Как на кухне, но без водки: как я сходила на заседание Объединенного народного фронта

Случайно попала на прошлой неделе на заседание Объединенного народного фронта по лесу. Думала: посижу, почитаю книжку.  Но, как часто бывает, реальность оказалась сильнее литературы. Некий штаб собрался, чтобы исправить ситуацию в лесной отрасли Карелии. Все – известные лесники во главе с профсоюзным лидером Ильей Косенковым, директором Музея изобразительных искусств Натальей Вавиловой и Юрием Пономаревым, которого помню как специалиста по трехсторонним соглашениям, между кем, правда, не помню.

Объединенный народный фронт – дитя Владимира Путина. Его в помещении не висело, но все знают. Еще известно, что ОНФ — он как бы самостоятельный, выведенный за вертикаль, в которой живут все остальные. Поэтому по горизонтали ему разрешено все, например, допускать критику в адрес чиновников. И лесной штаб не упустил возможность.

Мужчина по фамилии Ангелов в зеленой жилетке:

— Почему у нас нет лесничества? Раньше было лесничество. Сейчас это все похерено.

Нецензурный глагол публика принимает молча, и зеленая жилетка распаляется.

— Почему того, кто пилит, не заставляют сажать на этом месте? Остаются пеньки и зарастают бурьяном. Никто ни деревца не посадил. Он кусок выпилил, ему следующий дают. Я спрашиваю : «Кто подписывал?» Мне говорят: «Худилайнен подписывал». Кто такой – я его ни разу не видел и еще бы сто лет не видел.

Женщина с золотом на черном вскрикивает:

— Вы что?!

Жилетка притормаживает:

— Ну подписывать не должен, наверное, или посмотрел бы, как люди пилят. Или поспрашивал бы. А то посокращали и спросить-то не у кого.

Неожиданно лес редеет, просматривается медицина. Но тоже в копилку.

— У нас другая проблема, у нас одна больница в Сортавале – а район чуть ли не 200 километров,– — говорит Ангелов и вновь распаляется. — А мы живем в 19 веке, у нас дорог нет. Вот сейчас строят федеральную дорогу, а до нее еще 40 километров доехать надо. И никому это не надо. Приезжал к нам этот Худилайнен: ему стали говорить, а он, мол, а что -  тут всего-навсего 150 километров.

Вступает мужчина с длинным седым хвостом.

— Лахденпохский вместе с Сортавальскиим и Питкярантским районами хотели просто взорвать. 160 карьеров. 2007 год. Это называется массовый подрыв территорий. Вот это деятельность нашего правительства.

Факт восьмилетней давности публика встречает молча, и хвост становится пистолетом:

— Спасибо правительству за уничтожение предприятия авиалесоохраны. 2006 год, горело 120 гектаров, 2 месяца стояло 40 градусов, если бы не авиалесоохрана, мы бы сгорели вместе с домами. То же в мае 2014. Это что, личное распоряжение Худилайнена, насколько я прочел в прессе? Ему не нужна авиалесоохрана, а нам нужна. Я прошу поднять этот вопрос.

Но тут принято брать на карандаш.

Берет слово женщина из Суны. Для начала громко и по слогам помогает Ангелову запомнить трудную фамилию:

— Ху-ди-лай-нен.

Далее она возмущается вырубками соснового бора в угоду добыче песчано-гравийной смеси:

— Сосновый бор имеет особо важное значение для местных жителей. В том числе с культурных точек зрения. В десяти метрах буквально расположены стоянки первобытных людей. Когда в Минприроды выдали разрешение на разработку, все стали стучать, звенеть. Отстояли, сократили с 35 до 11 гектаров.

Спасибо первобытным людям.

От второбытных никакого толку. Им жители писали-писали (как факт – на столе толстая папка переписки), но:

— Они, как в школе, списывают ответы, как двоечники, один в один. У нас даже ответ есть, где одна организация написала на чужом бланке от своего имени.

Плач Ярославны по лесу подхватывает засветившийся в республике фермер-буян Михаил:

— Сегодня у нас нет ихтиологов здесь? Я вот недавно говорил с ихтиологами…

Лес поредел, поговорили о реках и рыбах. Недолго, все-таки ихтиологов не было. Вернулись в лес. Стали обсуждать план действий.

— Наши голоса не имеют закона. Мы тут пошумели-пошумели, пар выпустили, чтобы котел-то не взорвался. Надо дырочку-то дать, выход. Вот нас выслушали, ну и все.

— Я вот вам советую, сядьте и голодовку объявите, быстрее сделают.

— А мы вот думаем федеральную трассу перекрыть!

— Трассу не надо! Почему должны водители страдать? Вы у Минприроды сядьте. Не дайте им пройти на работу!

— Ну и что это даст?

Точно ничего. Ну пойдут чиновники домой. Лес не спасут, а людей напугать могут.

«Депутат у нас сельсовета поселковский — в ужасе. Он впервые столкнулся с Минприроды, с Чикалюком», — рассказал фермер.

Все смеются.

Короче, мне понравилось. Как на кухне все прошло, где люди дают волю чувствам и выход наболевшему. Водка, оказывается, не обязательна.

«Сегодня вот это шаляй-валяй, туда-сюда, а вопроса никакого», — отметила в резюме Наталья Вавилова.

В итоге лесной штаб проголосовал за создание рабочей группы. Если так пойдет, не исключено и трехстороннее соглашение. Пономарев-то там был.