«Реанимация — самое тяжелое место для родителей»: врачи петрозаводского перинатального центра рассказали, как выхаживают детей весом меньше (!) килограмма

С каждым годом не только медицина шагает вперед, но и сам подход к роженицам и выхаживанию детей меняется. Раньше и речи не было о том, чтобы кто-то мог зайти в реанимацию, а сегодня мамы и папы принимают активное участие в выхаживании ребенка во время интенсивной терапии. Мы решили узнать, как это происходит в петрозаводском перинатальном центре, а также выяснить, изменилось ли что-нибудь в работе центра за год, с момента переезда в новое здание.

Просторные коридоры, большие палаты, новое оборудование. Обстановка спокойная, именно такая способствует скорейшему выздоровлению маленьких пациентов. Просто представьте, в этих стенах выхаживают малышей весом от 560 граммов! Узнали, что же изменилось после переезда в новое здание.

Главный врач перинатального центра Евгений Александрович Тучин

— Мы не просто переехали в новые стены, а решили с коллегами, что оставим в старом здании старые мысли, подходы, а возьмем весь свой опыт, все позитивные моменты. Мы понимаем, что здесь, в республике, есть только мы и нам дали возможность сделать теперь многое, нам не на кого пенять и говорить, а вот если бы, то бы.

В первую очередь стоит отметить работу специализированного центра при отделении реанимации, в котором сформирована выездная неонатальная бригада. Если раньше детей везли в ПЦ, то сегодня бригада сама выезжает за беременной женщиной или новорожденным.

— Карелия протяженная, а расстояние решает многое. Эффективная работа нашей бригады — это выезд за 200-300 километров, всё, что дальше, это уже задача санавиации. Например, Лоухи, до которого более 600 километров, или Костомукша. Но иногда мешают погодные условия, световой день, поднять вертолет не получается по объективным причинам — чтобы не терять время, выезжаем на реанимационном автомобиле. В этом году в Чупу ездили, в Сортавалу часто. Часто не потому, что там не умеют работать, а потому, что нет необходимых условий для выхаживания ребенка. В общей сложности за этот год бригаду поднимали 78 раз, из них 54 раза – за уже рожденными детьми, но есть еще и случаи, когда приходится эвакуировать ребенка внутриутробно.

Считается, что транспортировка еще не рожденного малыша гораздо безопаснее, чем когда он уже родился, причем порой намного раньше срока. Именно поэтому врачи сегодня стараются как можно раньше выявить мам, у которых есть проблемы во время беременности.

— Сейчас эту систему мониторинга налаживаем всё больше и больше. Наша задача — выявить и, возможно, предотвратить проблему. Ранее вмешательство сегодня активно практикуется. Мы консультируемся с центральными базами, если не можем сами помочь, активно сотрудничаем со специалистами из Педиатрической академии в Санкт-Петербурге, направляем в Центр им. Алмазова, Кулаковский центр в Москве. Например, когда требуется операция при пороке сердца. Решаем в первую очередь, где будут проходить роды. В данном случае важно, потребуется ли в дальнейшем помощь конкретно ребенку и какая именно. Отсюда и тактика.

В новых стенах ПЦ родились уже 34 ребенка с экстремально низкой массой тела — это меньше килограмма. Эта особая категория детей требует максимального количества ресурсов и времени, терпения и умения, говорит Евгений Александрович.

— Причины раннего рождения разные. Проблемы могут быть как у самой мамы, так и у плода. Порой пролонгирование невозможно, потому что помочь ребенку внутриутробно не получается, извлечение будет лучшим решением, мы сможем контролировать его состояние. Хотя на сегодняшний день есть много операций, которые делаются детям еще во время беременности, мы как раз сейчас осваиваем фетальную хирургию, в частности, внутриутробное переливание крови. Наши специалисты прошли обучение в Санкт-Петербурге, сейчас проект обсуждается в Министерстве здравоохранения.

Как только проект утвердят, его сразу запустят в работу, и тогда не надо будет отправлять женщин в другие города.

— При этом мы не претендуем на высококлассное вмешательство при диагнозе «спина Бифида», к примеру, которое сегодня уже выполняется в ведущих центрах страны. Мы исходим из того, как часто конкретная помощь требуется именно нашим пациенткам. Необязательно браться за всё. Если конкретных патологий много, надо технологию применять у себя и наши специалисты, работая с этой патологией, будут поддерживать свой профессионализм. А если встречаемся с патологией раз в год, не стоит «экспериментировать», нужно женщину отправить туда, где этим занимаются постоянно.

Важно также отметить, что операции при ретинопатии (заболевание глаз, часто развивающееся у глубоко недоношенных детей — прим. авт.) делаются сегодня также на базе петрозаводского перинатального центра. А это очень ценно, ведь при таком заболевании счет идет на дни.

— В 2012 году была сделала первая операция, еще в старом перинатальном центре. Тогда это всё только начиналось, сегодня у нас здесь есть возможность делать лазерную коррекцию, мы выявляем ретинопатию с первых дней, решаем, когда нужно вмешиваться. Сегодня делаем это оперативно, без задержек. Мы никуда детей не возим, наркоз даем сами, процесс непростой, одно дело — интенсивное лечение, и совсем другой — введение в медикаментозный сон. Исходы неплохие. Офтальмолог у нас свой, следит за здоровьем детей. Для нас сегодня это не является чем-то необычным, это повседневная работа.

