В Карелии бывшие супруги все чаще не могут «поделить» детей

— У меня взрыв души! – признается петрозаводчанин Павел Степанов. Вот уже полгода мужчина видит 6-летнего сына Тимофея урывками. Бывшая жена Светлана  мальчика от отца, похоже, просто-напросто скрывает. В ход идут разные способы: ребенок скитается по чужим квартирам, не ходит в детский сад, в хор и бассейн, большую часть времени проводит в четырех стенах...

Ребенок, а не преступник

Из-за чего произошел разлад в семье Павла Степанова, понять сложно. По словам мужчины, отношения стали прохладными после того, как в квартире закончился дорогостоящий ремонт. Мол, Павел стал просто не нужен. Но трудно сказать наверняка.

— Жена сыном Тимошей вообще не занималась, относилась очень равнодушно. Когда он был маленький, я гулял с коляской. Друзья спрашивали: «А кто из вас родил?», — рассказывает Павел. – Я стал делать замечание, что жена ребенку уделяет мало времени.

Отец с сыном всегда ладили. Вместе ходили в церковь, в бассейн, хоровую школу, играли в футбол.

— Мы вообще были неразлучны. Когда я брился, сын даже помазком меня мазал, — говорит Степанов.

Поэтому не крах брака, а разлука с сыном стала настоящим ударом для Павла. Несколько месяцев после развода он жил в одной квартире с бывшей женой, пойти ему было некуда. Но однажды, пока он был на работе, Светлана поменяла замки. Павлу до сих пор не отдали даже личные вещи. Больше трех месяцев мужчина не видел сына. Мать забрала Тимошу из бассейна, их хоровой школы, даже из детского сада, лишь бы отец не смог встречаться с ребенком. Между тем, у сына – задержка речевого развития, и ходил он в логопедический детский сад, в который непросто попасть. В этом году Тимофей должен пойти в школу, и была надежда, что после занятий со специалистами, он окажется в обычной, а не спецшколе. Именно для развития речи мальчик пел в хоре. Перед Новым годом Павел достал путевку для сына в детский санаторий в Анапе.

— Полтора года выбивал эту путевку, собрал кучу бумаг, проходил врачей. Целый месяц с сыном мы должны были провести в Анапе, — говорит Павел Степанов.

Но Светлана просто съехала с квартиры, и скрылась вместе с ребенком в неизвестном направлении. Все это время искал сына: обходил детские площадки, ночью сторожил у квартиры жены на случай, если вдруг объявится. В поисках сына не помогли ни судебные приставы, ни полиция, хотя, как выяснилось, все это время женщина из Петрозаводска не уезжала.

— Она скрывалась в гостинице. И как только закончился срок исполнительного листа (месяц – прим. ред.), сама пришла в полицию, — рассказывает Павел Степанов. – Но к тому времени путевка уже пропала. Я просил полицию, чтобы ее попытались найти через оператора сотовой связи. И суд даже был готов дать на это согласие. Но в полиции ответили, что искать не будем, ведь это не преступник, а ребенок.

Как муха об стекло

Светлана по-прежнему скрывается, не живет в своей квартире. Тимоша не видится с отцом. Хотя на руках у Павла судебное решение, определяющее порядок встреч отца с сыном. Теперь через суд Степанов добивается, чтобы ребенка вернули в детский сад, разрешили ему общаться с ребенком по телефону, водить его в церковь. Но кто помешает матери не выполнять судебные решения, как она это уже делала?

— Все это время, пока идут суды, меня не покидает ощущение мухи, которая бьется головой об стекло, — говорит юрист Сергей Казаков, представляющий в суде интересы отца.

Действительно, как показывает практика, образумить родителей не так то просто.

