«Чего ему не хватало? Одет, обут и сыт». Взгляд на измену с другой стороны

... Ей было всегда виднее, что ЕМУ делать, говорить, есть, надевать.

— Надень эту рубашку. Я достала из шкафа.

— Ботинки на батарею поставил? Завтра пойдешь в сырых.

— Сколько можно пялиться в этот ящик?

Это была забота. Что он чувствовал при этом? Разве можно было догадаться? Ведь в царстве без конца стрекочущих о том, КАК, ЧТО и КОГДА нужно делать женщин он привык молчать.

— Бирюк, сидит вечно молчком, хоть бы слово сказал!

Когда он ушел, ей было больно, конечно. А кому бы не было? Но она ни на мгновение не сомневалась в своей правоте. В этой ситуации по-другому и  быть не могло: он изменник, а она невинная жертва. Брошенная. Обманутая.

— Вот чего ему не хватало? Одет, обут, сыт! Дом – полная чаша. Все для него.

Соседки охотно вторили: все мужики такие. И делали самый распространенный в таких ситуациях вывод:  Блядун. Кобель.

Впрочем, уходил он не по своей воле. Разъяренная оскорбленная добродетель, узнав об измене, не могла допустить даже мысли о том, что возможен другой  исход. Хотел ли он сам такого финала? Была ли ему дорога семья? Была ли ему на самом деле нужна та, другая, и для чего нужна? Об этом история умалчивает. Вряд ли его обо всем этом вообще  спросили.

Зато как хороша была комедия с прилюдным вынесением вещей изменника на улицу и припрятыванием всего мало-мальски ценного, на что мог позариться преступник и подлец. Чтобы той, другой, не досталось ни полушки от совместно нажитого.

Та, другая, кстати, осталась фигурой полумифической. О ней ходили нехорошие слухи, передавая которые за сочувственной рюмкой на кухне, соседки невольно понижали голос до громкого шепота. Некоторые даже сочувствовали виновнику скандала, говорили, что не по своей воле он изменил, что бабенка та «много знает» такого, что нормальным людям неведомо, и «сила особая» у нее есть. Вариант, что она любила его, а он был стихийно влюблен в нее, в общую картину не вписывался. Чего он искал там? Что тянуло его к этой женщине с ярко накрашенными губами? Любовь? Страсть? Жажда новизны? Желание сбежать от рутины?

А может, там его просто слушали? И спрашивали, интересовались его мнением?

Было ли ему легко порвать со всем, к чему он привык? У него не осталось шанса что-либо исправить, потому что супруга категорично решила: провинился – неси наказание. Уходя уходи. Изменщик должен быть изгнан с позором. Мир двоих, который возник из, хотелось бы верить, любви, должен превратиться в поле брани, на котором одна сторона – жертва, а вторая виновна в смертном грехе, и ничто больше не имеет значения, кроме боли, причиненной жертве, и желания причинить в ответ еще большую боль.

Куда им, сошедшимся еще в зеленой юности, первую робкую страсть принявшим за любовь, было думать о причинах того кошмара, в который они превратили свою жизнь? Где им было задуматься, что правых и виноватых просто нет? Не может быть. Что страдание одного немыслимо без страдания второго. Что не бывает поступков без причин. Что человек не ищет на стороне того, что ему и так дают. А коли ищет, значит, изначально не имеет того, в чем остро нуждается. Или, как сказали бы мудрые соседки, что рыба гниет с головы.

...Наверное, он многого в своей жизни не сказал. В семье, которую он покинул, он был молчуном. Даже голос его не запомнился. Каким он был на самом деле, остается только догадываться по старым выцветшим фотографиям.

Марина Прохорова