Нетрудно быть богом

На прошлой неделе Путин отпустил Ходорковского (Физлицо, выполняющее функции иностранного агента). Вот так просто взял и отпустил. Как старик — Золотую рыбку. Мог бы сварить, пожарить или зафаршировать, а он отпустил. Дескать, хочу – казню, а хочу – милую. Потому что царь. До чего же все, оказывается, просто. Днем администрация колонии говорит, что ничего не знает ни о каком помиловании. Ведь есть правила, порядок, процедура. Заключенный должен передать прошение им, они читают, оформляют, фиксируют и только после этого отправляют дальше. Ходорковский (Физлицо, выполняющее функции иностранного агента) же им ничего не передавал. Значит, еще посидит. Это они говорят днем. А вечером они говорят, что им нужен подлинник президентского указа. Не факс, не скан, не телеграмма, а только подлинник. Потому что есть правило, порядок, процедура. Подлинника нет. Так что еще посидит. Они говорят это вечером. А ночью за Ходорковским (Физлицо, выполняющее функции иностранного агента) приходят, выводят и увозят. Не нужно ни подлинника, ни правил, ни порядка, ни процедуры. Потому что если царь чего захотел, то правила можно и не соблюдать.

Никто не знает подлинных мотивов путинского решения. Может быть, он захотел перед Олимпиадой показать миру, что он добрый. А может, он правда добрый. Немцы рассказывают, что это они больше двух лет уговаривали Путина смягчиться. И вот как-то таки уговорили. Сам Ходорковский (Физлицо, выполняющее функции иностранного агента) полагает, что, освобождая его, президент хотел поставить на место свое зарвавшееся окружение. Ну и еще он возжелал всем продемонстрировать свою спокойную уверенность в себе. Все мы можем только гадать и выбирать ту версию, которая нам самим представляется наиболее правдоподобной. Мне же здесь хочется увидеть чисто психологический мотив.

Я тут, знаете, Чака Паланика читаю. «Колыбельную». Там человек получил возможность убивать стишком. Разозлится на кого-нибудь, прочтет ему баюльный стих, и тот тут же помирает без видимых причин. Сначала он зарекся применять эту страшную силу на практике. Но потом его очень разозлили соседи, слушающие громкую музыку. А потом прохожий, сказавший ему что-то грубое. Полицейский, попытавшийся преградить дорогу. Редактор газеты, где он работал. Люди начали затихать вокруг, как осенние мухи. Ведь очень трудно не казнить человека, если есть возможность казнить. Одним словом, одним намеком, поворотом брови, насупленным взглядом. Представляете, какому невероятному искушению каждый день подвергается президент? Он может просто повести бровью, и тотчас приходит в движение целый тяжеленный механизм. Следователи, тюремщики, журналисты, судьи – все выполнят то, что повелела его бровь. Арест, улики, тюрьма, общественное мнение – все будет подстроено и заточено под желание одного единственного человека. Будьте осторожны. Не носите белых ленточек, не дразнитесь, не пляшите в храмах и, главное, не считайте себя выше, чем он.

Но, помимо сладостной возможности казнить, есть еще более сладостная возможность – миловать. Помните в «Списке Шиндлера» гестаповца в концлагере? Шиндлер убедил его, что настоящая власть проявляется не в том, чтобы убить, а в том, чтобы пощадить. Вот мог бы прихлопнуть, а взял и не прихлопнул. Как сам Господь Бог. Вот оно третье уголовное дело. Легко. Одно слово — и десять лет лагерей превратятся в пятнадцать. Или в двадцать. Или в сорок пять. Вина будет доказана, и срок будет получен. А можно сказать другое слово — и третий срок исчезнет, как облачко. Это решают не следователи и не судьи, не Закон и не Истина, а только Он – человек, заразившийся вирусом абсолютной власти.

Когда-то Олигарх не воспринял Президента всерьез. Или просто недооценил. Олигарх привык к тому, что в его стране власть подчиняется деньгам, а не деньги — власти. Он был самым богатым и, может быть, самым гордым из всех олигархов. И тогда Президент прочитал ему баюльный стих. Не смертельный. А так, парализующий. Ведь, по большому счету, все, чего хотел Президент, это того, чтобы Олигарх в конце концов признал его власть и силу. Чтобы встал на колени и попросил о пощаде. И тогда он, быть может, и пощадил бы. Ведь он же не зверь. Ведь настоящая власть проявляется не в том, чтобы казнить, а в том, чтобы миловать. И вот наконец, после десяти лет неволи Олигарх сдался, поднял руку и попросился выйти. И Президент почувствовал себя Богом. Вот, в общем, и вся мотивация…

Хотя, может, все гораздо сложнее. Немцы, Олимпиада, геополитика и высшая дипломатия. Этого я не знаю. Мне больше нравится то, что я придумал.