— Бывает, приходит судебный пристав к двери, мама выводит ребенка, а ребенок уже настроен против папы. Может мама его напугала, мол, папа такой плохой, не ходи к нему. И ребенок отказывается идти к отцу. И пристав не может исполнить решение суда, чтобы не травмировать ребенка, — рассказывает карельский уполномоченным по правам детей Марина Зверева. — Как только не изощряются родители! Они манипулируют детьми, чтобы досадить друг другу, не понимая какой вред наносят психике ребенка. Обычно таким родителям мы рекомендуем сходить к психологу. Но это дело добровольное. Мы не можем заставить родителя бережно относиться к психике своего ребенка.

Детский омбудсмен вспоминает, как однажды в Петрозаводске ребенка на время изымали у родителей, которые ожесточенно делили ребенка. Этот случай хорошо запомнился и начальнику отдела опеки и попечительства петрозаводской мэрии Нине Лысковой, ведь именно их отдел инициировал тогда иск в суд по изъятию ребенка.

— Родители были в такой злобе друг на друга, что совершенно ничего не слышали и не понимали, на ребенка оказывалось сильное психологическое давление, — рассказывает Нина Лыскова. – Мама и папа, конечно, были в шоке. Поднялся крик, как мы, такие деспоты, изъяли ребенка. И решение суда обжаловали. Отбирать детей тоже не выход, ведь чего скрывать, детские дома и реабилитационные центры у нас не в идеальном состоянии...

По словам Нины Лысковой, случаи с «дележкой детей» – самые сложные в их работе. Причем, в последнее время дети все чаще оказываются заложниками родительской ненависти.

— Бывает, к нам обращаются люди, занимающие такие высокие посты, что за них даже становится стыдно. Как может человек руководить, заниматься бизнесом, а насчет собственных детей договориться не в состоянии? — удивляется Лыскова. Она уверена, если люди не могут между собой договориться, то никакие надзорные органы их не заставят.

Нормальное детство?

Сейчас по делу Павла Степанова назначена психолого-педагогическая экспертиза, специалисты выясняют, как на ребенка влияют папа и мама. Как отмечает педагог-психолог петрозаводского «Центра диагностики и консультирования» Надежда Пахомова, в последнее время просто шквал заказов на подобные судебные экспертизы. Если раньше за год, психологи Центра проводили 5-6 таких экспертиз, то только с начала этого года уже 10!

— У нас зреет мысль, чтобы перенять московский опыт и создать некие психотерапевтические группы для семей на грани развода. Психологи должны подключаться на раннем этапе, а не тогда, когда дело дошло уже до судебной экспертизы, — говорит Пахомова. – Развод родителей для ребенка – это серьезная психологическая травма, и родители должны научиться договариваться, чтобы причинить меньший вред ребенку. И мы видим, как во многих семьях после вмешательства психолога, люди договариваются.

По мнению начальника отдела опеки и попечительства петрозаводской мэрии Нины Лысковой, родители попадаются порой такие, что никакой психолог их не пробьет. Детский уполномоченный Марина Зверева уверена, что из-за раздоров взрослых «мы теряем детей». Похоже, при нынешней сложившейся системе невмешательства государства, мы продолжим их терять.

Павел Степанов намерен продолжать бороться за сына. С ребенком ему удалось увидеться только у психолога, который проводит экспертизу.

— Тимоша сначала испугался, а потом обнял и отпускать не хотел, — с теплотой вспоминает Павел о встрече с сыном. – Он рассказал, что играет на компьютере, да со своей игрушкой-поросенком. Где он живет, он не знает. Сейчас его мир очень замкнут.

Если все так и дальше пойдет, Павел готов добиваться через суд, чтобы ребенка отдали ему. Хотя раньше считал, что отбирать у ребенка у матери – неправильно.

— – Я очень люблю сына, — признается Степанов. — Он для меня все. Все что я сейчас хочу – это простых человеческих отношений с сыном. Я хочу, чтобы у него было нормальное детство. Сейчас мать у него это детство отбирает.

Выяснить позицию мамы Светланы нам не удалось – общаться с прессой она отказалась наотрез. А жаль, могла бы внести ясность в эту историю, объяснить свою позицию. Почему женщина скрывается от бывшего мужа и прячет ребенка — тайна, способная вызывать самые разные домыслы...

Надежда Меккиева