Кто эти люди в плацкарте?

Наш известный и горячо любимый блогер Евгения Волункова теперь живет и работает в Самаре. Пишет, что скучает. И мы тоже. Поэтому решили вспомнить ее умные и трогательные тексты. Вдруг вернется! Объявляем «Неделю Волунковой»! Сегодня читаем смешные и жизненные  зарисовки Евгении из плацкартного вагона.

Мой маршрут — Петрозаводск — Питер. Мой поезд — плацкарт. Место — верхняя полка у туалета. Спасибо, что не боковая. Я не знаю, какого черта вдруг такие условия. Почему поздно спохватилась, не купила заранее билет в теплое купе... Настроение — хуже некуда. Соседи... Боже, кто все эти люди?

Пожилая пара с увесистыми сумками и бутылкой «Карельской жемчужины». Мужчина с черными ногтями, в унылом сером свитере на замке. Сидит, поджав под себя ноги, улыбается в усы. На боковых — полная растрепанная женщина в черных брюках с отцом лет шестидесяти, который с трудом двигается и сипит, как  бывалый алкаш. «Пробухал голос», — выношу вердикт и раздражаюсь.

Дверь от туалета хлопает по нервным окончаниям, окатывая холодным прокуренным воздухом. Проводник никак не донесет до нас белье. От пожилой женщины пахнет растительным маслом «Семечка», от усатого мужчины — носками. Кто-то за стенкой матерится в телефон... Сажусь к окну. Отодвигаю закостенелую от пыли шторку. Шторка падает вместе с палкой, на которую нанизана. Долго пытаюсь вдеть палку в гнилую расхлябанную дырку. Она вставляется и падает, вставляется и падает. Занавеска трясется, пыль летит. Чихаю.

— Будьте здоровы, — сипит в мою сторону дедушка.

Впихиваю наконец злосчастную палку и закрываю глаза. Ну почему меня все здесь так бесит? Вот в прошлый раз такое хорошее купе было из Москвы! И такие соседи приятные: девушка, муж с женой, ребенок. Не вонючие, не пропитые, не усатые. Никакой пыли, верхние полки заправлены хорошим бельем, даже одеяло было человеческое, почти домашнее. А тут сидят все... Не пойми, во что одеты. У туалета. Ладно я, просто долго думала: ехать-не ехать? А эти, небось, постоянно экономят на комфорте. Зато на бухло деньги есть...

Стоп! Волункова, что ты такое думаешь!? Сбрендила?

Давно ли я сама разъезжаю в купе и ношу заграничные шмотки? Или, может быть, я не пью, а мои носки пахнут ромашками?

____________________________________________

Первый курс университета. Я в синем свитере «лапша» и джинсах, купленных на рынке за триста рублей. Октябрь — я в «лапше» и джинсах. Январь — ничего не меняется. Март, апрель, май... Обвязала ворот и рукава свитера белым, джинсы заштопала между ног. Июнь. Мама дарит тысячу рублей. Иду на «самповский» рынок и покупаю джинсы за пятьсот и кофту на замке за триста. Счастлива. Люблю маму и весь мир. Июль, сентябрь, ноябрь...

Первый рабочий год. Живу на станции Онежский разъезд — хожу до дома через лес с фонарем. В гонорарном листочке мелким шрифтом зарплата: шесть тысяч рублей. В холодильнике гниет столетний сыр и сильно пахнет банка сайры. Зато у нас с подругами есть деньги на клуб «Рис» и  водку с соком.

Второй год работы. Меня отбирают в слушатели московской политической школы. Сколько-сколько стоит плацкарт? Я лежу на верхней полке и трясусь от ожидания и страха. До этого я была в Москве, кажется, раз. Или два? Ног касаются чьи-то головы, в шею из оконной щели дует холодный ночной воздух. Прислушиваюсь к хлопающей туалетной двери и улыбаюсь сидящим напротив узбекам: я еду в столицу, поняли? Во!

Третий год работы. Франция, Германия, Латвия — учебные поездки.

Во Франции я влюблена и много пью. Виски с «Ред Буллом», мартини и вино за 20 евро. Залпом. Э-ге-гей!

Каждое утро просыпаюсь в состоянии алкогольного опьянения и мне кажется, что это здорово. Привожу домой  красивые шмотки  и по ошибке купленный освежитель воздуха для туалета вместо туалетной воды.

Дания, Испания, Америка. United Airlines и Lufthansa, фирменные поезда, дешевая сережка в распухшем пупке и по-прежнему пустой холодильник.

— Смотри, какое я купила платье! Дизайнерское!

— Дизайнерское, говоришь? А что за запах?

Друг принюхивается ко мне, как кролик к морковке.

— Я это...  Кажется, надела грязные носки... Некогда было постирать...

Четвертый год. Съемная квартира в центре, долги и кредитная карта: можно купить пожрать и новое пальто. И съездить в Питер — билеты же тоже можно по карте. Кто все эти люди в плацкарте?

____________________________________________

Проводник приносит белье, пожилая пара начинает заправлять полки. Пересаживаюсь на боковую напротив деда-алкоголика: дочь вышла в тамбур покурить.

Отвожу  глаза: старик слишком близко, морщинистый и небритый.

— В Киев еду. Там вся родня. Пятнадцать лет не был, братьев, сестру не видел, — шепотом сипит он, пододвигая лицо.

— А почему не были?

— Так работа тут... Денег мало платят. Да дочь, вон, поднимать надо было. Потом внука... То айпот какой-то ему, то натбук... А тут подкопил — собрался-таки. Целую неделю там с ними буду! Соскучился! Боюсь, и не признаю никого...

— Вы простыли, да?  (а вдруг и правда просто простыл?)

— Какой там, доченька! Это в армии еще... Осколок. Оно бы и ничего, но операцию делал врач — повредил голосовые связки. Так что всю жизнь так. Тихо...

— Бедный...

— Брось! Мне предлагали штуку какую-то — голос усилять. А зачем она? Жена слышит — и ладно. Зато, представь, счастливая она какая! Муж, который никогда не кричит. Клад!

Евгения Волункова