«Самцы очень много едят»: почему семейные ценности не всегда являются ценностями

Расскажу вам страшную историю. У одной девушки трое сыновей, и они все время едят. Утром, днем и вечером. Едят и едят. И муж ест. Четверо беспрерывно жующих мужчин. И она вынуждена им постоянно подавать еду. То есть она как-то еще ухитряется работать, но всё остальное время она готовит мужикам корм. Завтраки, обеды и ужины. Ужины, обеды и завтраки. Вот уже много лет вся ее жизнь подчинена первому, второму и третьему. Вот такая страшная проза жизни.

— Самцы очень много едят, — вздыхают женщины. — Когда мужья уезжают, мы можем неделю к плите не подходить. Много ли нам надо? Листик салата, помидорка черри, пол-яблочка — вот мы и сыты. А эти же все время жрут, и мы обязаны их питать.

Просто «Понедельник начинается в субботу» какой-то. Профессор Выбегалло и его беспрерывно жрущий кадавр.

— Еще селедочные головы есть.

— Много?

— Две тонны...

Этого кадавра еще в конце разорвало на хрен. И тут, прям вот, что-то такое же. Мужчина в представлении женщины какое-то вечно голодное существо, постоянно нуждающееся в подкормке. Враг рода человеческого однажды соврал, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, и с той поры женщины как подорванные прорубают этот самый путь посредством котлет и кулебяки. Причем здесь сомнительны оба пункта. Во-первых, почему именно через желудок, и во-вторых, ну на фига им так сдалось наше сердце?

И ведь им самим уже худо. Они плачут, жалуются, проклинают тот день, когда голову их белым саваном покрыла проклятая фата, но продолжают заталкивать в сыновей и мужей налепленные из последних сил фрикадельки. И потом еще недоумевают, типа, чего этим троглодитам еще надо?

А еще я знал девушку, которая хотела выкинуть своего ребенка в окно. Тот так долго не засыпал, что ей страшно захотелось его выкинуть и потом выкинуться самой, но этаж был первый, и результат показался ей сомнительным. Тогда она стала молиться, и как-то, знаете, подотпустило. А одна миниатюрная мать устала от того, что шестилетний сын все еще приходил спать в родительскую кровать. Муж раскинется, сын разляжется, и она вынуждена была убредать спать в детскую кроватку с загородчкой.

Нет, нет, вы не подумайте, я вовсе не против семьи. Наверняка в семье бывает очень клево. Мне, например, с моими родителями сказочно повезло. Но ведь не у всех же так. Если почитать пьесы юных авторок, то у них у всех дома был адский ад. Мать — стерва, отчим — маньяк, отец — педофил и мачеха — садистка. Особенно авторки любят описывать то, как их не понимали матери — тупые, вечно орущие, зашоренные фашистки.

И, кстати, да. Вспомните, как часто мы видим орущих на своих чад матерей. В кафе, в транспорте и на улицах. Те задержались, чтобы разглядеть какое-нибудь насекомое или лужу, а мамы уже посинели от бешенства. Они же спешат. Они хватают детей за руки и волокут. Мамы кричат, что бросят их прямо здесь, и обзывают какими-то помоечными словами. Да, наверное, мамы не выспались и, вообще, их всё достало. Их можно понять. Ведь рожали они для того, чтобы парень не соскочил и женился, так как «часики тикают» и вообще «один раз замуж сходить надо». Чтобы в белом платье постоять и почувствовать себя принцессами. Ну и, в концов концов, кто же знал, что дети отличаются от котят.

Я помню, как общежитские девчонки в универе жалели девчонок домашних. Дескать, бедные, вам же до сих пор приходится жить с родителями. Ужас. Да, бывают милые, добрые, славные семьи. Но на свете полно семей не милых, не добрых и не славных. Мужья бьют жен, жены пилят мужей, родители не понимают детей, а дети рвутся прочь из родительского дома. А на канале «Царьград» меж тем выступал человек Пожигайло.

Пожигайло (не путать с Выбегалло) — член Общественной палаты нашей Родины. Эх, сказал он, кабы я был президентом, я бы запретил на Руси английский язык и театры. Он объяснил это тем, что театры подменяют собой церковь, а иностранные языки разрушают русскую ментальность. Ну и всё это в конечном итоге является идеологической диверсией, так как наносит удар по институту семьи. А семья — это наше все. Как Пушкин.

Сам Пожигайло до 35 лет шел неверной дорогой. Воевал в Таджикистане, Приднестровье и Абхазии, учил английский, играл в казино и ездил в Париж. Там, в Париже, он встретил русскую фотомодель и прозрел. Теперь фотомодель живет в России, ходит в платке, молится в церкви и родила Пожигайле около восьми детей. Может быть, семь. Я точно не запомнил. Но дело не в цифре. Главное, что люди счастливы и хотят осчастливить таким же образом всех.

Перед началом интервью с многодетным пациентом Общественной палаты «Царьград» показал маленькое кино про Аннушку. Там некая бабушка беседовала с внучкой, которая печалилась от того, что ей сделали предложение. Она-то хочет в Токио. Хочет делать карьеру. Хочет пожить для себя. И тут бабушка кличет голограмму в кокошнике по имени Аннушка, и та посредством слайдов показывает, как плохо жить для себя и как хорошо рожать. В конце внучка благодарит бабушку за урок.

Так что, может, они правы. Вот у жены одного священника детей было шесть. И ее друзья все время уточняли, это, мол, второй или третий, пятый или шестой. Практически, как про айфоны. А айфоны, как мы знаем, вещь хорошая. Тут и спорить не о чем.