Интервью

Игорь Маренин: «Сложно жить в эпоху перемен»

Раз в неделю за завтраком Евгения Волункова разговаривает со своим собеседником «за жизнь». Сегодняшний гость Евгении – Игорь Маренин, руководитель петрозаводского авиаотделения ГБУ «Карельский центр авиационной и наземной охраны лесов». Из разговора вы узнаете о переменах в карельской авиапожарной службе, о том, чему надо учиться у американцев, почему пожары не тушат с воздуха и каково работать, не имея возможности взлететь.

Е.В.: Игорь Валерьевич, я вас пригласила, потому что 7 июля был День авиалесоохраны. Чем не повод поговорить о вашей работе? Когда мы встречались в десятом году, вы были старшим летчиком-наблюдателем Петрозаводского авиаотделения Северо-Западной базы авиационной охраны лесов. В двенадцатом году произошла его реорганизация: было создано новое предприятие — «Карельский центр авиационной и наземной охраны лесов». Я знаю, что многих «перевели» в Центр. Что год назад вы уволились, хотя любили свою работу. Что недавно восстановились. Почему? И что вообще у вас там происходит? Все время какие-то перемены…

И.М.: Давайте я расскажу с самого начала. Перемены начались намного раньше. Когда-то была Федеральная служба авиационной охраны лесов. По всей стране были авиабазы, в том числе Северо-Западная база авиационной охраны лесов, организованная в 1974 году. Она осуществляла свою деятельность на территории Мурманской, Псковской, Новгородской и Ленинградской областей и Республики Карелия. В 2007 году авиабазы были переданы из федерального подчинения в региональный. В Карелии авиабаза была сохранена, но, поскольку наша республика является не богатым регионом, появились и финансовые трудности.

Е.В.: Только финансовые?

И.М.: Раньше была система. Работа авиабазы шла циклично, по кругу: подготовительный период, пожароопасный сезон, конец сезона... Все было просто и ясно, все пользовались одинаковыми инструкциями, приказами, положениями. Вся авиалесоохрана работала, как одно огромное предприятие: куда бы ни приехал – был как дома. Лично я был в Инте, Ижме, Сургуте, Надыме, Александровском. Такие командировки в другие регионы давали огромный опыт.

Е.В.: А потом?

И.М.: А потом стало доходить до абсурда. Например, запретили использовать авиационные силы в зонах наземной охраны. Лечу на вертолете, на борту группа десантников. В наземной зоне у озера вижу костер, который начал расходиться. Площадь – метр на метр. Мог бы сесть и все быстро сделать, но не имею права. Передаю информацию о пожаре для наземных сил. На следующий день мне звонят и говорят: «Окажи помощь, отправь людей автотранспортом. Пожар уже тридцать гектаров!» В итоге там работали пятнадцать человек наших, арендаторы, машины туда ездили… И ликвидировали пожар на семидесяти гектарах.

Е.В: А что было бы, если бы вы пренебрегли правилами и потушили?

И.М.: Взыскание.

Е.В.: И никакой благодарности?

И.М.: Нет, наказали бы. Но, слава Богу, в десятом году все-таки мы добились от Министерства природопользования разрешения высадки на наземную зону в случае угрозы распространения пожара.

Е.В.: Можете пояснить, зачем нужно было создавать Центр наземной охраны?

И.М.: Думаю, во-первых, из-за долгов. К концу одиннадцатого года авиабаза пришла с долгами в несколько десятков миллионов рублей. Авиация – заведомо убыточна, ее всегда надо поддерживать. Капитальный ремонт самолетов, вертолета стоит десятки миллионов. И ремонтировать нужно вовремя: в авиации с этим строго. В общем, решили, что лесное хозяйство не должно содержать авиацию. Отдали ее Министерству экономического развития. Соответственно, разделили и долги. В связи с реорганизацией лесхозов была также разрушена система наземной охраны лесов. Возникла необходимость создания единой службы, способной тушить лесные пожары с использованием и наземных средств и авиационных. Лучший вариант – создать ее на основе авиабазы.

