Стеснительные колени
Когда в институтские годы одна из однокурсниц, желая показать мне как распределился загар по ее коже, приподняла достаточно длинную юбку, оголив колени, я был слегка удивлен произведенным на меня эффектом. Ведь юбки бывают и куда короче. Да и колени своей однокурсницы я уже видел на физкультуре, и не раз. Почему же тогда сейчас они вызвали у меня столько положительных эмоций? «Да потому что одно дело, когда колени видны всем, и совсем другое, если их видел лишь ты», — пояснила непонятливому мне ее подружка.
Мы все знаем, сколь красива своей естественностью Карелия и сколько у нее этих самых скрытых от посторонних глаз загорелых коленей, которые видели лишь мы. Каждый раз, когда к нам приезжают гости из Москвы или из Питера, нам хочется показать им, во сколько раз счастливее были бы они, живи они здесь. И потому вместо обильных возлияний на дачной террасе мы везем их по самым живописным местам нашей республики — Рускеала, Гирвас, Кивач, Кижи. Но давайте признаемся честно: сами по себе мы редкие гости этих мест. Изучив в достаточной степени дикие места в шаговой доступности от нашей дачи или дома, мы предпочитаем уединенный отдых публичному.
Когда несколько лет назад мы впервые очутились в Сортавале, у нас еще не было своего автомобиля, и потому о поездке в горный парк «Рускеала» нам пришлось договариваться со специально пойманным на стоянке такси водителем. На следующий день, пока его машина неслась по асфальту в сторону финской границы, он вдруг спросил нас: «А на заброшенной ГЭС были?» Получив ответ отрицательный, затянул: «Ну-у-у, это даже поинтереснее будет, чем сама Рускеала». И не соврал.
Взятый в аренду экскурсовод, оттарабанив обязательную часть про мраморный карьер, назвал еще около пяти интересных мест в ближайшей округе, которые можно посетить самостоятельно. К счастью, для каждого из пунктов он давал лишь азимут, махнув рукой в неопределенном направлении, а потому никто из многочисленных туристов на вялые предложения своих спутников и спутниц пройтись и посмотреть, что тут есть еще, энтузиазмом и горящими глазами не ответил, все лишь вяло отмахнулись.
Мы же прошагали несколько километров по почти кипящему асфальту до того места, где в советское время снимался фильм «А зори здесь тихие...», но ничего, кроме шашлыка, пива, мусора, автомобилей и кучи людей, которые все это физически и ментально поглощали, не нашли. Почти уже расстроившись, мы прошли еще чуть-чуть вдоль дороги, свернули на ничем не примечательную отворотку, прошли через лес и вот тут-то всем сердцем порадовались наводке таксиста.
Сквозь позеленевшие валуны с оглушающим шумом двигалась огромная масса воды, поражая сознание непреодолимостью природной силы. Вода пенилась, точила острые углы остатков инженерной конструкции, завихрялась в чашах, образованных наваленными камнями, чтобы очень скоро попасть в тихую заводь и далее уже спокойно и размеренно, почти незаметно взгляду, двигаться вглубь лесов. На испещренном скалами крутом берегу молча сидели люди и завороженно глядели на эту перманентно динамичную сцену, исполненную таким количеством действия, что, казалось, вот-вот разразится кульминация: остатки разрушенной финской ГЭС сдвинет с места напирающая толща воды, и валуны покатятся вниз с грохотом, а вода, освободившись, наконец зальет все низовье.
