Как я рожал: впечатления мужчины, прошедшего все круги ада вместе с женой

Данное сообщение создано иностранным средством массовой информации, выполняющим функции иностранного агента

Кому писать о родах, как не мужчине? Как говорится, со стороны виднее… Моя жена «рожала» несколько раз. Началось это у нее в последние два месяца: то ложные схватки, то БМК-контроль недоволен количеством шевелений плода. Поэтому в роддом мы срывались чуть ли не каждую неделю. Естественно, только поначалу. Это потом уже я как отец поумнел и махал на эти позывы рукой. Но в один из таких приездов жену все-таки упекли в Перинатальный центр. Ей там очень нравилось – и уход, и медперсонал, и все-все-все. На второй день ее осмотрел какой-то молодой врач и сказал, что родит она, самое позднее, сегодня ночью. Самое позднее, к ее сожалению, наступило недели через три. К тому времени облюбованное женой медицинское учреждение закрылось на месяц.

Свои двери всем рожающим раскрыл Роддом имени Гуткина. Только, наверное, раскрыл слишком радушно – туда повалили не только жительницы Петрозаводска, но и мамочки из районов, не желающие рожать у себя в райцентре. Я разговаривал с одним из жителей города Сортавала. По его словам, решаются рожать в местной больнице только те, кто любит риск. Разумные же люди отправляются в Петрозаводск или Питкяранту.

Жена лежала в Перинатальном центре до последнего. Что она вот-вот родит, ждали все. И уже тогда пошли слухи, что, мол, в гуткинском роддоме лежат чуть ли не в коридорах. Поэтому и жена очень спешила. Только вот малыш наш, кажется, никуда не торопился. Зато, когда началось, я понял сразу, что это совсем не учения. Скажу сразу: нам повезло. Еще в середине беременности одна подруга посоветовала нам нанять акушерку за деньги. Иначе, говорит, забудут про вас, и будет жена корчиться одна, а прибегут только под конец. Мы решили не испытывать государство на профпригодность и вняли совету подруги, которая рожала так же.

По какой-то счастливой случайности, когда нас «припёрло», не рожал никто. И нам достался просторный родовой зал, где в таинственном процессе родов разрешили принимать активное участие и мне: делать жене обезболивающий массаж, прикладывать мокрое полотенце, дышать вместе с ней, водить ее в туалет, заглядывать из любопытства всюду и, самое главное, вселять уверенность. И, кажется, я справился на отлично. Потому что всего через пять часов услышал крик своего сына. Кстати, всю дорогу с нами была та самая акушерка и роды принимала она же, да и все блага, что на нас свалились, целиком ее заслуга.

Смутил только охранник, который, когда мы только подъехали к роддому, вышел и попросил меня переставить машину – я поставил ее около входа, по известным причинам. И это в тот момент, когда у меня рядом от нарастающих схваток корчится жена. Естественно, я его послал. Потом, позже все-таки вышел и переставил машину, пока жену осматривали – на случай, вдруг подъедет скорая. А охранник оказался мстительным, но об этом позже.

Жену я оставил спустя два с половиной часа после родов и поехал отсыпаться. Мои герои в это время пытались узнать друг друга ближе и хоть немного прийти в себя. Это я так думал.

Первый день прошел более-менее спокойно. Очевидно, от того, что жена была в шоке, а я вынужден был активно проставляться за рождение ребенка. Но уже на утро второго дня началась паника. Ребенок орет, не берет грудь, мешает спать всем остальным. Потом он успокаивается, но заливаются плачем все остальные малыши в палате. Наши опытные врачи на вторую ночь все-таки сунули нашему ребенку смесь, тем самым отдалив еще больше от заветной маминой груди. Но, надо отдать им должное, бегали они вокруг жены все время.

