Двадцать лет уже лижут, а тут вдруг затрепетали, как Сонечка Мармеладова перед первым грехопадением…

Я не понимаю, зачем они хлопали. Их же никто не заставлял. Ну, проголосовали ребята за эти поправки. Молодцы. Радоваться-то так зачем? Неужели они действительно так счастливы от этих поправок, что прям не могут удержаться от ладушек? Это я про депутатов карельского парламента, которые поступили как всегда, а обрадовались как не в себя.

Очевидцы говорят, что они захлопали прямо как при посадке самолета. Причем самолета, у которого отказал мотор, не открылись шасси и умер пилот. Словно вот был страх, что лайнер не сядет, а он сел. В такой ситуации грех не захлопать. Но здесь-то какой был риск? Что в последний момент у них отсохнут руки? Или молния ударит в здание ЗС? Как годовалые дети, ей-богу. Те тоже, бывает, скушают фруто-няню и сами себя по голове гладят. Но то ж малыши-несмышленыши. А это целые депутаты. Солидные люди. В пиджаках.

Нет, я бы понял, кабы сзади стояли опричники с огнеметами. Мол, ежели, гой еси, не так проголосуете, всех сожжем на хрен и пепел развеем над Лососинкой. Но они же вроде не стояли. Рутинное же дело — в тысячный раз лизнуть президента. Двадцать лет уже лижут, а тут вдруг затрепетали, как Сонечка Мармеладова перед первым грехопадением.

А речи какие при этом говорили! Один рассказал, что воевал на Кавказе, очень любит свою Родину и хочет изменить Конституцию. Не совсем понятно, где связь. Но зато эмоционально и от души. Другой рад, что в основном законе появится Бог. Потому что все мы в него по-своему верим. И поэтому, видимо, надо веру эту закрепить. А то вдруг кто-нибудь забыл, что он верит. Так Конституция напомнит. А председатель всей этой компании доктор Шандалович сказал, что это историческое событие и его невозможно переоценить.

И я ведь многих из них знаю. Росли рядом, учились, юморины делали, в футбол играли, в ночных клубах девушек рассматривали. В жизни они совершенно нормальные люди и, так же как и я, ни хрена не понимают в этих поправках. Ну, то есть гадают и домысливают. Типа, фиг его знает, зачем, но им там, в Кремле, виднее. Когда Великий Обнулитель объявил о всех этих изменениях, даже самые головастые политологи не могли прийти к единому мнению. Чесали бороды, как те три чудака над телом носатого Буратино. Так то политологи! Специально обученные головастики! И те ни шиша не понимали. А тут боец, главврач и отряд бизнесменов во всем разобрались и восхитились.

Ясно же, что за каждую такую поправку нужно голосовать по отдельности. Кому-то нравится Бог, но не нравится Госсовет. Кто-то хочет увеличения МРОТа, но возражает против Бога. Некоторым, может, не нравится, что Дума будет назначать министров, но они хотят сократить число членов Конституционного суда. А кто-то, может, со всем согласен, но не хочет убирать слово «подряд» из статьи о президентских сроках. Так не бывает, чтобы всем нравилось всё. Ну не бывает. Это ясно любому, но все делают вид, что голосовать чохом — это нормально.

Ну, хорошо. Я понимаю. У них партийная дисциплина. За непонятливость их могут как-то наказать. Зачморить бизнес, выгнать с должности, уличить в коррупции, посадить на кол и сослать на галеры. Им положено со всем соглашаться. Таковы правила игры. Но радоваться-то так зачем? Или кто-то за занавеской все-таки поигрывает огнеметом и подсчитывает число прогибов?

В общем-то, всё это уже было даже на моей памяти. Брежнев бормотал: «Экономика должна быть экономной», а весь зал вставал и аплодировал стоя. Тогда все голосовали единогласно, все вставали и все хлопали. Стенограмма любого съезда сопровождалась ремарками: «Долгие, продолжительные аплодисменты». Никто даже не вдавался в суть. Видимость единодушия заменяла здравый смысл, а демонстрация преданности считалась важнейшим из достоинств. В общем-то, мы пришли туда, откуда ушли. Пришли уже давно. Вопрос в том, в сколь глубокие анналы родной истории мы заберемся.