Из-за протестов общественности Нелидов похудел и мало спит

Первое, что сделал на новом рабочем месте бывший губернатор Карелии, а ныне новый директор музея «Кижи» Андрей Нелидов,  – повесил в кабинете портрет патриарха Кирилла. Мы встретились с Нелидовым на его пятый день работы в новой должности. Андрей Витальевич признался, что раньше и не подозревал, какой он стрессоустойчивый и работоспособный. Мол, вся шумиха, поднявшаяся вокруг его назначения, только придала сил... Большое интервью с Нелидовым — на «Губернiя Daily».

Нелидов отвел себе полгода, чтобы доказать всем, что человек он дельный. Экс-глава республики также рассказал, как он провел год после отставки, почему четыре дня не выходил в Интернет, будет ли увольнять строптивых работников и какие у него планы по развитию музея. Идей много. Например, Нелидову предложили пустить до острова ледокол. Впрочем, обо всем по порядку.

Кошмарный день

— Сегодня пятый день вашей работы. Как настроение, самочувствие?

— Парадоксальная вещь: я не отказываюсь от слов, что первый день в должности директора музея-заповедника «Кижи» – это самый кошмарный день в моей жизни. Я совершенно не ожидал такого, даже предположить не мог. Одна из причин – то, что происходит, это не стиль работников культуры. Интеллигенция придерживается определенных самоограничений: не клеветать, не орать, не обзываться. На острове Кижи есть плотницкий цех. Люди, работающие топором с деревом. Их поведение, разговор, речь, манеры удивили меня, настолько они интеллигенты. И отношение к событиям там диаметрально противоположное. Они понимают, что музей – не их собственность, а федеральное учреждение, где есть установленный законом порядок. Они не выражают бурный восторг по поводу моего назначения, но понимают ситуацию. Их интересовали конкретные вещи.

Приходит новый человек, не нужно эмоций, объятий, цветов, а нужно показать, что ты умеешь делать, какие у нас есть проблемы. А проблем на острове очень много. Например, социальные проблемы людей, живущих на острове. Семьдесят человек, которые живут там зимой, ограничены в своих жилищных условиях. И эти условия, на мой взгляд, бесчеловечны, они живут в летних домиках с печным отоплением, без горячей воды, некоторые живут в вагончиках. Там много талантов в своем деле – мне очень все это понравилось. Есть несколько идей, как улучшить жизнь этих людей. Это то, что сейчас нужно.

— А раньше на Кижах часто бывали?

— Какое-то время недалеко от острова Кижи швартовался мой дебаркадер, который я построил по собственному проекту. Мне всегда очень нравился остров Кижи, он меня притягивал. Я там жил на этом дебаркадере. Кстати, о решении президента Медведева назначить меня губернатором Карелии я узнал, находясь на острове Кижи. Так что все тут не случайно.

— Что насчет долгосрочных планов развития острова?

— Говорить сейчас, что и как будет, это абсурд. Концепция – научно выверенный документ на основе данных. Если не работаешь внутри, твои предложения будут отдавать дилетантством. Появился некий термин «концепция Романова», с которой теперь спорят академики. Но все, что представил в свое время Романов, это не концепция, а идеи, предложения. Сотрудники музея тоже разрабатывали свою концепцию. Надо посмотреть ее, дополнить, защитить у специалистов, а потом уже вынести на общий суд. Можно сказать, вот здесь мы построим конгресс-холл. Но надо знать, как это осуществить. Идеи какие-то ясны уже сегодня. При всем уважении к работникам музея, все, что касается туризма, на мой взгляд, было недостаточно развито. Входная зона – ларек и затопленный дебаркадер – не соответствует уровню музея.

Вообще, во всех происшедших событиях есть большой плюс. Если  бы у меня был комфортный вход, с цветами и аплодисментами, это расслабило бы, и концепция, может, появилась бы не скоро. Сейчас, когда все бурлит, мы неизбежно должны представить ее в короткий срок, чтобы доказать: мы не зря сюда пришли. Когда появится концепция, тогда можно ее будет обсуждать и оспаривать. Сейчас пока это отдельные предложения отдельных людей. Например, рассматривается вопрос транспортной доступности на остров Кижи зимой. Один человек просчитал, что можно  пустить ледокол. Вроде сумасшедшая идея, но его экономические расчеты показывают: стоимость билета уменьшается, потому что используются другие типы судов. Может, из этой идеи выльется какая-то другая. Все идеи слушать надо, все надо просчитывать.

— Это вы сами себе отвели такой срок – полгода?

— Это мне уже отвели в результате всех дебатов. Хотя работники музея разрабатывают концепцию десятки лет.  Но, повторюсь, в результате этих событий что-то появится через полгода. И это будет конкретное видение развития Кижи, а не эти бредовые выкрики про строительство борделей. Я думаю, полгода – реальный срок, в который можно успеть.

— Сил хватит? Все-таки вам такой «теплый» прием устроили…

— Я никогда не знал, что я такой стрессоустойчивый и трудоспособный. О себе был более худшего мнения. Каждый день приносил изменения: выяснилось, что  с сотрудниками есть общие точки восприятия ситуации. Согласен, что процесс увольнения Аверьяновой мог бы выглядеть по-другому. И все-таки к людям приходит понимание, что предъявлять претензии  ко мне по поводу увольнения неправильно.

