы, а под ними — тарелка с изображением Иисуса и написанной на ней заповедью о том, что надо любить ближнего своего…
— Вам не страшно здесь жить одной?
— Ну как не страшно?.. Страшно, конечно. Я уже крючок на входную дверь (которая не открывается теперь) повесила, чтобы бомжи не зашли ночью да костер не развели, не дай бог. Сейчас мародеров да пьяниц меньше стало. Одни уже всё отсюда растащили, теперь редко появляются, а алкоголики тоже перестали ходить: тут женщина померла, которая водкой торговала, — вот и забыли сюда дорогу. Здесь мои соседи теперь только крысы, голуби да бездомные кошки… В 2019-м в квартиру напротив цыгане заехали — семья из девяти человек. Мне не так страшно было. Они окна там вставили, как-то зиму прожили, а потом замерзли да и съехали куда-то. Теперь я совсем одна. Перед сном обойду всё, перекрещу — да и спать. Телевизор, правда, всегда включенным оставляю, чтобы крысы боялись, а свет полностью гашу, чтобы внимание не привлекать.
Женщину зовут Любовь Николаевна, ей 64 года, живет в этом доме с 1983-го. А сам дом 1960 года постройки. Здесь раньше ее свекровь жила. Квартира двухкомнатная, 37 квадратных метров, но это без коридора и туалета, раньше только жилую площадь считали. В общем, ДВП — дрова, вода, помои. Туалет — дырка!
— Этот дом еще 10 лет назад, в 2012 году, был признан аварийным. В апреле 2019-го комиссия приехала, соседям из другого дома сказала не выходить: мол, сейчас наш дом сносить будут. А они говорят: так там же люди еще живут! Чуть с нами не снесли (улыбается и машет рукой Любовь Николаевна). Потом обещали к осени расселить. И в сентябре всем почти жилье дали.
Здесь в доме всего 8 квартир — три муниципальные, остальные приватизированные. В пятой женщина прописана, но она здесь никогда не жила, только сдавала, сейчас вот дверь закрыта, она не приходит. Там всё разбито, окон нет, стен тоже. Во второй семь человек были прописаны, пьяницы, их сюда в свое время «черные риелторы» привезли, когда квартиры у них отбирали.
Всем, кто собственник был, деньги раздали, и они выехали. Оставались только три квартиры по социальному найму — две по суду расселили: в одной проживала малоимущая, во второй — мать-одиночка. Они переехали в новостройку.
— Но у них хорошо было — квадратуры больше: трехкомнатные квартиры, а у нас-то маленькая — 37 «квадратов». Нам по закону меньше дать нельзя, а больше жалко, да вроде как и не положено. Вот мне и предложили вторичный фонд, здесь в Соломенном на улице Октября. Но там тоже дом старый — 1962 года, на два года моложе нашего, только пока аварийным не признан. Сказали переезжать и ждать следующего расселения. А мы посмотрели, там ремонта-а-а-а… Мне с моими деньгами не потянуть. Решила отказаться. Овчинка выделки не стоит. Уже три года как я, хозяйка 8-квартирного дома, живу здесь одна. Жду.
До этого в новом доме на Белинского обещали дать, а потом сказали: подождите, соседние дома снесем, потом вас во второй дом заселим. Женщина на «горячую линию» в Минстрой звонила на прошлой неделе, обещали, что в мае начнут строить второй дом на Белинского, к октябрю закончат и в ноябре дадут жилье — 40 квадратных метров, даже на три метра больше положенного.
— Но я очень боюсь, что сейчас вы напишете, и меня здесь и оставят или запихают куда-нибудь за то, что жалуюсь…
Дочери женщины живут на съемных квартирах, работают продавцами. К себе зовут, но здесь страшно здесь всё оставить: ведь только уйдет — ничего не будет, всё растащат. Да и из списков на жилье вычеркнут.
Поэтому продолжает Любовь Николаевна жить и мучиться в расселенном аварийном доме, таскать воду, отбиваться от бродячих собак, бомжей и крыс, бояться, верить и надеяться, что про нее все-таки не забудут и к ноябрю обязательно переселят, так как еще одну зиму в этом доме уже не пережить.