Однако молчаливое созерцание всего этого оказалось лишь легкой закуской перед основным блюдом. В отличие от Кивача, где все давным-давно посчитано, огорожено и опутано хомутами предпринимательства, этот водопад был ничей. А потому с визгом мы бросились в воду, доплыли до самого бурного места и дальше уже сходили с ума кто во что горазд. Кто-то вставал под буйный шквал воды, держась обеими руками за выступы камней, и после нескольких секунд, за которые получал с добрую тонну воды себе на макушку, отходил в сторону, пошатываясь. Кто-то ложился на покатый склон, и вода стекала по нему всему, от темечка до самых пяток. Мы же выбрали себе одну из бурных заводей, образованных камнями — этакое естественное джакузи с одним входом и одним выходом; хочешь — садись по шею в воду и подставь бурным подводным потокам ноги или руки, почувствуй, как вода с напором движется сквозь пальцы, заставляя прилагать усилия, чтобы держать конечность на месте; а хочешь — подставь спину входящему потоку и мгновенно лишись трусов или, придерживая их рукой, получи по спине блеснувшей на солнце скользкой рыбёшкой, против своей воли проходящей водный порог. Можно затыкать собою вход в джакузи, и тогда буквально в мгновение ока накопившаяся масса воды выстрелит тобой, да так, что держись крепче, чтобы не унесло. Такие развлечения просто не способны надоесть.
Все мы там, совершенно незнакомые между собой, учтиво предлагали друг другу попробовать придуманные нами развлечения, найденные нами места в этом огромном естественном аквапарке. Уставая, прыгали в заводь и плавали в спокойной теплой воде, казавшейся чем-то иным, не той стихией, которую мы только что узнали. Выползали на гладкую нагретую солнцем скалу, возвышающуюся посреди реки ниже по течению, и загорали. Затем снова в водопад.
Мы провели там, наверное, часа три или четыре. Больше, чем на всех объектах самого горного парка вместе взятых. За это время одни люди уходили, бросив напоследок грустный взгляд на водопад, которым просто нельзя было насытиться, другие приходили, и мы видели, как глаза их зажигаются. Когда это место покидали мы, кто-то на самом высоком выступе берега уже раскладывал мангал, не переставая улыбаться и поглядывать вниз — на панораму скрытого от посторонних глаз веселья.
Мы возили туда каждый год по несколько раз за лето друзей, и все они не находили слов, чтобы описать, как это восхитительно. Пока однажды, приехав купаться в водопаде, не обнаружили, что лесная дорога к нему стала куда проходимее — ее отсыпали песком и гравием. В самом конце нас ждали ворота с металлической сеткой и синяя табличка, гласящая о том, что, мол, «идет стройка. Здесь будет ГЭС». В местных газетах мы нашли кучу цифр о том, сколько положительных сторон есть в этом строительстве: сколько киловатт будет давать новая электростанция и как счастливы будут жители близлежащих населенных пунктов.
Что ж, это все равно лучше, чем если бы мы обнаружили на этом диком месте туристическую базу с домами, построенными из бруса, увидели бы стоянку, забитую черными джипами с московскими номерами, вдохнули бы запах отмеренного на весах шашлыка и, пнув ногой алюминиевую банку из-под пива, ретировались под звуки песни «Ах, какая женщина», пока пьяное быдло бросает окурки в потоки питьевой воды.
Ведь и Кивач, и Рускеала когда-то были ничьими. Доступ к этим достопримечательностям не был огорожен, за вход на их территорию не требовали денег. А ведь найдется еще не меньше десятка других живописнейших мест, ночлег в которых теперь надо бронировать за месяц, а то и за два. Кто-то знал о них, ходил и ездил туда, может быть, водил с собой друзей. А потом, не прошло и каких-то нескольких лет — бац! — «строится туристический комплекс. Пошли вон». Приезжайте в любое такое место, посмотрите кругом: на отсыпанные гравием дорожки, на деревянные указатели, на оранжевые фильтры окурков, прячущиеся в траве, на туристов в камуфляже и берцах, повыпрыгивавших из своих внедорожников, полагающих, что вот они — настоящие экстремалы — шагают по подготовленной для них поверхности, сгибая в бараний рог дикую карельскую природу.
В общем, если вдруг, ходя за грибами или на рыбалку, вы обнаружили какое-нибудь потрясающе интересное место — гору, например, с которой видно сразу три озера, или шахту с нетронутой вагонеткой на входе — наслаждайтесь. Наслаждайтесь изо всех сил и не думайте, что еще успеете на следующий год и на послеследующий, что всегда сможете туда приехать и что все останется так как было, что будет так еще долго. Потому что чьи-то жадные лапы уже тянутся жирными пальцами к стеснительным коленям Карелии.
Максим Воробьев
