Увидеть Париж и не умереть

Это Париж. Кто-то грезит мифическими французскими женщинами. Кто-то хочет посидеть в тех кафешках, где сиживали Мане и Лотрек. А кто-то мечтает пройтись по следам д’Артаньяна. Ну и еще, понятно дело, обязательная программа: сфоткаться с башней, забежать в Лувр, отметиться в Орсе, проплыть по Сене, увидеть Нотр-Дам, ну и еще, может быть, сходить в Мулен Руж. Всё. Я бы,

наверное, пошел тем же путем. Но, во-первых, я им уже ходил. А во-вторых, понял вдруг, что не вижу в этом ни радости. Ни смысла. А потому это просто хаотичные, спонтанные парижские фотографии.

Итак, нас поселили в двух шагах от блошиного рынка в 14-м округе Парижа на улице Алези, который работает тут на выходных. Колоритное такое зрелище. Великий футболист Иньеста в трогательном берете представляет вино. Кафе на два столика. Тора, которая суши. И просто сарай. Ну и, вообще, Франция.

Елисейские поля — это неинтересно. Поля как поля. Роскошь, богатство, нищие на заработках. Посреди тротуара — лифт. Это чтобы инвалиды без усилий могли проваливаться под землю. В смысле, в метро. Можно по лестнице спускаться, а можно лифтом. Зашел в стеклянный шкафчик посреди улицы — и нет тебя. Магия.

А на месте этих двух коней должны были оказаться вон те полицейские из угла. Они стояли такие на другой стороне улицы. Шептались о чем-то. Я решил их запечатлеть для истории, но был замечен. Жандарм замахал рукою, словно на него напала оса, и я от греха подальше вместо полицаев сфоткал лошадок. Однако же жандарм не поленился, бросился через дорогу мне наперерез и потребовал показать ему мой телефон. И ведь реально стоял, рассматривал мои фотографии. Рассматривал, рассматривал, а себя так и не заметил.

Зашли к Прокопу. К тому самому, где сиживали Дантон и Робеспьер в свободное от революций время. Ресторан 1686 года. Там еще Дидро и Руссо чего-то ели. На стенах газеты времен «Марсельезы» и гильотины. Декрет 1793 года. Так внизу и написано 93 год. Прям, как у Гюго. В общем, поели сырого мяса и разошлись.

Одна из самых больших французских проблем – пригороды. Эмигрантские кварталы. Преступные элементы с окраин. Вот одна из таких окраин. 19-й округ, социальное жилье, городская, так сказать, беднота. Цветочки, газончики, детская площадка, тренажеры. Полочка для книжек и плакат, объясняющий, что выбрасывать мусор из окон нехорошо. А еще чудо-рукомойник в находящемся рядом тайском ресторане.

Пригород Сен-Дени. Именно тут захоронены французские короли и тут же теперь играет Неймар. Страшное, говорят, место. Каруселька на фоне базилики с королевскими трупами. Французские бабки на лавочке. Мальчик на самокате. Мужики пьют пиво. В общем, вполне такие Люберцы. Только в Люберцах нет Неймара. И еще довольно символичные спортивные рисунки. Гимнаст белый, а борцы черные. В смысле, смуглые. Прямо как у нас.

Никогда раньше не слышал про водку «Петросян». «Смирнофф» знаю. «Распутин» видел по телеку. «Путинку» видел. А за «Петросяном» пришлось ехать во Францию. Богатый, замечу вам, магазин. Водка и икра. Икра и водка. Так, прямо, и написано: «Икра. Петросян. Париж».

А еще Люксембургский парк. Петух в университетском дворе. Красная невеста. И Шарль де Голль за решеткой.

Ну и, наконец, главный хит поездки. Бронзовый статуй на мосту Александра Третьего делает селфи на фоне Эйфелевой башни.