Еще одна процедура, которая не была доступна в старом здании, сегодня активно практикуется врачами — это терапевтическая гипотермия. Когда ребенок рождается даже в срок, доношенный, но находится некоторое время в состоянии асфиксии, его готовят к процедуре охлаждения.

— Ребенку проводится амплитудно-интегрированная электроэнцефалография, определяется состояние крови по конкретным показателям, и уже по этим данным принимается решение. Есть факт мировых исследований с высоким уровнем доказательности этой процедуры. Ребенка охлаждают либо локально — только головной мозг, либо делают общее охлаждение, мы применяем второй метод. Во время такой процедуры потребляется меньше кислорода и клетки, которые испытали гипоксию, не разрушаются даже потом, сохраняется их максимальное количество.

Эту процедуру нужно провести в течение 5-6 часов после рождения, это «золотой период», потом уже бесполезно. В Карелии уже есть дети, которые прошли процедуру и имеют хорошие результаты по неврологии. Также в ПЦ сегодня освоен метод капнографии (инструментального мониторинга концентрации углекислого газа на вдохе и на выдохе). Есть в штате два хирурга, которые оперируют детей в экстренных ситуациях, иногда привлекается и хирурги ДРБ. Иметь своих хирургов очень важно, так как еще ни одна транспортировка ребенка не добавляла ему здоровья, считает врач. Что же касается личных эмоций от работы, Евгений Александрович признается, что всегда очень переживает за пациентов.

— Как главный врач я объективен. Как человек, я искренне переживаю за ту ситуацию, в которой оказался ребенок. За докторов переживаю, вижу, как они переживают. Доктора всегда находятся в определенном напряжении, это изматывает. Когда все получается хорошо, замечательно, доктора чувствуют уверенность, их плечи расправляются сразу. В любом случае радует, что у нас большой процент выживаемости, больше 75% деток именно недоношенных.

Максим Игоревич Ткачук, заведующий отделением детской реанимации перинатального центра

Этот замечательный врач, которого так любят и мамы, и маленькие пациенты, приехал в Карелию год назад из Мурманска. Говорит, что, несмотря на то, что все работают по одним приказам, в одной стране, всё равно в регионах работа сильно отличается. Везде свои особенности, свой подход к лечению и к детям. Почему посвятил себя такой непростой работе, отвечает:

— Каждый день, уходя с работы, чувствую, что не зря выбрал эту профессию. Что я для чего-то. И каждый день, идя на нее, как бы ни было тяжело, какие бы ни были бессонные ночи, понимаю, что это все кому-то нужно. И я вижу каждый день, что все во благо и пользу от моей работы.

Самый сложный случай из своей практики вспоминает сейчас уже с улыбкой, а тогда выходить ребенка весом меньше килограмма было крайне непросто.

— Этого малыша в итоге даже назвали Максимом, в мою честь, потому что очень были тронуты подходом. Он сильнее всего запомнился. После выписки родители с детьми приходят не часто, это редкая история. Чисто психологический момент, ведь реанимация — очень тяжелое место, для родителей в первую очередь, там они видят ребенка, который страдает, болеет, а они бессильны. И они после выписки сразу закрывают этот этап в своей жизни, мало кто сохраняет в памяти, внутри глубоко закрывается это воспоминание, откладывается в дальний ящик, но в День недоношенного ребенка многие вынуждены к этому возвращаться, моя работа, чтобы они вспоминали этот период гораздо легче.

Положительно Максим Игоревич смотрит и на то, что сегодня родители много времени находятся в отделении реанимации вместе с детьми.

— Я вылупился и родился как доктор в том отделении, где всегда можно было находиться родителям в реанимации, двери не были закрыты. Мамам своих пациентов всегда говорил: если вы чувствуете, что нужно вот прямо сейчас к ребенку прийти, иначе беда, идите в любое время, даже ночью. И мы это дело активно развиваем здесь, в Петрозаводске. Сейчас воспринимается уже как благо то, что можно просто прийти в реанимацию и посмотреть на ребенка, но наша цель не в этом. Цель в том, чтобы маму привлечь к выхаживанию малыша еще в реанимации. Чтобы она меняла подгузник, кормила, ощущала себя мамой — это важные эмоции, в том числе для лактации. Психологическая связь, которая вынуждена разорваться в реанимации, появляется снова, над этим нужно работать. А еще мы широко применяем метод «кенгуру». По вечерам у нас в реанимации прямо филиал Австралии. Папы тоже приходят. А еще мы здесь купаем деток с участием мам, первое купание – огромные эмоции, это очень здорово и помогает выздоровлению.

Юлия Александровна Баженова, медицинский психолог перинатального центра

Не только усилием медиков достигается выздоровление пациентов, мамам тоже требуется поддержка, ведь они передают свое состояние детям. Именно для этого создана психологическая служба.

— Ко мне приходят не только мамы, которые родили раньше срока, но и родители, которые узнают о патологии или пороках развития ребенка во время беременности. Они приходят до и во время, и после. Мы в большей степени идем к родителям сами, чтобы оказать психологическую поддержку, прежде чем они поймут, что мы есть. Что важно знать людям? Мы являемся связующим звеном от врачебных  терминов к простому человеческому языку. Приходит врач, для родителей не всегда понятно, что он говорит, и мы стараемся объяснить, что за диагноз, какие могут быть последствия, какая может быть коррекция. И просто пытаемся подбодрить, сказать, что всё получится.