Первая разлука (версия отца)

Вчера автор нашего детского блога Анна Яровая поведала, как непросто ей далось первое расставание с сыном. Сегодня эта же ситуация будет показана с другой точки зрения — отца. Как Глеб Яровой справлялся с ребенком в отсутствии жены, прошел ли тест на прочность? Читаем!

_____________________

Скажу прямо, история эта, вопреки ожиданиям окружающих, с трудом может претендовать на звание головокружительного триллера или бередящей душу драмы; слюнявой мелодрамой ее не назовешь, да и комедийных сюжетов практически не было. Соцреализм какой-то сплошной.

Несмотря на то, что подготовка к недельной разлуке с мамой началась заблаговременно, я старался держаться в стороне, демонстративно игнорируя попытки молодой мамочки обучить меня каким-то новым навыкам, доселе ни ей, ни мне неведомым. Например, накормить Яшу из бутылочки молочной смесью (желательно посреди ночи, для пущей реалистичности учений) или в одиночку выкупать младенца. Я – человек далекий от военных сборов или учений спасателей, и всегда с некоторой иронией взираю на попытки изображать противостояние милитаристской агрессии выдуманного врага или борьбу с мифической чрезвычайной ситуацией. Наверное, поэтому я последовательно отказывался от «генеральных репетиций», надувая щеки и излучая наигранную самоуверенность: мол, нужда заставит – никуда не денемся. И вечернюю помывку устроим и ночной перекус.

Честно признаться, этот «психологический прием» (та самая наигранная самоуверенность) использовался мной весьма осознанно. Он преследовал лишь одну цель: убедить всех в том, что приближающаяся разлука – не более чем очередной «челлендж». Под «всеми» подразумевались мама и бабушки. Но главный объект убеждения полностью совпадал с его субъектом. Это – ваш покорный слуга, который неизменно отшучивался при любом упоминание о предстоящих трудностях…

… А на самом деле, боялся! Ну, если не боялся, то неслабо переживал: все же это был первый опыт нахождения тет-а-тет с маленьким мальчиком, который пока не может тебе сказать: «хочу есть» или «у меня болит животик». Ждал капризов. И дождался.

Первая же ночь без мамы (и это притом, что уехала она поздно, когда сын уже спал) обернулась проблемой: малыш проснулся вскоре после того, как за мамой закрылась дверь, наотрез отказывался есть из бутылочки, стал пилькать глазами и явно искал привычную кормилицу. После часа бесплодных попыток покормить я решил: нас ждет голодная неделя, и еще — здравствуй, бессонница. В этот момент я подумал: «Зря ты, батенька, отшучивался: мол, не поспим недельку, ничего страшного». На самом-то деле – страшно!

Ну, даже если и не страшно, то очень некомфортно. Поскольку мальчик наш с самого рождения очень редко доставлял неудобства по ночам (тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо!), в первый же день ко мне вернулось давно позабытое чувство дикого недосыпа: например, когда ты смотришь футбол, который начинается в 23.45, а потом к 8 утра идешь на работу, или когда садишься в «питерский» поезд с хорошим собеседником, полночи обсуждаешь «судьбы отечества», а с утра тебе надо держать речь на серьезной конференции, да еще на английском языке. А в голове – каша, и язык отказывается слушаться. Примерно так и прошел первый рабочий день (кстати, это был понедельник, что пугало еще больше).

Вечером история с бутылкой повторилась. Хорошо, что был заготовлен план «Б», позаимствованный, кажется, у того самого доктора Комаровского: дитяте вечером подольше не давать спать, накормить перед сном «как на убой», выкупать в теплой воде и только после этого, благословясь, укладываться спать. У страха глаза велики: в сына была запихана целая тарелка гречневой каши (обычная доза до сих пор – полтарелки) вперемешку с каким-то фруктовым пюре, и искупался он чуть ли не в горячей воде. Сработало: мальчик «вырубился» сразу, даже не вспомнив про обычные мамины «инструменты» укладывания, которые она вынуждена была увезла с собой.

В эту ночь, равно как и все последующие, мы спали спокойным сытым сном часов до 6 утра, после чего с аппетитом кушали заблаговременно заготовленную еду (секрет был прост: сын ел непривычную для него молочную смесь из бутылки только тогда, когда был реально голоден) и продолжали спать до тех пор, пока антициклонное солнце не начинало в буквальном смысле светить в глаза.

Все остальное было «делом техники»: ближе к первому дневному сну приходила одна бабушка-нянька, ко второму её сменяла другая, на пару с дедушкой. К третьему — с работы возвращался папа, которому уйти в отпуск оказалось сложнее, чем бабушкам. Вот, собственно, и все дела.

Подводя краткий итог вынужденного недельного расставания, сделал пару важных выводов:

1. Переживать расставание, оставаясь дома, сложнее, чем когда сам уезжаешь. (Бедные жены моряков дальнего плавания!).
2. Впервые оставшись один на один с маленьким мальчиком, я не только принял вызов, но и прошел своего рода проверку. Эти ночевки, вечерки и утренники с сынулей позволили мне испытать новые чувства. В первую очередь – чувство ответственности за маленького человечка. Это было непросто, но и здорово одновременно. Мне даже понравилось, хотя я в принципе не очень-то в себе сомневался (ну, или делал вид). По сравнению с этим все остальные проблемы (напряги на работе, например) кажутся незначительными. Целую неделю я наслаждался чувством: «Я могу!».