Интервью

Дмитрий Кукушкин выступает в Нью-Йорке, но учебу в Петрозаводске не бросит

О Дмитрии Кукушкине мы уже писали в рубрике «Красивый Петрозаводск». Правда, как пианиста тогда мы его не представили – повода не было. Между тем, Дима с младых ногтей успешно занимается музыкой, регулярно ездит на фестивали и конкурсы. Список музыкальных премий, полученных Димой к 20 годам, впечатляет: тут вам и первые места на всероссийских конкурсах, и специальный приз за лучшее исполнение Рахманинова… Кроме того, Диму успели оценить даже на международных конкурсах в Нью-Йорке – в его призовой копилке две первых «американских» премии и специальный приз за лучшую фортепианную технику.

Итак, спешим представить вам столь молодого и, самое главное, талантливого музыканта.

— Дмитрий, здравствуй! Ты уже знаком нашим читателям. Мы сейчас всех удивим: на самом деле, ты живешь сейчас в Нью-Йорке…

— Да, 79 комментариев – по-моему, это неплохо! (Смеется). Было очень забавно читать их. Я просмотрел всю рубрику, изучил то, что пишут ее героям. И я решил проверить, как петрозаводская публика «проглотит» тот стиль, который я им преподнесу. Была та реакция, которую я и ожидал. Самое странное, когда человек одет во все серо-черное, люди пишут, что одет он скучно и повседневно. А когда герой выглядит ярко и необыденно – то это стыд, позор. Удивляешься тому, сколько людей разбираются, оказывается, в модных тенденциях.

— Ладно, Дмитрий, давай по порядку — как ты оказался в NY?

— Это очень длинная история. Для начала я скажу, что перешел на третий курс Петрозаводской Государственной Консерватории, учусь на кафедре специального фортепиано и играю уже 15 лет. В декабре 2011 года я понял, что хочу уехать из России — повышать свой профессиональный уровень и набираться опыта. В Петрозаводске я учусь у замечательного человека и профессора с большой буквы – Виктора Сауловича Портного. Он преподает у меня уже пять лет, я ему во всем благодарен. Когда я ездил на конкурсы, познакомился с одним из членов жюри. Наша первая встреча состоялась на международном конкурсе в Санкт-Петербурге. Сейчас она преподает в Нью-Йоркской консерватории, раньше — в Петербургской. Я написал ей в Нью-Йорк, отправил все соответствующие документы. Примерно через месяц мне пришло официальное письмо, что я поступил. Так я уехал в Нью-Йорк. Безусловно, русская школа музыки — самая лучшая в мире, и поэтому родную консерваторию я покидать не хочу.

— Какие у тебя самые яркие детские музыкальные впечатления?

— В музыкальную школу я пошел сам, когда мне было 5 лет. В моем детском садике в актовом зале стоял рояль — этот инструмент произвел на меня такое впечатление, что мне тут же захотелось на нем играть. Для меня было загадкой: как это — я нажимаю на клавишу, и идет звук? Я попросил маму отвести меня в музыкальную школу. Хотя в моей семье нет музыкантов, родители у меня — спортсмены.

— Я смотрю, что у тебя в любимцах — Рахманинов, Лист и Шопен…

— Да. Ближе всего мне по душе именно эта тройка, но также я люблю Скрябина, Метнера, Шостаковича и других не менее великих композиторов-музыкантов. В Нью-Йорке я выиграл два конкурса, на одном из которых играл фортепианный концерт Листа с оркестром. На втором конкурсе я играл в Малом зале Карнеги-холл. В Зенкел-холле получил специальный приз за лучшую технику.

Индустрия звукозаписи достигла небывалых высот. Многие меломаны обзавелись несусветного качества аппаратурой и променяли концертные залы на “консервированную музыку”. Это потеря живой аудитории?

— Нет, всегда останутся люди, которые будут ходить на концерты классической музыки, потому что живое звучание инструмента никогда не заменишь. Хотя люди действительно реже стали посещать концерты классической музыки. Кому-то некогда, а некоторым хочется, но финансы не позволяют. В США это более доступно.

— Ты следишь за ситуацией в профессии?

— Конечно, я всегда стараюсь быть в курсе того, что происходит в классической музыке. Сейчас одни из главных конкурентов в музыке – это азиаты. У них безусловно феноменальная техника, но, конечно же, не у всех. Также они очень много работают, и нам есть чему у них поучиться. Зато у русских – богатый внутренний мир и душа, мы умеем это правильно подать. Существуют очень крупные музыкальные агентства. Туда трудно попасть — нужно быть «огромным» музыкантом и иметь в арсенале победу на престижном международном конкурсе. У нас их всего пять – Чайковского в Москве, Королевы Елизаветы в Брюсселе, имени Ф.Шопена в Варшаве, Вана Клиберна в США и конкурс Бузони в Италии. Эти-то конкурсы и дают «толчковую ногу», чтобы взлететь.

Как строится твой репертуар?

— Есть определенные учебные рамки. В каждое полугодие есть так называемый обязательный репертуар. С учетом специфики каждого ученика педагог подбирает ему репертуар, подходящий именно для этого семестра. Пожелания ученика, естественно, тоже учитываются.А в России сейчас родители все реже стали приводить своих детей в музыкальные школы. Наверное, потому что музыку изначально относят к хобби. Люди сейчас понимают, что в России искусством на жизнь не заработать.

— Важно ли знание иностранных языков для музыканта?

— Безусловно, важно! Профессиональный музыкант ездит на гастроли по всему миру, и одного английского языка иногда совсем не достаточно.

 — Как при таком графике работы остается время на личную жизнь? Как проходят твои выходные, вечера?

— У меня есть мои друзья, с которыми мне комфортно и хорошо. Обычно мы просто гуляем или зависаем где-нибудь в кафешках. Вообще я меломан, слушаю музыку под настроение. В основном, поп или джаз. К поп-музыке – отношусь нормально. Мадонну очень люблю, Нике Минаж, Техно. В Нью-Йорке, например, я открыл для себя фламенко – сидели с подругой в одном из испанских местечек. Первое время я не скучал по России — столько всего нового. Однако за границей всегда тоскливо, ведь рядом нет родных. Зато всегда есть Skype!

 — Есть ли у тебя любимая марка рояля?

— Да. Приоритетом у меня является марка рояля – “Steinway & Sons”. Его производят в двух странах: в Германии и Америке. Это одна из старейших и крупнейших корпораций, специализирующихся на выпуске музыкальных инструментов. У этого рояля уникальный звук и механика. Дома в Петрозаводске у меня стоит старенькое пианино фирмы “Владимир”, купленное еще в 1996 году. Помню, что до дефолта 1998 года оно стоило два миллиона рублей.

 — Сэмплы Святослава Теофиловича можно найти и у Pet Shop Boys?

— Да, и это, конечно, забавно. Я к этому спокойно отношусь, но использование музыки первого концерта Чайковского в рекламе пива – это уже плевок в российскую культуру, я считаю.

 — Дима, последний вопрос – что лучше надеть в Филармонию?

— Главное — идти туда не в джинсах и не в футболке с принтом «Lady Gaga». Самый оптимальный вариант – это костюм для мужчин и блузка с юбкой или брюками – для девушек. Но главное — чаще ходите на концерты классической музыки!

Беседовал Руслан Терентьев

Срочные новости в нашем Telegram