Укуси себя за тень
Вчера были закрыты три российские сайта. Роскомнадзор закрыл доступ к таким интернет-рессурсам, как grani.ru, ej.ru и kasparov.ru. Кроме того, был заблокирован «Живой Журнал» Навального и уволена главный редактор сайта lenta.ru. Вместе с ней из издания ушли 39 человек. Вот такая история.
Причины, как вы понимаете, самые благовидные. Навальный, делая записи в своем журнале, нарушает постановление суда – ему нельзя ничего публиковать и даже разговаривать по телефону. А три перечисленные интернет-издания содержали «призывы к противоправным действиям и призывы к массовым беспорядкам». С 1 февраля вышел указ, по которому прокуратура может без решения суда прикрывать издания, в которых содержаться не хорошие, по ее мнению, призывы. Причем ясных критериев того, как отличить призыв от размышления, нету. Оценки, выносимые властью, абсолютно субъективны и при этом неоспоримы. В принципе, при желании теперь можно запретить любое инакомыслие.
Еще недавно мы считали это невозможным. В самом начале двухтысячных молодой Путин разогнал старое НТВ. Для этого ему понадобился экономический предлог. Что-то там не так было с бухгалтерией. Народ в массе своей согласился. И от единственного альтернативного телеканала осталось только название. Наиболее чуткие и прозорливые испуганно ахнули: мол, конец свободе. Но большинство только улыбнулось. Ну что за паника? Кто захочет, тот откроет новый канал. Газеты, опять же, никто не трогает. И главное, существует Интернет. Его-то никак не запретить. Ползай по нему сколько влезет, сравнивай разные мнения, вырабатывай свой взгляд на жизнь. И вот, приехали…
Нет, мы вроде знали, что теоретически прикрыть можно все что угодно. Скажем, многие в курсе, что в Китае, например, запрещена Википедия. Ее закрыли там в целях «борьбы с пропагандой насилия в средствах массовой информации». А в Северной Корее доступ в Интернет вообще разрешен только специальным людям в специальных организациях за специальными дверями. Но мы же не Китай и, тем более, не Корея. Мы жили с этим убеждением десять последних лет и не заметили, как наши убеждения изменились. Мы уже без особого ужаса и неприятия смотрим на цензуру. Потому что она ведь защищает от хаоса и беспорядка. Мы опять начали принимать единодушное голосование за норму. Никто ведь даже не сомневается, что если президент что-нибудь предложит, депутаты поддержат его стопроцентной овацией. Словно они не живые люди, а куклы. Словно нет у них своих мыслей. Мы внутренне приняли такое положение вещей и согласились с ним. Но самое жуткое — мы опять начали бояться собственной тени.
То есть половина населения уже радостно разделяет самые абсурдные решения власти. А те, кто эти решения не приемлет, боятся об этом сказать. В страну вернулся старый советский страх. Мы верим, что за высказывание своих взглядов, если они не совпадают с мнением большинства, нас могут уволить с работы или даже посадить в тюрьму. Мы боимся за своих детей. Мы снова боимся стукачей и вызовов в органы. Вот вам свежая история. Преподавателя вуза студенты спросили, почему Америка хочет напасть на нас? Преподаватель не считал, что на нас хочет напасть Америка, о чем и сообщил студентам. Он высказал свое мнение и предложил свои аргументы. А на следующий день его вызвал декан и попросил быть поосторожнее в высказываниях. Ну, потому что он не хочет неприятностей… А ведь значит кто-то из студентов не поленился и настучал…
В октябре 1982 года на самой первой лекции в университете историк КПСС рассказал, как студентки 4 курса физмата рассказывали в общежитии политические анекдоты.
— Ну, мы их вызвали, — продолжал историк КПСС, — поговорили. Они пытались отпираться. А мы им: такого-то числа, в такой-то комнате, во столько-то часов. Присутствовали такие-то…
То есть мы все-таки вернулись в эту гадость… Поздравляю.