Е.В: Стало лучше?

И.М.: Трудно ответить однозначно. Время покажет. Проблемы у нового предприятия, конечно же, были. Да и сейчас есть: бесследно промахи реорганизации не прошли… Но мне говорить о прошлогодних проблемах не этично: я ведь год не работал.

Е.В.: Как же вам всем досталось! Сплошные перемены.

И.М.: Да, смена начальников, бумаги… Сложно жить в эпоху перемен.

Е.В.: И все-таки, почему вы уволились?

И.М.: Раньше начальником авиабазы становился летчик-наблюдатель – шел по карьерной лестнице. У руля вставал опытный человек, который знает и понимает работу. А с 2007 года правила поменялись – стали ставить на места людей от власти. К тому же с 2007 по 2012 годы сменились аж четыре руководителя! К слаженной работе подобное, конечно, не приводит... Я пытался обратиться за помощью в Рослесхоз.

«Если мы не можем в Карелии найти специалиста, который может возглавить авиабазу, найдите его во всей стране!» — писал.

Мне ответили: «Мы не можем вмешиваться в дела субъекта Федерации». Конечно, я своими возмущениями, письмами настроил начальника против себя. И когда произошло разделение, я ушел. Но я даже благодарен, что так случилось. Время прошло, я успокоился…

Е.В.: А сколько лет вы отработали?

И.М.: Двадцать восемь.

Е.В: О чем думали, когда увольнялись?

И.М.: Тяжело было. Переживал… Годик посидел дома, а потом начальника сняли. Поменяли на «старого» – Алексея Щедрина, он возглавлял авиабазу до 2007 года. При нем в 2006 году Северо-Западная авиабаза была признана « Лучшей базой авиационной охраны России». Щедрин меня позвал обратно. А я уже успел списаться с летной работы – не могу теперь летать.

Е.В.: Почему?

И.М.: Здоровье. Оформил летную пенсию. А когда ее оформляешь, летать уже нельзя. Но когда уходил, я же не думал, что так все повернется! Думал – ухожу совсем.

Е.В: Обидно, должно быть. Столько лет летали… Вообще в воздух подниматься нельзя?

И.М.: Нет. Подойду к самолету – поглажу… И дальше иду.

Е.В: И как работается на новом месте?

И.М.: Я сейчас работаю начальником авиаотделения. Привыкаю к новому положению. У меня в подчинении молодые работники – их контролирую. Работать не сложно: есть опыт, знания.

 Е.В.: А как сейчас дела с авиатехникой? Помню, вы рассказывали, что все было очень печально: старые, залатанные самолеты, отсутствие самого необходимого…

И.М.: Поскольку летный отряд к нам уже не принадлежит, техника тоже не наша. Перед сезоном мы теперь должны объявлять конкурс и можем заключать договора с любым авиапредприятием страны. У Северо-Западной авиабазы тяжелое положение. Перед началом сезона с ними даже договора не заключили… Хотя вот случилась беда в конце месяца – сильные пожары в Муезерском районе – заключили договор на использование их вертолета МИ-8. В настоящее время мы используем для патрулирования вертолеты Ми-2 и самолеты Cessna – они из других регионов. Cчитаю, что с моральной точки зрения правильнее использовать ресурсы местного авиапредприятия: давать ему поддержку и работу людям.

Е.В.: А лично для вас какой самолет предпочтительнее?

И.М.: Для меня привычнее старенький верный Ан-2. Конечно, он морально устарел, но уж больно хорош своей многофункциональностью. Их отсутствие приводит к тому, что сегодня мы не можем использовать парашютистов-пожарных как команду первоначальной быстрой атаки на пожар в труднодоступных местах.

 Е.В.: Страшно, наверное, летать на изношенном самолете…

И.М.: Изношенный в воздух не поднимется – инструкции не позволят. На нашей технике и с нашими пилотами мне летать было не страшно. Страшнее в Египет лететь (смеется).

Е.В.: Что-то хорошее принесла реорганизация?

