Блоги

Нам все написано… и накакано

Моя дочь Ася с 4-х лет живет в Лос-Анджелесе. Ходила там в детский сад и в школу, училась в их университете. Сейчас ей 22, и она вдруг решила поискать работу в Москве. Перед этим провела много месяцев, катаясь автостопом по Европе, пасла коз в Португалии, мыла посуду в Греции, училась в Бордо и вот, придумала поискать себя на Родине.

— Ну как тебе, — спрашиваю, — где комфортнее: в чужой Европе или в родной нашей матушке Москве?

И она ответила, что точно не в Москве.

Я ожидал этого ответа, но все равно удивился. Она же каждое лето приезжала в Петрозаводск, у нее здесь есть подруги, дома разговаривает только по-русски. Так что, с языком проблем нет. В Европе же она общается на английском. С греками, немцами, румынами, португальцами она говорит по-английски, но находит с ними общий язык легче, чем с соотечественниками. Почему?

— Понимаешь, — говорит, — они все какие-то более доброжелательные. В России люди хмурые и зажатые. Тут, если человека приведут в незнакомую компанию, он может весь вечер прообщаться только с тем, кто его привел. Остальные будут его игнорировать, да и сам он будет стесняться. А в других странах незнакомца сразу пытаются вовлечь в общий разговор, и он быстро начинает чувствовать себя своим.

Я прикинул эту ситуацию на себя и решил, что так оно и есть. Мне в чужой компании страшно неуютно. Обычно нужно несколько раз встретиться с людьми, чтобы почувствовать себя среди них более-менее раскрепощенно. Мы сначала долго присматриваемся друг к другу. Оцениваем. Активность новичка воспринимаем как назойливость. Видим в нем конкурента. Ценим ненавязчивых. А там, выходит, как-то все проще, быстрее и доброжелательнее.

— Но все же, — говорю, — вот ты много месяцев колесила по Европе. Искала жилье и работу, автостопила, спрашивала дорогу. Тебя наверняка иногда не понимали – не все же там знают английский. А у нас все по-русски. Все родные. Разве не должно быть легче?

Но, оказывается, нет. По ее словам, в большинстве стран люди, как правило, буквально подрываются помогать найти тебе дорогу. В Германии даже спрашивать не надо. Ты только раскрываешь карту посреди улицы, и обязательно кто-нибудь подойдет и постарается помочь. В Греции Аська сталкивалась с тем, что человек сам не знал ответа, но начал звонить своим знакомым и спрашивать. В России или, по крайней мере, в Москве обычно не так. Здесь могут или просто неопределенно ткнуть пальцем в какую-то сторону и пробурчать что-то типа «туда», или вообще хмуро сказать: «Там все написано».

— Представляешь, — говорит дочка, — Я сидела, ждала электричку. Ее нет и нет. Я решила спросить у какой-то бабушки, не знает ли она, когда будет поезд. А она только посмотрела злобно и сказала: «Там все написано», — и отвернулась.

А ведь точно! Это же любимый ответ российского чиновника. Вы скребетесь в какую-нибудь дверь, застенчиво спрашиваете, как заполнить анкету, а на вас поднимают полный неприязни взгляд и говорят: «Там все написано». Где там? Куда смотреть? На заборе написано, под забором тоже написано. У нас всюду написано, а местами даже накакано. Неужели трудно объяснить? А вот трудно. Идите и ищите. Налоговая, поликлиника, соцстрах и даже какой-нибудь студенческий профком. Если вы не чей-то друг, не начальник и не «от Петра Иваныча», вам укажут перстом на дверь и, в сущности, пошлют. И, оказывается, это свойственно не только чиновникам, но и простым тетенькам, ожидающим электричку. Я часто слышал, что в Европе все индивидуалисты, что у них принцип: «Мой дом – моя крепость», что там каждый сам за себя. А мы, мол, наоборот, коллективисты-общественники, живем общими интересами, и еще у нас есть какая-то соборность. Но вот девочка имела возможность сравнить на практике и говорит, что, в целом, все как-то совсем наоборот.

Там извиняются, даже не задев вас. Просто, проходя мимо ближе, чем в метре, произносят: «Извините». Да, там здороваются с незнакомцем, если на улице встречаются с ним глазами. И улыбаются. Мы же с детства знаем, что «Смех без причины — признак дурачины», а эти гады смеются от совершеннейшей ерунды.

Вы вообще обращали внимание, что нашего человека за границей так же легко распознать, как иностранца — в России? Причем, это не зависит от одежды. Да, наши старики любят заправлять футболки в штаны и носить носки с сандалетами. Но дело не в этом. Дело в выражении лица. У нас оно сосредоточенное. Напряженное, насупленное, иногда агрессивное. Одноклассницы моей дочери, увидев меня однажды, спросили у Аси, почему я такой злой. А я не злой, я просто живу с таким лицом. Мы словно постоянно ждем войны. Нас научили, что все только и думают, чтобы напасть на нас, растерзать и поработить. Мы должны быть бдительны, ведь враг не дремлет. Он ведет против нас постоянную войну: холодную, горячую, информационную, экологическую, кулинарную – какую угодно. Секундное расслабление — и мы пропали. Мы можем не думать об этом, гуляя по улицам Венеции или Барселоны, но печать вечной бдительности прочно залепила наши лица. Плюс думы о сантехнике, о ЖКХ, ТСЖ и прочих крокодилах не дают расслабиться и забыться. А иностранец, напротив, бродит по миру, словно блаженный. Взгляд рассеянный и расслабленный. Он, собака, словно не ждет подвоха. Он и дорогу переходит, точно зная, что его не собьют. И войны, кажется, совершенно не ожидает. Он хлопает ресницами и восторженно фотографирует памятник Куусинену. В общем, не понятно, как он еще жив в своем нелепом клетчатом пиджаке.

Я не говорю, что они лучше, чем мы. Наши лица мне привычнее и понятнее. Да и меня самого даже гипнотизер не смог расслабить по-настоящему. Мне просто показались интересными дочкины наблюдения. Кстати, она говорит, есть на земле люди еще более недружелюбные, чем мы. Это французы. Вот, неспроста же они мне так нравятся. Родственные души.

Срочные новости в нашем Telegram