Оборотная сторона амнистии

Мальчик Сережа переходил дорогу по пешеходному переходу. Ему было девять, и он шел на детскую площадку. Его пропустили все машины, кроме одной, которую он не мог видеть: водитель на «семерке» выскочил из соседнего ряда и сбил ребенка. Сережа лег в больницу с тяжелыми травмами головы. Такими тяжелыми, что сразу после аварии впал в кому.

Это старая история. Она произошла в августе, и мы о ней уже рассказывали. Но тут, перед самым Новым годом, мне позвонил отец мальчика Владимир Севериков. И сказал, что 19 декабря над человеком, сбившим его Сергея, должен был быть суд. Но суда не случилось. Потому что амнистия.

— Следствие шло очень долго, — рассказывает Владимир. – За все это время мы не видели этого таджика, сбившего нашего сына. (Человек, находящийся за рулем той «семерки» — гражданин Таджикистана. Владимир настаивает, что национальность не имеет для него никакого значения. – Прим. авт.). Он ни разу не пришел в больницу, чтобы справиться о здоровье Сережи. Не попытался с нами связаться, чтобы предложить помощь, принести извинения. Просто был под подпиской о невыезде и ждал суда.

Пока шло следствие, Сережа вышел из комы. И через месяц после аварии уже был дома. Но это не значит, что ребенок поправился. Не знаю, можно ли вообще после такого поправиться.

— Сын надел очки, — рассказывает мама Наталья. – У него всегда была единица, а после аварии зрение стало ухудшаться, и теперь у Сережи – минус два и минус два с половиной. Не дают жить головные боли. Сейчас они уменьшились, а когда он лежал в больнице, все время плакал.

«Он теперь совсем не такой, каким был до аварии. Это другой, запуганный, зажатый, несчастный ребенок».

По словам родителей, раньше Сережа занимался спортом, был общительным и веселым. А теперь сидит дома и никого не хочет видеть. Панически боится переходить дорогу. И с ужасом выходит во двор по просьбе мамы.

— Суд был назначен на 19 декабря, — рассказывает Владимир Севериков. 18-го случилась амнистия. И 19-го таджику, который явился в суд с переводчиком, зачитали бумагу о том, что он под нее попал. Его спросили, согласен ли он с этим? Он ответил: «Согласен». И, улыбающийся, вышел из зала суда.

_________________________________________

Владимир и Наталья потеряли веру в справедливость и правосудие. Они не понимают, как можно было отпустить человека, который не понес никакого наказания за свой проступок?

— У него даже права не отобрали, вы представляете? И он даже не признал свою вину! Просто ушел, и все. И не оглянулся. И ездит теперь по городу, как ни в чем не бывало…

Теперь Наталья много знает об амнистии. О том, что, в первую очередь, отпускать должны незащищенные категории граждан: инвалидов, беременных женщин. О том, что амнистия – это акт милосердия к тем, кто раскаялся и хочет начать новую жизнь. И о том, что существует оборотная сторона амнистии. Та, которая лишает человека шанса понять, что он натворил, и стать лучше.

— Судья нам сказал, что у него связаны руки, — говорит Наталья. – Что он нам сочувствует, но все – законно. Если бы, например, у Сережи была не тяжелая травма, а легкая, типа перелома пальца, то это была бы другая статья, и у таджика отобрали бы права, выписали бы штраф. А так – амнистия. Свободен! И что теперь нам делать?

__________________________________

Что делать – я спросила у юриста Сергея Казакова. А заодно поинтересовалась, насколько нормальна вся эта ситуация. И Сергей сказал, что да, все нормально и законно.

— Применение амнистии возможно не только для уже осужденных, но и для лиц, подвергающихся уголовному преследованию на других стадиях, например, на стадии разбирательства дела в суде, — сказал Казаков. — Акт амнистии применяется так, как его сформулировала Госдума. Это не вопрос права суда или возможности толкования, это обязанность суда, причем, весьма строгая.

Еще Сергей сказал, что возможности лишить виновного права управления автомобилем у суда не было, поскольку нет возможности применить уголовное наказание. И что у родителей мальчика есть только одно право: предъявить гражданский иск. Причем, делать это нужно очень быстро.

— Фактически, делать это надо было уже сейчас, потому что, если виновник вдруг уехал в Таджикистан, получить с него хоть что-то будет очень проблематично, — сказал юрист. — Если бы такой иск подавал я, постарался бы попросить судью в порядке обеспечения иска ограничить выезд ответчика за пределы РФ, иск подавать по последнему известному месту жительства — в г. Петрозаводске, чтобы подсудность была наша, местная.

_____________________________________

Владимир Севериков с женой Натальей будут подавать гражданский иск (если еще не подали). Правда, на успех этого мероприятия не сильно надеются: преступник мог уехать. А если не уехал, что с него взять?

— Он молод. У него в Таджикистане двое детей. Зарплата в Петрозаводске в строительной организации – 15 тысяч. Деньги он отправляет семье. — Владимир разводит руками и прикрывает глаза. – И ведь я не хочу, чтобы он сидел! Это не восстановит здоровье сына. Я хочу, чтобы он осознал то, что сделал. Чтобы понес хоть какое-то наказание. Хочу увидеть раскаяние в его глазах. Это ведь справедливо!

_________________________________________

Наталья говорит, что Сережа на Новый год просит собаку. Уже десять литров слез пролил, чтобы мама купила ему «друга-любимца-щенка». Мама – не собачница. И никогда ни о чем таком не думала. Но теперь, наверное, решится. И подарит Сереже друга. Может, дружелюбный пес поможет мальчику стать таким, каким он был раньше?