И.М.: Хорошее то, что за счет федеральных денег появилась новая техника. Практически полностью заменена пожарная мототехника. И не только машины, но и компьютеры обновились. До этого у меня был не компьютер, а печатная машинка: без Интернета, без всего. Теперь бумаги пересылаем по «электронке». Только в прошлом году к этому пришли, представляете? Но с новой техникой тоже пришли свои беды.

Есть такой анекдот о пожарных. «У пожарного спрашивают: «Как тебе работается?» «Нормально, — отвечает. — Зарплата хорошая, на работу ходим раз в три дня. Но как на пожар – хоть увольняйся!»

Бумаг стало больше, отчетностей… Вернулся с пожара и погряз в бумагах! Кошмар.

Е.В.: Знаю, что пожары тушат в основном люди. И что их не хватает. На сложных пожарах десантники выбиваются из сил… Это нормально?

И.М.: А как сделать?

Е.В: С воздуха поливать!

И.М.: Насмотрелись телевизора! Поливать – дорого. И, кстати, даже поливая с самолета, пожар на 100% не ликвидировать. В Америке, например, с воздуха пожар тушат, ограничивая его распространение. Льют не воду, а специальный состав. Я там был, его попробовал: красящий, вязкий, он обволакивает горючие материалы и останавливает огонь. А дальше должны работать люди. Воздушный полив и люди – неразделимы.

Е.В.: Расскажите про Америку? Вы там чего делали?

И.М.: Я там три месяца работал в Айдахо – тушил пожары. Из России нас в десантной команде было четверо. Это был большой опыт: я участвовал в тушении тринадцати пожаров! С 1993 по 2003 год в США по программе обмена стажировались шесть специалистов Северо-Западной авиабазы.

Е.В.: Что запомнилось в их системе работы?

И.М.: Интересно было… Вот, есть у них понятие «map-up». Когда закончили тушение – ликвидировали пожар, человек снимает перчатки и начинает всю площадь прощупывать руками. Горячий камень нащупает – раз его в сторону. Это они так находят скрытые очаги. А у нас так не делают… (Игорь Маренин достает «американский» фотоальбом). Вот, видите на фото – встали на колени и ползут, прощупывают. А вот я, еще чистенький. Когда новые рубашки выдали – было как-то неудобно. А как замазался – слился с массой пожарных и стал равным.

Е.В: Что еще можете рассказать? Кроме «мап-апа» что-то впечатлило?

И.М.:Впечатлило, что они из пожара не делают ничего сверхъестественного. При крупных пожарах организуется штаб, склады обеспечения, места отдыха для пожарных с душем, столовой, туалетами и т.д. И все это в полевых условиях! Рано утром – брифинг, доклад о развитии пожара, карты, расстановка сил, постановка задач. И спокойно работают. Ни разу не слышал, чтобы какой либо начальник повысил голос на подчиненного.

Е.В.: У нас разительно иначе?

И.М.: У нас такого не сделать. У нас истерия начинается сразу… Появилась боязнь высшего руководства – начали работать на отчетность. Различные заинтересованные ведомства устраивают «соревнования» : кто первый придумает время ликвидации пожара. Это происходит не всегда, но, как говорится, «Страшно только первый раз, а потом как по маслу…» Стыдно за некоторых.

Е.В.: Пытались применить в России американский опыт? Тот же «map-up»?

И.М.: У нас там одного старшего пожарного звали Мэтт. Я его как-то после ликвидации пожара спросил: «Мэтт, а что будет, если пожар возобновится?» Он не понял: «Как возобновится?» Такого, мол, не может быть. А потом подумал и сказал, что, во-первых, ему будет это неприятно. А, во-вторых, его не назначат больше старшим. А в следующем году могут вообще не заключить с ним договор. Вот степень ответственности! На первом месте у него личное отношение! Я всем об этом рассказываю. И говорю: «Пожар ликвидирован только тогда, когда нет дыма. Надо до последнего тушить, искать скрытые очаги… Старался от наших требовать, некоторые обижались.

