Министра Валентину Улич за автографом к Жванецкому пустили без очереди

Говорят, известнейший российский сатирик Михаил Жванецкий на какое-то время прекратил выступления – и все из-за работы над книгами. Но незадолго до своего 80-летия (а случится это 6 марта) Михал Михалыч вновь вышел на сцену и был все тем же Жванецким,  будто бы годы идут как-то не с ним, а мимо него. Наблюдательный, умный, ироничный и по-прежнему с большим уважением относящийся к публике.

Кстати, за автографом к Михаилу Михайловичу без очереди пропустили заместителя главы Карелии Валентину Улич. Услышав, что об автографе просит одно из первых лиц республики Жванецкий, конечно, ответил, что этот визит ему очень приятен. А уж когда Валентина Васильевна благодарила за концерт, признавшись, что сатирик заставил ее и хохотать, и плакать, Михал Михалыч заметил: «Какой правильный премьер!» Не премьер, конечно, но это не так важно – главное, что правильный.

Что же касается смеха и слез, то действительно всему было место – Жванецкий, конечно же, много рассказывал об Одессе, прошелся по Олимпиаде, вспомнил свои истории из знакомств с врачами, выдал любопытные и смешные наблюдения о сыне и очень трогательно говорил о папе и маме. Ну и, конечно, не обошлось без того, чтоб не задеть молодежь. Вот, говорит, сейчас сытая и выросшая в тепле молодежь развлекается – едут куда-нибудь подальше и рассказывают про отсутствие воды и туалет на улице… «Я 50 лет так жил – только не знал, что это называется словом «экстрим».

И, видимо, вопросами о современном юморе сатирика измучили, поэтому он, как обычно, образно всем все объяснил: «Не можешь попасть в сердце – бей ниже, в печень. И туда не можешь – бей еще ниже. Они не запомнят, что ты сказал, но точно запомнят, куда ударил».

И еще любопытная деталь: мы до последнего не знали согласится ли Жванецкий ответить хотя бы на пару вопросов, а все потому, что сам Михал Михалыч никогда не знает, будет ли он общаться с прессой после концерта или нет. Если публика принимает его хорошо и настроение у сатирика от этого замечательное, то и на журналистов найдется немного сил. Как вы можете догадаться, наша публика Жванецкому очень понравилась. Он даже признался, что такой прием, какой он получил в Петрозаводске,  бывает очень редко:

— У меня так бывает в Ростове, Санкт-Петербурге — видите, я даже Москву и Одессу не называю, а вот Петрозаводск могу назвать. И поэтому я долго стоял на сцене – я сам не хотел уходить.

— Невозможно пройти мимо Олимпиады – что вы думаете об этом событии?

— Все, что построено, вызывает просто прекрасные ощущения, а вот эти все наши крики «Лучше бы раздали населению деньги»… Что значит «раздать»? Во-первых, никто не раздаст, во-вторых, если даже наверху объявят, что раздали, все равно вниз ничего не дойдет. Поэтому надо было вот такое затеять и все построить, и это большое достижение. Но сама Олимпиада раздражает меня звуком – комментаторов невозможно выдержать, зачем такое восхваление и навязывание мнения о том, какие мы молодцы. От этого становишься просто нервным, и поэтому я смотрю Олимпиаду без звука.

— Однажды вы сказали «Либо наша жизнь станет лучше, либо мои произведения останутся вечными». Сами как хотите, чтобы случилось?

— Конечно, как нормальный человек я хочу и того, и другого. К моему большому сожалению, мои произведения совершенно не стареют, поэтому я их достаю, снова читаю, и снова это звучит, будто только что написанное. Но я сохраняю оптимизм в любом случае.

— Любой человек «питается» эмоциями – что-то увидел, прочитал, с кем-то познакомился и что-то почувствовал, задумался. Что читали и видели вы, что сделало вас тем, кто вы сейчас?

— Я думаю, что тяжелое детство военное и послевоенное, когда все были дома, когда никто не уезжал в поисках лучшей доли, когда интеллекты и образованные люди все были в угнетенном состоянии и от этого между собой были прекрасные отношения и бесконечно делились друг с другом всем. И каждый вырастал каким-то нормальным человеком. Я не хочу, чтобы вернулась та тяжелая жизнь, я хочу, чтобы вернулись те люди.

— Вы много повидавший и, в общем-то, какое-то время поживший человек – что думаете о смысле жизни? Он вообще есть?

— Один из моих приятелей как-то сказал о смысле жизни так: надо быть здоровым и иногда на то, чтобы быть здоровым уходит вся жизнь.

— В Одессе есть Бульвар Жванецкого, и я читала, что вам при жизни хотят поставить и памятник. Что вы об этом думаете и какой памятник хотели бы видеть, если вообще хотели бы?

— Да бульвар есть, и я на нем был, пил коньяк, лежал под скамейкой, и бульвар интересный – без адресов, все дома на него выходят торцами. Это все правда, и мне это приятно. Что же касается памятника, то и он вроде как есть, но, как ни странно, не в Одессе, а в литературном Комарово. Я сижу там на скамейке с книгой на берегу чего-то – озера, наверное. Я не видел сам памятник, мне прислали фотографию.

Интервью оказалось коротким даже не потому, что Михаил Михайлович устал и торопился к ужину – по его словам, он очень не любит интервью, поскольку что-то новое говорить не хочется ибо все новое должно звучать со сцены.

— К тому же, если появляется мысль, то ее нужно записать, как-то оформить и этим нужно воспользоваться. А вот так мы поговорили, разошлись в разные стороны, и я даже не могу вспомнить, что вам сказал…

Вот такой скупой на свои мысли оказался Жванецкий. Для нас, но никак не для публики.