Так наступило небольшое затишье. Я, как полоумный, ходил под окнами роддома, не зная, что делать. Вечером увидел на несколько минут свою жену, точнее то, что от нее осталось. Сказать, что выглядела она измотанной – значит, не сказать ничего. Кстати, именно в один из таких визитов охранник и отомстил мне: закрыл центральные двери перед носом и не пустил меня к жене, заставив ее идти в обход, где находится комната для свиданий. А этот путь намного длиннее, учитывая, что у жены еще не зажили швы, ну и тот факт, что она, на секундочку, родила. Хотелось прибить охранника, но я сдержался.

А вот когда паника в палате снова достигла пределов, вмешался тесть и отправился на разборки.

На разговор к нему вышла врач-педиатр. Ребенка моего она, оказывается, еще не видела: мол, большая нагрузка. Получив порцию угроз, она вскоре взглянула на малыша и обнаружила, что у него короткая уздечка на язычке, которую надо подрезать. И вроде бы ребенок стал понемногу, но нехотя, брать грудь.

На следующий день нас ждали новые сюрпризы и дежурства под окнами. Нервы не выдерживали, и пришлось брать роддом штурмом. Теперь мы приехали вдвоем. Пока тесть угрожал, я, сославшись на то, что журналист (пришлось воспользоваться) и снимал в роддомах не раз и, более того, практически сам рожал, уговорил врача пустить меня к жене. Там я увидел и палату, и то, что все остальные мамочки не сильно отличаются от моей жены.

И там же врачи стали жаловаться на жизнь. Что людей не хватает, что рожающих огромное количество, что не справляются с нагрузкой и что даже рожать негде. И что физически врач или медсестра не может уделить внимание персонально каждой родившей. Только пробежать вихрем по палатам и дать на бегу указания. Женщине, которая находится в состоянии человека, пережившего ядерную войну, женщине, которой как никому другому нужны помощь, забота и уход.

Уже позже, когда закрылся на ремонт Роддом имени Гуткина, а мой ребенок через две недели вопреки заявлениям многочисленных подруг моей супруги, что все потеряно, все-таки взял грудь, такая же колоссальная нагрузка легла на плечи Перинатального центра. Жена, естественно, поддерживала связь с теми, кто лежал когда-то с ней в палате.

По словам одной из них, рожали некоторые прямо в койках, потому что больше было негде. Врачи подходили к роженицам, у которых вовсю идут потуги, и всерьез говорили: «Потерпи, не рожай», — и что-то вкалывали, чтобы замедлить роды. Потому что негде. Другая женщина, рассказывает подруга, родила в палате так неожиданно, что никого из врачей рядом не оказалось. Орали все, не зная, что делать с тем, что выскочило прямо на кровать. И это в век, когда наша медицина вся такая отреформированная, а за окном не идет война!

И ведь одним роддомом это не кончается. Мы платим налоги, содержим такую прорву чиновников. А на вопрос мой: почему я должен полтора часа стоять за номерком, а потом протискиваться сквозь толпу, чтобы моего двухмесячного ребенка все-таки осмотрел хирург? Мне отвечают, пожав плечами: «Иди к платному врачу, мы так и делаем». А другие пишут о том, как здорово иметь платного врача, который приходит и все разъясняет. Мы, кстати, от такого отказались, потому что уж слишком, по его словам, не живуч был мой абсолютно здоровый малыш.

И на меня ведь смотрят, как на дурака: мол, а что ты хотел, надо идти к платному врачу. А налоги? Кому я их плачу? На что они идут? На приезд Виктории Дайнеко? Я не понимаю, почему в поликлинике только один уролог на весь ГОРОД, и к нему неимоверная очередь. Почему в кабинете детского хирурга мне врачи жалуются на то, как тяжело им тут живется и работается и как им все это надоело. Почему детские врачи увольняются один за другим, а в роддоме не продохнуть от катастрофической нагрузки? Но на мое предложение написать об этом или снять сюжет, они отмахиваются, словно я предлагаю им Родину предать. И это понятно – им здесь работать.

Любопытно, а в следующий раз, когда жена начнет рожать, может, стоит предварительно позвонить? Вдруг мест в роддоме вообще не будет, и нам предложат рожать дома?

Сергей Маркелов (СМИ, выполняющее функции иностранного агента)