«Однажды зашел в университет поболтать со своим знакомым, а он вдруг заявил, что я пятая колонна и нам больше не о чем разговаривать...»

Скажите, вы могли бы рассориться с другом по идейным соображениям? Вот так, чтобы в сопли. Чтобы как Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. Навсегда. До смерти, до презрения, до бана в соцсетях. Ну, вот если он путинофил, а вы путинофоб. Он скреполюб, а вы скреполом. Смогли бы?

Я об этом думал еще, когда смотрел советские фильмы про гражданскую войну. Как, думал, так? Они же друзья детства или, вообще, братья. Они же в младенчестве в одной песочнице куличики лепили. Мечтали о чем-то сообща, яблоки в каком-нибудь саду тырили, в гости друг к другу ходили. И тут вдруг на тебе, один красный, другой белый – два веселых гуся. Одному подавай Коминтерн с Интернационалом, другому – государя с государыней. И мало того, что оба за свои убеждения помереть готовы, они еще и друг дружку радостно ухайдокают. Ну не бред ли?

Или все-таки именно так и надо? Ведь принципиальные люди лучше беспринципных. Считаете вы, скажем, что Крым наш. А я, не дай бог, так не считаю. И в связи с этим я перестаю с вами здороваться, морщусь при вашем приближении и в особо пафосных случаях плюю вам в лицо своею ядовитой слюной. А вы, в свою очередь, пишете на меня кляузу в комендатуру, называете патологическим русофобом и лично выбиваете из-под ног моих табуретку. И это при том, что мы, например, семья.

Как правильно? Мы ведь читали, что за свои убеждения хорошие люди готовы идти на костер. Нас так воспитывали: убеждения дороже жизни. Джордано Бруно молодец. А Галилео Галилей не молодец. Потому что один сгорел, а другой струсил. И нам было стыдно признаться, что Галилей нам как-то все-таки ближе. И мы хотели иметь силы, чтобы быть как Джордано. Как Матросов, как Лазо, как Космодемьянская. И, в общем-то, это наше дело – сгорать заради идеи или не сгорать. Меня больше интересует другое: надо ли ради идеи сжигать других?

Я уже как-то рассказывал, что однажды зашел в университет поболтать со своим знакомым преподавателем – хорошим, добрым человеком. Он старше, мы всегда уважали друг друга. Мы много лет беседовали о футболе, о политике и просто о жизни. Он провожал меня в эмиграцию. Был рад моему возвращению. Я позвонил ему сказать, что вот, мол, пришел, айда пить чай. А он вдруг сообщил, что я самая настоящая пятая колонна и разговаривать ему со мной не о чем.

Мы рвем отношения со старыми друзьями, обзывая их ватниками. Старые друзья проклинают нас, обзывая либерастами. Телек рассказывает о невиданном сплочении нации вокруг незыблемой, как Казбек, фигуры президента. Нам показывают цифры проголосовавших. И цифры эти вроде убедительны. Но в то же время мы видим, как люди обозлены и напряжены. Они рвут друг друга в клочья в соцсетях. Выходят на митинги и проклинают незыблемого, как Казбек, президента. Трансформеры в шлемах закидывают их в автозаки. Соседи готовы увечить друг друга из-за места на парковке. Общество расколото. А я хочу поделиться одной, как мне кажется, мудростью.

Недавно я оказался на встрече с Михаилом Козыревым. Тем самым, который много лет руководил «Нашим радио» и играл сам себя в «Дне радио» и в «Дне выборов». Может, я уже и писал об этом. Не помню. В общем, ему задали какой-то политический вопрос.

— Знаете, — сказал Козырев, — для меня сейчас это как весы. На одной чаше Правда, а на другой Дружба. Так вот, я не хочу терять друзей ради того, чтобы доказать свою правоту.

И я не хочу.