«Я готов был подписать всё что угодно!» Следком Карелии заподозрили в фальсификации дела против экс-руководителей Госкомимущества

В конце октября 33-летний бизнесмен Степан Морозов и его отец, директор группы карельский компаний «Интерстрой» Владимир Морозов, дали в Петрозаводском городском суде ошеломляющие показания о том, как работают правоохранительные органы в республике — точнее, о том, какими методами они ведут расследования уголовных дел, пишет «Руна».

Степан Морозов, как уже ранее рассказывало издание, был задержан в Петрозаводске еще в июле 2017 года сразу после того, как вышел из московского поезда на железнодорожном вокзале. В лучших традициях силового задержания на него набросились бойцы в масках. Вскоре после этого молодой предприниматель оказался в СИЗО в связи с тем, что категорически отрицал какую-либо причастность к преступлениям.

Из СИЗО его выпустили почти через полтора месяца — после того, как под нажимом следователей и адвоката и угроз в адрес его близких он подписал досудебное соглашение. То есть фактически признал свою вину, хотя, как уверят Степан Морозов, ничего противоправного он не делал.

Самооговор по инициативе адвоката

Показания Морозова-младшего, по всей видимости, были очень нужны органам. В то время в карельском Следкоме раскручивали уголовные дела против экс-председателя Госкомимущества Карелии Дениса Косарева и его бывшего первого зама Сергея Максимова. Чиновников обвинили в шести эпизодах получения взяток в 2013—2016 годах на сумму 2,6 млн рублей (за предоставленные бизнесменам займы в Фонде госимущества Карелии, сдачу в аренду или продажу разваливающейся государственной недвижимости и возможность провести ремонтные работы на двух зданиях в центре Петрозаводска). Дополнительно чиновникам вменили в вину присвоение части премии директора Фонда госимущества Григория Шадрина.

Эти обвинения были выдвинуты, несмотря на то, что никаких реальных доказательств получения денег Косаревым и Максимовым в деле не было, кроме появившихся через два месяца после нахождения в СИЗО признательных показаний со стороны экс-главы Госкомимущества Дениса Косарева, который до этого отрицал получение взяток. Точно таким же доказательством вскоре стали «признания» Степана Морозова.

Когда предприниматель попал в СИЗО, ему стали поступать настоятельные предложения сознаться в том, что полученный им в Фонде госимущества Карелии заём на 5 млн рублей был выдан за взятку. Также следователи хотели, чтобы Степан Морозов сознался, что выиграл за взятку аукцион по продаже разваливающегося деревянного здания, которое он купил на 30% дороже первоначальной цены. К этому же призывал и адвокат, которого наняли для Степана близкие родственники. Позднее оказалось, что защитник настолько плотно сотрудничает со следствием, что интересы органов для него оказались выше интересов своего доверителя.

Адвокат говорил, что его задача — вытащить Степана из следственного изолятора, а потому Морозов должен подписать явку с повинной и досудебное соглашение со следствием. При этом защитник не стал разъяснять, что добровольный самооговор может закончиться сроком, но упорно доказывал, что показания можно будет в любой момент поменять.

В том, что сын должен подписать «досудебку», адвокат убедил и родственников (в том числе Морозова-старшего), которые тогда считали, что лучше во всем следовать указаниям адвоката и органов, чтобы отделаться малой кровью. Это заблуждение дорого обошлось обоим Морозовым, которые по неопытности не знали, что правоохранители нередко забывают про свои обещания, как только добиваются нужного результата.

«Делай так, как они просят»

В августе 2017 года Степана привезли в ИВС — изолятор временного содержания в Курганском проезде (здесь расположено управление МВД по Петрозаводску). Там уже находились два оперативника ФСБ, двое работников Следкома и один представитель МВД. На встречу в ИВС также привели Владимира Морозова, чтобы он повлиял на сына. После того как он сказал нужные слова, его вывели, а следователи и адвокат стали совещаться, как лучше изложить итоговую версию, которая будет зафиксирована в явке с повинной и признательных показаниях.

Примерно через неделю после этого Морозова-младшего снова привезли в ИВС для подписания досудебного соглашения. Нанятый родственниками Степана адвокат не явился на эту процедуру, уступив свое место не знавшему это уголовное дело защитнику по назначению, а тогдашний прокурор Петрозаводска Елена Аскерова пообещала, что Степан отделается штрафом. В действительности же на основе полученных под давлением показаний в декабре 2017 года над Степаном Морозовым в особом порядке прошел суд, который дал ему 3 года реального срока. Последующую апелляцию молодого бизнесмена в Верховном суде Карелии отклонили: ведь он сам всё подписал и во всем сознался…

О работе карельских судов и правоохранителей Степан Морозов рассказал 21 октября на еще одном судебном процессе, где его судят уже второй раз, но уже вместе с бывшим первым заместителем председателя Госкомимущества Карелии Сергеем Максимовым.

— Меня завели в кабинет, где присутствовало много человек — из ФСБ, Следкома, МВД. Папу завели буквально на минуту, — сообщил суду Морозов-младший. — Единственное, что ему дали сказать: «Делай так, как они просят». Он еще спросил: «Как самочувствие?». Я сказал, что всё в порядке, и его вывели… [Сотрудники ФСБ и Следкома затем] говорили о том, как они себе представляют события, которые в последующем были мне инкриминированы, т. е. рассказывали свою версию. Адвокат кивал, что я должен подтверждать, [хотя] это не соответствовало действительности. Когда я пытался возражать, говорить, что было не так, они настаивали на своем… Я тогда не осознавал процессуальную значимость досудебного соглашениям Адвокат сказал: «Если ты подпишешь, тебя отпустят из СИЗО».