— Почему вас выбрали на должность директора? Как вы для себя это объясняете?

— Я искренне считал, подавая документы на соискание должности,  что мой государственный путь, госнаграды, мои три года работы в Комиссии по культуре Совета Федерации, докторская степень, административный опыт будут достаточно конкурентоспособны. И я не ошибся в своем мнении. То, что директором музея-заповедника должен быть только человек из коллектива – это иллюзия.

«Сдаваться не в моих правилах»

— Вам не кажется, что недоверие общественности к вам связано с вашим коротким губернаторским сроком?

— Я думаю, частично – да. И тут есть наша ошибка в том, что мы не объяснили населению, что короткий срок не связан с качеством деятельности. Наверное, после отставки надо было выйти на телеканалы. У меня была встреча с Владимиром Путиным, который крайне высоко оценил качество работы нашей команды. Причем, делал он это не эмоционально, а на основании заключения Минфина, которое присвоило республике первое призовое место. У нас снизился дефицит бюджета, было стратегически продумано, как  республика будет развиваться. Были заложены три базовых направления: газификация Приладожья, «Пудожская ривьера» и проект «Духовное преображение Севера». Есть люди мыслящие, есть люди кричащие, и кто-то использовал эти мои два года губернаторства, чтобы сказать: «Мол, выперли его». Никто меня никуда не выпирал. Мне было предложено перейти в Москву, наверное, в качестве награды. Достойное предложение. Я отказался.

— Почему?

— Кроме работы мне важно, где я работаю. Есть два места, где мне комфортно работать: Санкт-Петербург и Карелия. В Санкт-Петербурге мне ничего не предложили. А что такое поехать в Москву? Надо купить квартиру. Продав свою хорошую квартиру тут, можно купить трехкомнатную или даже однокомнатную в Москве. Купить  такого же качества, как в Петрозаводске, у меня нет возможности. Купить где-то за МКАД и ехать два часа на работу, я не хочу. Если говорить о государственном долге, то я вроде его выполнил.

Тогда я с семьей решил переехать в Санкт-Петербург. Мы сняли квартиру, пожили там. И в какой момент за столом я спросил: «А домой-то мы когда поедем?». Мы поняли, что в Питере уговариваем себя: мол, что здесь много музеев, театров, друзей, инфраструктура, но каждый подсознательно живет в Петрозаводске. И мы вернулись. Когда пришло предложение подать документы на должность директора музея, мы очень обрадовались. Я больше не хочу заниматься политикой, я хочу прикладной деятельности, где видно — ты что-то сделал и стало лучше. В политике же все рассчитано на 10 лет, и ты сталкиваешься с критикой. А когда достигаешь результата, все забывается в один момент. А здесь можно сделать то, что останется надолго.

В последние пять дней я спал две ночи, не спала и вся семья. Я четыре дня не выходил в Интернет. Может, благодаря этому и сохранил спокойствие. Сдаваться не в моих правилах. В моих правилах-  убеждать и доказывать. На эмоциях мы забыли про суть. Я сказал коллективу: «Вы ни одного дня не работали со мной, а  уже делаете выводы». Я предложил коллективу: «Давайте полгода поработаем, а потом решайте. У вас появится собственное объективное мнение. И мы проведем собрание. И если большая часть коллектива решит, что я никчемный директор, я напишу заявление об уходе».

— Как так? Вы же, прежде всего, должны доказывать свою состоятельность работодателю.

— Мне 55, а я все романтик. Да, это не входит в Трудовой кодекс. Я просто искренне хочу убедить людей, не хочу работать против их воли, потому что я их уважаю.

— Репрессий не будет?

— Ходить на пикеты – право каждого человека. Но это не означает, что нужно нарушать Трудовой кодекс. Все, что за рамками Трудового кодекса, например, саботаж работы, конечно, не останется без внимания. Говорят, что в музее работают одни родственники. Мне абсолютно без разницы, мне важно качество  работы. Оценивать буду только по делам. Тут бояться нужно только слабому специалисту, который не сможет доказать свою состоятельность. А по поводу новых людей... Штатное расписание заполнено полностью, пока брать некуда. И я не вижу необходимости кого-то приводить. Я тут уже нашел соратников.

— Вы похудели за год…

— Да, на 15 килограммов. Но что ни происходит, все к лучшему. Мне стало комфортнее. Катался на лыжах недавно, ощутил. А сегодняшняя стрессовая ситуация запустила чудный механизм: чувствую себя молодым,  бодрым, здоровым, и хочется доказать, что я дельный человек. Такой адреналин влили!

— Смотрю, кабинет у вас очень скромный. Ремонт затевать не будете? Или новую рабочую машину покупать?

— Да, все аскетично. Тут все было снято. Видите, голые стены — забрали личные вещи предыдущего директора. Какой-то уют навести надо, сидеть  и правда не комфортно, но затевать ремонт точно не буду. Если через полгода все состоится так, что и коллектив поймет, и конкурс идей пройдет, тогда, наверное, имеет смысл обустраиваться. Министром  культуры России поставлена задача повысить доходы музея. Если эта задача будет по силам, то средства можно, наверное, будет направить и на ремонт.

P.S. Мы предложили Андрею Нелидову  встретиться через полгода. Он согласился. Ну что ж, как говорится, поживем – увидим.