Е.В.: Расскажите о технике пожаротушения. Если водоем рядом – тушить удобно. А если далеко – что делать?

И.М.: Если до воды километр-полтора, можем сделать перекачку: установить мотопомпы, емкости для воды, протянуть шланги… И перекачивать из одной емкости в другую. Было дело: на вертолете воду доставляли на место. Кто-то у водоема стоит и закачивает ее в емкость. Вертолет прилетает – забирает, отвозит на пожар. Потом снова летит…

 Е.В.: Работа у вас тяжелая, а зарплата, слышала, маленькая… Охотно идут новые кадры?

И.М.: С зарплатой сложно. Вот приходит к нам человек: ни выслуги лет, ни северных…Без этого зарплата – меньше прожиточного минимума. Я помню, как в министерстве, показывал расчетные листочки. Удивлял всех. Теперь зарплату начинающим платят не меньше десяти тысяч. А если он еще попадет на пожары – то заработок получится хороший: и двадцать, и тридцать тысяч может выйти. Но когда после армии приходит человек без образования, что я могу? Я, чтобы зарабатывать, закончил университет, летные курсы... Я всем честно всегда говорил, сколько будет денег. Что в первое время на руки — шесть тысяч.

«На кино тебе будет мама давать, про девушку вообще забудь…»

Обычно даю совет: попробовать поработать в пожароопасный сезон и решить для себя, надо оно или нет.

Е.В.: А осенью и зимой, не в сезон, как работать?

И.М.: Парашютисты и десантники выходят в отпуск: он может доходить до ста дней. Ползимы отдыхают. Некоторые подрабатывают: кто на стройке, кто таксует...

Е.В.: Надо очень любить эту работу, чтобы остаться при таких условиях.…

И.М.: Да. И такие примеры есть, когда вот так пробуют работать, и остаются. Сначала романтика, потом заслуженная ранняя пенсия.

Е.В.: Это потому что, несмотря ни на что, работа престижная. Ею можно гордиться.

И.М.: До какого-то момента так оно и было. Замена руководителей, стилей управления и традиций внесли некоторую нервозность.

Е.В.: Ну новичкам-то не с чем сравнивать. Им, наверное, нормально…

И.М.: Я так молодым и говорю: «Вам легче. Вы не знаете, как было раньше». Но есть и «старики» у нас, которым и сейчас нормально. Работают в любых условиях, не жалуются. Может, проблема во мне?

Е.В.: Но вы же понимаете, что прошлого не воротишь? Может, все-таки отпустить все и приспособиться?

И.М.: Я вот тоже так думаю. Но слово «приспособиться» мне не нравится. Либо перестать, либо уйти.

 Е.В.: А уходить нельзя. Потому что у вас бесценный опыт, вы нужны. Сами говорите – плохо с кадрами.

И.М.: У каждого в жизни наступает момент, когда нужно принять решение, что надо уходить. Может, ты место чье-то занимаешь? Еще возраст: здоровье ухудшается, слух… Авиацию нельзя назвать безвредным производством. Надо найти в себе мужество признать, что пора, взвесить все и ...

 Е.В.: Вы на хорошее-то надеетесь?

И.М.: Я сейчас пытаюсь понять, устраивает ли меня работа. Я ведь не летаю. А от этого я получал удовольствие. Нашел пожар, высадил людей, потушил, принес пользу государству! Герой! Я был готов летать сверх нормы, не считал рабочие часы… Сейчас все иначе. Два раза в одну реку не войдешь… Мне кто-то на это однажды сказал: «Может, и река уже другая?» (улыбается). Пройдет сезон – посмотрим, что будет.

Пользуясь случаем, хочу всех работников и ветеранов Авиалесоохраны поздравить с Днем авиалесоохраны. Седьмого июля 1931 года был выполнен первый полет с целью обнаружения лесных пожаров.

_______________________________________________________

Редакция «Губернии Daily» благодарит кафе «Москва» (пр. Ленина, 35) за теплый прием и вкусный завтрак.

Срочные новости в нашем Telegram