Досудебное соглашение заключалось в другой день — что-то около недели [спустя]. Мой адвокат не пришел. Была женщина-адвокат по назначению, которую я не знал, а также прокурор Петрозаводска Елена Аскерова и начальник следственного отдела по Петрозаводску Виктор Россыпнов… Я у Аскеровой спросил, что мне будет. Она сказала, что если сделаешь, как здесь написано, у тебя в худшем случае будет штраф — и всё. Она даже про условный срок не говорила. Я пробежался глазами по соглашению, и сказал, что там про штраф ничего не написано. Она ответила, что это шаблон, он один для всех — и я подписал… Я готов был подписать всё что угодно, лишь бы выйти на свободу, — не скрывает Степан Морозов.

Фантазии следователей

Исповедь молодого предпринимателя в суде — лишь один из примеров того, как поработали с этим делом карельские следователи. Чтобы собрать доказательную базу, в частности, против бывшего первого замглавы Госкомимущества Карелии Сергея Максимова, в Следкоме Карелии, похоже, не стесняясь, подгоняли показания свидетелей под нужные выводы или угрозами и давлением заставляли их давать нужные показания. Об этом заявили несколько свидетелей, которых вызывали в сентябре и октябре в Петрозаводский горсуд по делу Сергея Максимова и Степана Морозова.

Первым об этом открыто сказал экс-начальник отдела по разграничения имущества Госкомимущества Карелии Игорь Демидов. Когда на стадии следствия его допрашивали в Следкоме, на допросе помимо следователя присутствовали еще два человека. Несмотря на то, что в нарушение Уголовно-процессуального кодекса они не были указаны в протоколе, они еще и торопили допрос. Уже на основании вмешательства неуказанных в протоколе лиц этот документ по закону можно считать недействительным.

Но мало того: в протоколе обнаружились фразы, который Игорь Демидов вообще не произносил. Например, утверждение, будто Сергей Максимов запрещал «лезть в деятельность ликвидируемых предприятий», имущество которых Максимов вместе с Косаревым якобы сдавал в аренду за взятки. Однако когда в суде Игорю Демидову предъявили тот самый протокол допроса, он заявил, что это и ряд других утверждений ему не принадлежат и что ему вообще не свойственны такие формулировки.

— Я тогда от этого тоже отказываюсь, — заявил свидетель, когда ему показали фразу про Сергея Максимова. — Такого не было, чтобы он запрещал и говорил, что ни в коем случае нельзя лезть… Максимов не запрещал ни письменно, ни устно.

«Не валяй дурака, а то заедешь на зону»

После Игоря Демидова о несоответствии своих слов и того, что следователь записал в протоколе, в суде заявили Яна Солонская, экс-сотрудник общественной организации «Мама», которую возглавлял Морозов-младший. Получая нужные показания, Солонскую допрашивали в Следкоме с 8 до 11 часов вечера и не отпускали к маленькому ребенку, которого было не с кем оставить, пока женщина не устроила скандал. О несоответствии сказанного и внесенного в протокол в суде также сказал Андрей Соболев, ликвидатор ГУП РК «Копир», чье имущество руководители Госкомимущества якобы сдавали в аренду за взятки. Прямо в присутствии судьи Соболев вычеркивал карандашом из протокола фразы, которые, по его словам, исказил следователь.

Затем свои показания, полученные под угрозами следователем, в суде опроверг директор ООО «Интерстрой» Владимир Морозов, отец Степана Морозова. Отвечая в середине октября на вопросы суда, Морозов-старший сказал, что во время допроса следователь СК в присутствии оперативников ФСБ предложил ему «не валять дурака», а потом пригрозил, что он и его дочь могут «заехать» на зону, если он не подтвердит, что давал взятки через посредника (юриста) Косареву и Максимову. В реальности же, по словам Морозова-старшего, он передавал юристу деньги за юридическое обслуживание, в том числе сопровождение сделок — аукционы на ремонтные работы на деревянном здании напротив гостиницы «Северная» в Петрозаводске и аренду старой производственной базы ГУП РК «Копир» в Соломенном. Владимир Морозов вообще фактически признал в суде, что из чувства страха оговорил Сергея Максимова.

— Нет, мне неизвестно, — заявил свидетель на вопрос судьи, брал ли Максимов взятки. — Мне сказали об этом следователи…

— Почему они вам об этом сказали? — уточнил прокурор.

— Меня допрашивали по этому поводу. Сказали, что он брал.

— Из того, что вы сейчас пояснили, вы никаких взяток Максимову не давали?

— Я так же рассказывал [следователю], но мне сказали: ты не валяй дурака…

— То есть вы фактически оговариваете человека, что он получал взятки, исходя из ваших сегодняшних показаний. Так? Получается, что вы оговариваете Максимова, так? — не отступал судья.

— Наверное, да, — нехотя признал Морозов-старший.

— Так да или нет? Если бы не хотите отвечать, так и скажите.

— Не хочу отвечать.

«Глобально это фальсификация»

Увидев в работе следствия тенденцию на подгонку дела под нужды обвинения, защита Сергея Максимова попыталась добиться признания таких показаний недопустимыми доказательствами, которые должны быть исключены из дела. В частности, такое ходатайство защита заявила в отношении показаний свидетеля Демидова. Однако судья Дмитрий Хромых ответил отказом на ходатайство адвокатов, заявив, что учтет все в совещательной комнате.