История болезни
На прошлой неделе всю страну облетела весть, что в Петрозаводске некая женщина-врач, назвавшая себя еврейкой, отказывалась принять пациентку лишь потому, что та была мусульманкой. То есть, иными словами, жители России узнали, что евреи – это такой народ, который считает себя вправе обижать людей, исходя из их национальной или религиозной принадлежности. Я – еврей. И меня эта новость повергла в шок.
Всю семью моей прабабушки нацисты уничтожили в Одессе в самом начале войны. Расстреляны были ее родители, дяди, тети, братья. Не потому, что они были партизанами, не за какую-то провинность перед оккупантами, а просто за то, что они родились евреями. А сестер моего деда убили под Гомелем. За то же самое. За принадлежность к определенной этнической группе. Практически каждая еврейская семья в Европе пережила подобное. И я не могу взять в толк, как после этого представители одного со мной народа могут делить национальности на «хорошие» и «плохие». У меня это просто не укладывается в голове. Ну, пусть не историческая память, но хотя бы нормальное чувство самосохранения должно не позволять нам демонстрировать свою антипатию к другим народам. Что я смогу возразить водителю, который завтра не пустит меня в автобус за то, что я еврей? Я скажу, что он не имеет права? Что он уподобляется Гитлеру? Что национальность не может служить поводом для дискриминации? Но у меня больше нет этих аргументов. Петрозаводская женщина-врач лишила меня их.
Больше того, она, кажется, даже не еврейка. Во всяком случае, евреи города не могут вспомнить женщину с такой фамилией на своих мероприятиях. Да и ее коллеги никогда ранее не слышали об ее еврейских корнях. Зачем же ей понадобилось устраивать всю эту то ли национальную, то ли религиозную провокацию? Ведь, по сути, это сродни преступлению, совершенному в чужой, но очень узнаваемой одежде. Из ее объяснений Первому каналу явствует, что она просто устала. Много пациентов, нервы, раздражение, ну и что-то накатило. Сама не может объяснить что. В общем, минутное помутнение рассудка. Она попросила прощения у пациентки, а та забрала заявление из прокуратуры. Инцидент вроде бы исчерпан. Но эта история, к сожалению, высветила другую, очень серьезную проблему.
Новость была растиражирована в интернете, читатели имели возможность ее комментировать, и оказалось, что минимум половина комментаторов не видит в происшедшем ничего страшного. То есть отказать человеку в лечении на основании его национальной или религиозной принадлежности, по мнению многих наших соотечественников, это нормально. «Раздули из мухи слона», «А я, например, не хочу лечиться у врача-мусульманина», «От вашей толерантности уже тошнит. Упаси Бог вас и ваших жен рожать с такими соседками», «Если пихаешь всем свою веру под нос, то и врач имеет право тебе также свою веру пихнуть».
Это не все. Некоторые считают своим долгом предположить, что пациентка-мусульманка после приема у гинеколога непременно пошла кого-нибудь взрывать. И ведь эти люди даже не понимают, что они больны. Наше общество заражено нетерпимостью, злобой и агрессией. Степень этой нетерпимости с каждым годом растет. Мы начинаем воспринимать как должное то, что совершенно неприемлемо. Грехи нескольких людей переносим на целые народы.
В чем заключалась вина конкретной Нигоры Табаровой? Она никого не взрывала, никто из комментаторов не уличал ее в чем-нибудь недостойном, но, тем не менее, многие считают, что она виновата. В чем? Да просто в том, что она мусульманка. Что носит платок. Что понаехала. То есть считают ее виноватой практически в том же самом, в чем нацисты считали виноватыми всех евреев или цыган. И ведь тогда рядовые немцы согласились с этой людоедской идеологией. Они сами не заметили, как приняли за норму считать евреев и цыган людьми второго сорта. Потом согласились с тем, что их нужно изолировать. А потом и убивать. Обоснования находились убедительнейшие. Нация словно заболела. Заболела нетерпимостью, злобой и агрессией. А через 20 лет прозрела и ужаснулась, но сделанного уже было не вернуть.
Этот процесс происходит незаметно. Сначала мы признаем, что женщину в платке можно выгнать из больницы. Потом как-то легко согласимся с тем, что всем «этим» лучше жить в гетто. А потом не будем против концлагерей и газовых камер. И, по большому счету, не важно, кто окажется жертвой. Важно, что мы внутренне все более и более готовы согласиться с тем, что без жертв не обойтись.
