«Я медленно и мучительно умираю». Девушка уже год болеет коронавирусом

29-летняя Екатерина Клюйкова из Ульяновска болеет коронавирусом уже год. Врачи ничего не могут сделать, а девушка похудела на 20 килограммов. Девушка просит помощи в Интернете, чтобы попасть в московскую больницу. По словам Екатерины, чиновники тянут с квотой. Историю девушки рассказывает «МК».

Девушка заболела осенью 2020 года. Девушка не сразу поняла, что это коронавирус. А потом начался замкнутый круг. Тест ПЦР постоянно показывал положительный результат, при этом антител в крови девушки из Ульяновска нет. Кроме того, оказалось, что лечить девушку чужой плазмой крови тоже невозможно — у нее аллергия на иммуноглобулин. Состояние у нее тяжелое.

— С августа стало резко ухудшаться состояние — сильнейшая интоксикация, дело дошло до того, что весь октябрь не сплю, продолжается неукротимая рвота и тошнота, не помогают даже сильнейшие противорвотные, пульс за 200 круглосуточно, температура 39... СОЭ в августе было 6... А стало 64… При норме 16, — призналась Катя.

Екатерине сложно есть из-за привкуса железа во рту и неприятных запахов. Она также не может работать.

— Я медленно и мучительно умираю... Лежала в терапии много раз в своем родном городе Ульяновске, но там мне помочь не могут, — рассказала девушка.

Местные медики больше для Кати ничего сделать не могут. Похожие, но не идентичные случаи в мире уже зафиксированы, еще год назад никто не знал, как их лечить. Девушка надеется, что ей могут помочь в Москве. В одной из клиник лечат одним из видов моноклональных противовирусных антител. Екатерине даже выдали направление в 52-ю городскую московскую больницу, но чиновники не торопятся ее туда отправлять. Препарат, который может помочь девушки, в дефиците.

— Одна капельница, а достаточно всего одной (!), стоит порядка 200 тысяч рублей. Но моя семья готова заплатить эти деньги. Однако в свободном доступе этого лекарства нет. Я обратилась в нашу местную Общественную палату, чтобы мне помогли с оформлением квоты на Москву, но там тоже пока тянут.

Катя очень хочет жить и надеется, что ей все-таки помогут: «Я на последней стадии отчаяния. Спасите меня!»